Александр Сиваков - День восьмой. Том первый

• Название: День восьмой. Том первый
• Автор: Александр Сиваков
• Жанр: Русское современное

Простая, в общем-то, история, как обычная православная семья берёт на воспитание двух детей из детского дома. Хотя действие романа заканчивается в ночь перед Рождеством, красивой рождественской сказки с однозначно-позитивным концом не получилось. В целом история вышла скорее грустная, чем весёлая.

---

Глава 4

Ирина привыкла вставать самой первой. Ей не нравилось, когда вокруг суета и много людей.

Кто-то досыпал, кто-то, проснувшись, нежился в постели (как будто за несколько минут, проведённых в кровати, можно было отдохнуть), кто-то просто лежал, чтобы не вскакивать первым.

Девочка расправляла простынь, аккуратно стелила одеяло, делала квадратной подушку (это называлось «отбить»; почему-то всех воспитателей раздражало, когда вместо подушек были бесформенные комки), потом тихонько, на цыпочках, выходила из спальни.

Часы над дверью показывали без четверти семь.

Ирине нравились эти тихие утренние минуты, когда вокруг было темно и тихо. Над входом в спальню вод матовой полусферой горел дежурный фонарь, полоска света пробивалась из-под двери из прихожей, где приводила себя в порядок после сна воспитательница. Вообще-то воспитательницам ночью спать не полагалось, но никто не придерживался этого правила. Да и что тут могло случиться? Если ночью в их спальню пробирался кто-нибудь из мальчишеской половины, то поднимался такой визг, что вскакивали все три этажа.

Все игрушки были аккуратно расставлены по своим местам. Солидно блестя в полумраке глянцевыми обложками и переплётами, на полках стояли пёстрые разнокалиберные книжки. Даже не верилось, что вся эта сказочная волшебная атмосфера скоро нарушится, вспыхнет свет и начнётся обычная утренняя сутолока.

Если её видела воспитательница, Ирина кивком головы здоровалась с ней и послушно шла в умывальник, где включала воду, шумно плескалась, но намыливала себе только кончик носа, потом его вытирала и возвращалась обратно. Если же воспитательницы не было, девочка сразу шла к шкафчику с посудой: умываться она не любила.

По традиции расставлять посуду должен был тот, кто утром появлялся в группе первым. Само собой, никому не хотелось возиться с тарелками, чашками и ложками, и все предпочитали разгладить лишнюю складочку у себя на одеяле, поровней положить подушку или подольше почистить зубы, лишь бы появиться в группе после кого-нибудь. А мальчишки все как один вообще считали обязанность сервировать стол ниже своего достоинства.

Ирина всегда поднималась первой, поэтому расставлять посуду как-то незаметно стало её обязанностью. И даже если девочка по каким-либо причинам задерживалась, то все ждали именно её.

В это утро всё было совсем по-другому: Ирина проспала.

Она проснулась от шума голосов. Вскочила. Начала быстро одеваться. Бросила взгляд на часы: десять минут восьмого.

Ирина лихорадочно быстро оделась и принялась застилать постель. Расправлять простынь уже не было времени, пришлось просто накинуть одеяло, покрывало, бросить на место подушку и придать этому слабое подобие порядка.

Заправить её можно будет потом, после завтрака.

Тут и думать не надо: тарелки по столам, конечно, никто не расставил – все ждут Ирину, будто она им обязана каждый день на стол накрывать!

Девочка сделала несколько шагов в сторону двери и обернулась. Со стороны кровать выглядела нормально. Если специально не приглядываться, то и не скажешь, что она почти не заправлена…

Взгляд её упал на часы. Было уже пятнадцать минут восьмого. Через пятнадцать минут начинался завтрак, а в группе ещё пустые столы!

И тут Ирина заметила, что около кровати новенькой стоят, негромко переговариваясь, несколько девочек. Она тихонько подошла к ним и остановилась, выглядывая из-за спин.

Новенькая спала, с головой укрывшись одеялом, были видны только её длинные, рассыпанные по подушке светло-русые волосы и кусочек розового уха.

– Кто это такая? – Недовольно пробурчала Брайцева. Ожидая ответа, она с высоты своего роста оглядела собравшихся. Ирина едва доставала ей до плеча.

– Её, наверное, ночью привезли, предположила Лида – худенькая, очень загорелая девочка. Она была крайне любопытна и каким-то образом всегда ухитрялась находиться в курсе последних событий.

Настя вздохнула. Если уж Родионова ничего не знала, то у всех остальных спрашивать было бесполезно.

– Разбудить? – Заглядывая в глаза Брайцевой, спросила Лера и, будто оправдываясь, пояснила. – Уже подъём был, а она тут разлеглась.

Валерия побаивалась не только Брайцеву, но и вообще всех, даже Ирину и Вику, однако она пыталась показать всем, что ни перед кем не заискивает, и чем больше она старалась это сделать, тем больше это бросалось в глаза.

– Пусть спит, – решила Брайцева, – а то ещё Людка визжать начнёт, вони потом не оберёшься.

Людкой все ребята за глаза называли Людмилу Ивановну.

Вдруг кто-то из девчонок, незаметно подобравшись сзади, весьма ощутимо хлопнул Ирину по затылку:

– Немка! Ты чего тут делаешь? А ну, пиздуй столы накрывать! Мы-то все думаем, куда ты подевалась!

Ирина пулей выскочила из спальни.

Шкафчик с посудой стоял рядом со столом воспитательницы. Он был совсем низенький, Ирина при своём более чем миниатюрном росте могла, хотя и с трудом дотянуться до верхней полки. Стенки шкафчика были густо обклеены переводными картинками из упаковок с жевательной резинкой. Наклейки регулярно сдирались воспитательницами, но так же регулярно появлялись вновь.

Людмила Ивановна перебирала какие-то бумаги. Вид у неё был слегка взъерошенный. Похоже, она тоже не выспалась и встала совсем недавно. Наверное, Ирина со стороны выглядела не лучше. Она кивком головы поздоровалась с воспитательницей, но та этого не заметила и рассеянно продолжила просматривать какие-то записи.

Ирина с трудом открыла тугую дверцу и взяла с полки стопку тарелок. Маршрут был привычен. Иногда девочка с усмешкой думала, что если бы под ногами был не пол, а земля, то она бы давным-давно уже протоптала бы между столиками тропинку.

«А ведь у нас больше свободных мест нет, – неторопливо размышляла Ирина, расставляя тарелки, – только за моим столиком. Значит, новенькая будет со мной сидеть. Здорово! Валерка её, наверное, обижать будет. Надо ей как-нибудь сказать, чтобы она… как-нибудь так… не очень с ним. Она ведь никого не знает, тем более, Валерку. Возьмёт, да и разозлит его… С другой стороны, то, что она никого не знает – очень хорошо. Пока она ещё здесь не освоилась, мне будет легче к ней подойти. Она будет рада любому, кто хоть чуть-чуть поможет ей в первые дни… Хотя может она вовсе не захочет со мной дружить. Кому я такая нужна… Ой, чуть не забыла, на этот столик нужно ставить одну тарелку, а не две – Коля Абрамов в больнице»

И Ирина тут же начала думать про Колю Абрамова, как он там, бедненький, лежит в больнице, и как ему там скучно. Вокруг одни взрослые. Кто читает, кто в шахматы играет, кто радио слушает, а кто просто лежит в потолок смотрит, никто и не подумает, что ребёнку тоскливо вот так вот одному, что с ним хотя бы немножечко поговорить нужно. Именно поговорить, а не сюсюкаться.

Ирина не любила, когда взрослые разговаривали, словно какие-нибудь мультяшные персонажи. Она уже два раза была в больнице и знала, каково там. Хуже всего, когда в палате одни дети. Тогда надо постоянно следить, чтобы никто не узнал, что ты из детского дома, а то затюкают сразу же. Ирина не понимала, почему их, детдомовцев так не любят остальные дети. Только врачи всегда были почему-то все хорошие и добрые. Может их специально учат, как с детьми разговаривать?

Ирина оглянулась на воспитательницу.

Людмила Ивановна сегодня была злая. Даже не поздоровалась. И вчера ночью что-то такое обидное сказала… Ага: что с Ириной тут все мучаются. Ага, как бы ни так! Мучаются! А с Валеркой они не мучаются?! А Андрей Агейцев тоже, наверное, мальчик-цветочек?! А с Ириной мучаются! Вот, всегда так. Улыбаются, гладят по голове, а на самом деле, думают всякие гадости. Хоть бы сказали, почему они с тихой Ириной мучаются, что она неправильно делает, она бы сразу исправилась. А то молчат.

Наконец Ирина добралась до последнего большого стола и поставила три тарелки, потом задумалась, нужно ли накрывать на новенькую. Та, конечно, ещё спит – но вдруг Людмила Ивановна будет её будить?

Девочка вытащила из кармана кофточки записную книжку, по-детски круглым почерком вывела несколько слов и, подойдя к воспитательнице, протянула её оторванный листок. Людмила Ивановна, подняла, наконец, глаза от своих бумаг и прочла написанное:

«ЛИ! На новенькую нужно накрывать?»

Воспитательница удивлённо подняла брови, как будто не ожидала, что она будет знать о новенькой, и спросила:

– Она уже проснулась?

Ирина отрицательно покачала головой.

– Тогда пусть спит. Мы её потом покормим. Отдельно.

Теперь предстояло расставить стаканы и разложить ложки. С ложками было проще. Их можно было взять за один раз. А вот стаканы, мало того, что они очень тяжёлые, они ещё были стеклянные. С подносом идти было опасно, каждый норовил подставить подножку. А без подноса много стаканов не унесёшь. Тем более, их нельзя вкладывать один в другой: это негигиенично. Приходилось брать по четыре стакана за раз.