Кэрол Берг - Возрождение

• Название: Возрождение
• Автор: Кэрол Берг
• Издательство: «Азбука-классика»
• Жанр: Романтическое фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00631-Х

Те, кому не живется в пресной реальности, где воображение постоянно требует свежей и острой пищи, те, кому уже мало зачитанных до дыр Толкина, Льюиса, Ле Гуин, – эта книга для вас.

Герой предыдущих романов популярной американской писательницы Кэрол Берг «Превращение» и «Разоблачение» Смотритель Сейонн, переживший шестнадцать лет рабства, вернулся к нормальной жизни и вновь начал сражаться со Злом в душах людей, но продолжалось это недолго. Изгнанный из родного дома, Сейонн отправляется сначала в ледяное царство своих врагов демонов, а затем к Безымянному богу. Цена избавления от терзающих его кошмаров оказывается чересчур велика…

На русском языке публикуется впервые.

---

Поэтому я позабыл о своем горе и стал вспоминать все поступки, совершенные за последние четыре года. Правильно ли я сделал, выведя рей-киррахов из Кир-Вагонота? Не вкралась ли ошибка в мои попытки составить полную картину из обрывков истории? Могли ли мое невежество и гордость привести к гибели трех миров? А мое наивное убеждение после обрядов сиффару, что я достаточно мудр, достаточно чист, достаточно силен, чтобы справиться с чудовищем, всей силы которого даже не представляю… Ну что я за глупец! Я так ничего и не решил, кроме того, что мне лучше прекратить думать, иначе я совсем лишусь способности действовать. В любом случае, и если я должен исправить то, что совершил, и если мне придется идти по избранной дороге до самого конца, ответы я получу только в Кир-Наваррине. Время пришло.

Полчаса спустя к нам пришел Маттей. Он принес корзину с едой, бурдюк с вином и привел с собой толстую знахарку по имени Корья. Потом Маттей увел наших лошадей, чтобы напоить их и задать корма, а я представил Корью женщинам.

Знахарка не стала тратить времени даром. Она сунула мне кусок сыра, хлеб и какой-то фрукт и замахала, чтобы я ушел.

– Обойдемся пока без тебя, голубчик. Надо осмотреть эту молодую даму и убедиться, что ни мать, ни дитя не пострадали от переезда.

– Я дочь дерзийского воина, – ответила Лидия, слезы оставили на ее запыленном лице белые дорожки. – Ночь верхом не могла повредить ни мне, ни ребенку. – Она обвиняюще уставилась на меня. – Ты ведь не расскажешь проклятому принцу об этих слезах? Я и не плакала вовсе, они из-за солнца, и еще мне песок попал в глаза. Впрочем, я ведь не обязана с ним встречаться. Небольшая передышка, и я снова смогу ехать. Твой добрый друг отведет меня в другое место, и мне не придется видеться с ним.

– Если эта соленая водица единственная неприятность после такого переезда, тогда ни один мужчина в мире не причинит тебе горя, – заявила знахарка. – Даже гнусный дерзиец.

– Ты не знаешь моего гнусного дерзийца! Он способен на многое. Почему у дерзийцев нет ни одной богини-женщины, чтобы я могла обратиться к ней? Мой муж жрец Атоса, и он и его бог – два сапога пара. Они оба делают несчастными тех, кто не может защитить себя. А Друйя вообще бык. Какая от них польза?

Корья хихикнула и погладила принцессу по рыжим волосам.

– У тридян есть богиня, которая пожирает мужчин. Но она ничем не помогает матерям и позволяет мужчинам спать с собой, прежде чем уничтожить их. Однако не стоит отчаиваться. Скоро все пройдет. Мы, испытавшие подобное, знаем, как позаботиться о вас, молодых матерях. – Корья расстелила чистое одеяло, позволила мне задержаться, чтобы помочь принцессе лечь, а потом развесила на ветках кедров плащи, загораживая ее от солнца. – Госпожа… Катрин, так? Если леди нравится твое общество, может быть, ты останешься с нами?

Я сказал женщинам, что буду неподалеку, а сам немного отошел и забрался на высокий валун, откуда можно было наблюдать за всей долиной. Косые лучи солнца освещали скалы и деревья, делая их очертания четче, трава казалась бархатной, ручей струился жидким золотом. Далеко внизу беззвучно двигались крошечные фигурки людей и животных. Несколько часов наедине с собой, вдали от горя и боли, от любви и отчаяния, и, может быть, я обрету ясность мысли.

Но скоро тишину нарушил крик коршуна, добывшего свой завтрак, и в это же время я услышал шаги за спиной. Я удивился, увидев не Катрин, а Элинор.

– Блез рассказал мне, как все получилось, – начала она. – Принц вместе с Горридом и Адметом разрабатывает план набега. Если ты захочешь пойти к нему рассказать новости, я побуду с принцессой, пока она не сможет ехать дальше. Мой брат отведет к ней вас с принцем этим же вечером.

– В этом нет необходимости, – ответил я, глядя на нее через плечо.

– Не понимаю.

– Я могу и не рассказывать Александру, что она здесь… И вообще ничего не рассказывать. Еще не решил.

– Не решил? Какое право ты имеешь решать подобные вопросы? – Ее ноздри раздувались, голос звенел от возмущения. – Даже дерзиец имеет право узнать, что он скоро станет отцом, если через пару дней ему предстоит посмотреть в лицо смерти. Ты что, поверил в то, что говорят о тебе люди? Только боги могут так жестоко играть сердцами людей.

Странно, но ее обвинение усилило мое горе, заставило его выплеснуться раскаленной лавой, нашедшей, наконец, трещину в камне.

– Я не бог! – закричал я, вскакивая на ноги. – Я никогда и не говорил, что я бог. Я натворил столько, что едва ли боги когда-нибудь простят меня. Посмотри! – Я вытянул вперед руку. Кровь засохла у меня под ногтями. – На моей совести столько крови, что она сочится через поры. Прошлой ночью я убил человека, даже не задумавшись. Я подозревал, что он опасен, и испугался. В Андассаре я убил семнадцать вештарцев… Многих из них, когда они уже ничем не угрожали пленникам, потому что я ненавидел их и то, что они сделали. Я почти сошел с ума от того, что успел натворить и того, что только собираюсь сделать, но я осознаю ужас своих поступков, чувствую его, он душит меня. Я – человек, Элинор. Поэтому не говори мне о том, что жестоко, а что нет. – Она стояла, молча соглашаясь с моими обвинениями против себя самого и не веря, что я понимаю, что такое жестокость.

– Александр мой друг. Я вижу, как он переосмысливает все, что знал до сих пор, вижу, как тяжело он учится, как переносит жестокие уроки жизни, те, с которыми ты столкнулась, когда тебе было всего десять. Да, он способный ученик, но от этого не легче. А теперь, если я скажу ему, что самое ценное в мире не потеряно для него, как он будет жить? Как он будет жить, понимая, что может потерять все еще раз? Сам я сталкивался с подобным. В ту ночь, когда увидел своего ребенка у тебя на руках, а твой брат сказал мне, что впереди у него безумие. С того дня я стал делать все, что было в моих силах, чтобы улучшить этот мерзкий мир. Боюсь только, мои поступки уничтожили меня и все, что я любил, поэтому не говори мне о жестокости, когда я просто хочу избавить друга от еще одного горя.

Я пошел вниз, оставив ее на камне. Но не спустившись и до половины, развернулся и снова начал подниматься Я увидел, как она стоит на том же месте с зажмуренными глазами, прижимая руку ко рту, а ветер треплет ее синее платье. Теперь, когда я выпустил немного пара, мне показалось, что в голове слегка прояснилось. Из всех эмоций я больше всего ненавидел страх. Может быть, жестокие слова прогнали страх из ее великодушного сердца.

– Я не заберу у тебя Эвана, Элинор, – прокричал я. – Никогда. Мой сын – последний проблеск невинности, оставшийся в этом мире, я пожертвую всем, чтобы спасти его, сохранить в нем любовь и не дать ему узнать тот ужас, с которым я встречался. Его мать мертва. Он твой. Теперь я отдал все, что мог. Оставьте меня в покое.

В конце концов я решил, что не стану скрывать от Александра правду, каковы бы ни были последствия. Элинор права. Человек, выбравший такой путь, имеет право знать. Но я не хотел говорить. Он впадет в ярость, будет проклинать упрямство Лидии и найдет какую-нибудь отговорку, чтобы не видеть ее. Поэтому поздно вечером, когда принц обнаружил меня в прохладной темноте нашей хижины за оливковой рощей и начал расспрашивать, я уклонился от прямого ответа.

– Я рассказал ей все, как ты и просил, мой господин. Ей не понравилось то, что я сказал.

– Будь проклято ее упрямство. Что она сделала?

– Не стоит беспокоиться. Ее решение твердо. Она уже сообщила обо всем Эдеку. – Я встал и пошел к палатке Блеза, заставляя его идти со мной. – Теперь, когда вы с Фарролом покончили с делами, Блез хочет отвести нас кое-куда. Я объясню все позже. – Тогда я покончу со всеми обязательствами и смогу оставить его.

Мы шли во вторую долину, Таине-Хорет, так называл ее Блез. Закат уже догорал, когда я с Блезом и Александром посмотрел с гребня вниз в широкую долину, где зеленые луга раскинулись вокруг небольшого озерца в центре. Хотя здесь было меньше леса и больше камня, чем в Таине-Кедпаре, народу здесь жило больше. По числу костров я заключил, что здесь обитает не меньше сотни человек. На лугах паслись большие стада коз и овец, я заметил не меньше трех поселений.

Самое большое располагалось в западной части долины. По высокогорному лугу раскинулись хозяйственные постройки и загоны для животных, сама же деревня была прижата к скале и прикрыта от взглядов каменными арками. Второе поселение располагалось среди кедров и оливковых деревьев в восточной части долины. Над деревянными домиками, крытыми ветками, вился дымок. В северной части возвышался городок из палаток, одна из которых была особенно высокой. Вокруг нее были раскинуты все остальные. Над центральной палаткой развевалось совершенно незнакомое мне знамя: дракон, сжимающий в челюстях змею.

– Таине-Хорет меньше приспособлена для жизни, – рассказывал Блез, пока мы спускались по узкой каменистой тропе. – Но зато она дальше и ее труднее найти. Я три дня летал над горами, пока наконец не поднялся особенно высоко и не увидел ее. Этот хребет называют «стена-щит», и это очень правильное название. Ты можешь смотреть из любой точки Таине-Кеддара, но ничего не увидишь и будешь думать, что никакой второй долины не существует. – Слабая улыбка озарила его усталое лицо. – Без меня вы бы долго шли сюда, даже если бы знали дорогу.