Александра Треффер - Властелин двух миров. Книга I. Временная петля. Монстры из будущего

• Название: Властелин двух миров. Книга I. Временная петля. Монстры из будущего
• Автор: Александра Треффер
• Жанр: Альтернативная история

Для чего природа, судьба или Бог могут создать портал, соединяющий будущее и прошлое? Ради кого они готовы изменить естественный ход событий, потратив энергию Вселенной? И каковы будут последствия вмешательства сил, неподвластных людям, в историю человечества? Ответ на эти и другие вопросы дано узнать вам и героям романа-дилогии «Властелин двух миров».

---

Войдя в класс, Тиалонай осторожно положил портфель на стол. В нём лежала хрупкая тарелка-панно с изображением котёнка, которую он собирался подарить Дилии Уинкт. Девочка опаздывала. Подросток раскладывал на парте тетради и учебники, когда в дверь влетела Лаина и, глядя безумными глазами на всех сразу и ни на кого в отдельности, прошептала:

– Дилия не вернулась после комендантского часа…

Что это означало, знали все. Никогда более Уинкт не появится здесь, никогда не встанет у доски, не заговорит с ними…

Тиалонай вскочил и, кое-как запихнув в портфель книги, ринулся к двери.

– Дорпкуин, куда ты собрался?

Ледяной голос на мгновение приморозил мальчика к месту. На пороге стояла учительница немецкого языка фрау Зингер. Тиалонай попытался обойти солидную фигуру преподавательницы, но та загораживала все щели, через которые он мог бы пробраться. Сделав вид, что смирился, Тиалонай поплёлся к своему столу, однако, когда немка шагнула в комнату, как уж проскользнул в образовавшийся лаз.

– Стой! Стой, негодный мальчишка! – неслось вслед.

Но того уже ничто не могло остановить. Мальчик захлёбывался слезами, перед его внутренним взором то и дело возникало милое, улыбающееся лицо Дилии с забранными в конский хвост волосами и большими серыми глазами.

– Ненавижу! Ненавижу! – повторял подросток, бросая вызов жестокому и несправедливому миру.

Выбежав из школы, он вытащил из портфеля панно и швырнул его в установленную на втором этаже камеру наблюдения. Осколки фарфора, стекла и пластика посыпались сверху на чистейший, без единой соринки, асфальт. Взвыла сирена, оповещая о нарушении, а Тиалонай, показав средний палец безопасному уже видеоприбору, свернул в ближайший переулок.

Белый зал заливали солнечные лучи, отражающиеся от золотых украшений на стенах и разбрызгивающие по помещению многочисленные яркие капли. Падали они и на стоящее под огромным портретом Адольфа Гитлера кресло, похожее на трон. Если бы досужий наблюдатель заглянул за его спинку, он заметил бы небольшую замаскированную дверцу, ведущую в маленькое полутёмное помещение. За столом, освещённым настольной лампой, сидел молодой, лет тридцати пяти, мужчина с резкими чертами лица и писал.

Внезапно он замер, отшвырнул ручку и, сцепив пальцы на затылке, откинулся на спинку стула. Дитрих Штригель вновь подумал о том, что произойдёт, когда Изольда Браун покинет земную юдоль. Всё, что он сделал для блага этого мира, в тот же миг канет в лету8, и сам Штригель окажется в опасности, слишком много врагов за последние годы приобрёл «божественный» Дитрих.

Вздохнув, он поморщился, вспомнив ходившие об их паре слухи. Изольда никогда не позволяла себе быть навязчивой, а недавно, видя, как тяжело даётся любовнику близость с немолодой женщиной, настояла на том, чтобы прекратить их отношения. И после разрыва оба остались хорошими друзьями, запросто делившимися друг с другом самым сокровенным.

Фройляйн Браун отличалась отзывчивостью и добротой, у неё полностью отсутствовал снобизм, и она одобряла и поддерживала гуманную политику Дитриха. Тверской округ, которым тот управлял вот уже десять лет, оставался единственным, где не вершились бессмысленные казни, и жители не умирали от голода, а получали образование и достойную работу.

Мифам о неполноценности славянских народов Штригель не верил. Жизнь не единожды сталкивала его с удивительными людьми, родившимися в России, Болгарии, Польше – странах, которые, появись такая возможность, подарили бы миру, подмятому наци под себя, гениальных учёных и деятелей искусств. И слишком много убогих разумом, кичливых и звероподобных выходцев из Германии он видел вокруг.

Ещё раз вздохнув, Дитрих прогнал прочь бесполезные мысли и, взявшись за перо, углубился в работу.

По улицам чистого, тихого города шёл мальчик. Глаза его покраснели от слёз, в голове теснились злые мысли, а ноги шагали сами, ведя хозяина по неизвестному маршруту.

Впереди замаячили белоснежные одежды «ангелов» «божественного» Дитриха. Был разгар дня – время безопасности, но сработал рефлекс и Тиалонай, попятившись, спрятался в темноте ближайшего подъезда. Надежда, что патруль пройдёт мимо, не оправдалась: солдаты остановились как раз напротив места, где затаился подросток, и, закурив, сели на скамью у входа. Мальчик напряг слух. Он неплохо владел разговорным немецким, но лающее, гортанное произношение беседующих затрудняло восприятие.

– Не понимаю, – говорил один, – почему Штригель так ухаживает за этим славянским стадом. На его месте я загнал бы всех в трудовые лагеря, как делают многие другие, предварительно стерилизовав, чтобы в Империи не осталось их генофонда.

– Дитрих любит быть богом, – засмеялся другой, – ему нужно поклонение, без этого он чувствует себя обычным смертным.

– Можно подумать, этот политический ставленник семейки Браун что-то собой представляет, – проворчал третий. – Фройляйн Изольда не чает души в своём красавце, а он этим пользуется…

– Вы сплетничаете, как тётки на базаре, – резко прервал собеседников четвёртый. – У стен, если помните, есть уши…

После его слов двое вскочили и кинулись к подъезду. Молясь всем богам, кроме Дитриха, Тиалонай, сжавшись в тугой ком, закатился под нижнюю ступеньку. «Ангелы», как показалось мальчику, пробыли внутри целую вечность, но, в конце концов, он дождался их ухода.

– Ложная тревога, Густав, – сказал один. – Нет там никого.

С великим трудом, едва дыша, подросток выбрался наружу и приготовился слушать дальше.

Тот, кого назвали Густавом, фыркнув, заговорил:

– Как мне надоели белые одежды и запрет на оружие. С каким наслаждением я надел бы сейчас форму, взял автомат и перестрелял всех этих питекантропов без разбора.

В разговор вступил молчавший до сих пор пятый «небожитель».

– Похоже, тебе недолго осталось ждать. Ходят слухи, что ты подал рапорт о переводе в Новый Бухенвальд. Вот там и развернёшься. Кстати, сегодняшняя ночь его значительно пополнила, из этого городишки мы вывезли в лагерь сорок человек.

– Хо-хо, – возвеселился Густав, – как только я там окажусь, сразу вычислю местных, и с наслаждением расстреляю, чтобы возместить себе моральный ущерб от пребывания в этой клоаке.

– Только – молчание, – прижав палец к губам, прошептал первый. – Если Дитрих узнает, что мы понемногу переправляем его паству в концлагеря, «ангельскому» гарнизону не поздоровится.

– Мягкотелый либерал! – пробормотал ворчун. – Его первым надо поставить к стенке за нарушение принятых фюрером законов.

– Смотри, как бы он не поставил к ней тебя, – мрачно усмехнувшись, отозвался Густав. – Пока Штригель ласкает старое тело фройляйн Браун, он неприкосновенен и во всём прав. Идём, я хочу поскорее отбыть эту охранную повинность и отправиться спать.

Продолжая разговаривать, «ангелы» двинулись вниз по улице, оставив Тиалоная ломать голову над услышанным.

Положив кисть, Виктор отошёл на несколько шагов, критически оценивая своё творение. Картина была удивительно хороша. Ирина, как две капли воды схожая с оригиналом, склонялась к малышу, протягивающему ей сборник русских народных сказок, а сидящие на ковре детишки с выражением радостного нетерпения на очаровательных мордашках ждали, когда воспитательница начнёт им читать. В это произведение Виктор вложил всю любовь к жене и мучительное сожаление об отсутствии у них своих детей.

Зазуммерил видеофон. Нажав кнопку, мужчина увидел на экране встревоженное лицо Аирин.

– Витя…

Голос женщины подрагивал.

– У нас ЧП. Ты не мог бы прийти пораньше? Ира уже здесь.

Сердце Виктора упало.

– Что-то с Ортвиком? – испуганно спросил он.

– Нет, нет, с ним всё в порядке. Может, и не стоит паниковать, но…. Пожалуйста, приезжай поскорее.

– Уже лечу.

Переодевшись, Прокудин выскочил из мастерской и всю дорогу нервно постукивал ногой по днищу неторопливо ползущего электробуса. Едва транспорт остановился, Виктор резво спрыгнув с подножки, побежал к дому Пинкдроу.

Дитрих поднял голову и вздрогнул, увидев, что на противоположной стене вырисовался светящийся голубой прямоугольник, похожий на дверь. Крепко сжав рукоять пистолета, Штригель медленно встал и шагнул вперёд…

Ошеломлённые Прокудины и Пинкдроу наблюдали, как на полу кухни возникает знакомый пролом…

Штригель прикоснулся к сияющей геометрической фигуре рукой, прошедшей сквозь газообразное, но упругое вещество, не натолкнувшись на стену. Осмотрев неповреждённую кисть и отогнав страх перед неведомым, Дитрих ступил в голубое пламя….