Вячеслав Денисов - Сумочка из крокодиловой кожи. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова

• Название: Сумочка из крокодиловой кожи. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова
• Автор: Вячеслав Денисов
• Жанр: Русское современное

Самое таинственное, непознанное и прекрасное – вот что такое женщина! Её мысли и поступки никогда нельзя предвидеть и невозможно предугадать. Она в любом возрасте способна быть милым и желанным созданием, но при этом обязательно останется поистине сказочной и неразгаданной загадкой…

---

– Каждый день кто-нибудь заходил.

– Мужчины?

– В основном женщины, – протянула Инна Алексеевна. – Он был омерзительным типом. Обращался с ними грубо, но денег на них не жалел. Липли они к нему, как мухи на мёд.

– Красивый он был, хоть и пьяница, – сказала Татьяна Зиновьевна.

– Последним кто к нему приходил, не видели?

– Тоже дама какая-то, – сообщила Инна Алексеевна.

– Внешность её запомнили?

– Нет! У меня плохая память на лица, да и видела я её мельком. Они ведь прошмыгнут в комнату, а уж потом оттуда визг и гам доносятся.

– В чём была одета, не помните?

– В шубе. Дорогая норковая шуба, – Инна Алексеевна сделала короткую паузу и, вновь затянувшись сигаретой, добавила: – Кольцо у неё было на правой руке. Красивое! С бриллиантом.

– У него все женщины замужние. Бабы – дуры! Он им – духи французские, а они за ним готовы пойти в огонь и в воду. Потом выбегают в слезах…

Вкратце объяснив лейтенанту ситуацию, Ларин сказал ему начальственным тоном:

– Виктор Сергеевич, пусть плотник вскроет замок!

– Товарищ капитан, а вы уверены, что там труп? – нерешительно переспросил участковый.

– У вас что, насморк? – возмутился Ларин. – Или вы считаете, там, в комнате, котлеты протухли?!

Шустрый паренёк лет двадцати вынул из слесарного ящика инструмент и выжидательно взглянул на участкового. Человек в форме пользовался у него особым уважением.

– Аккуратней давай, – сухо сказал Виктор Сергеевич.

– Первый раз, что ли? – пробурчал паренёк и, к всеобщему изумлению, в течение нескольких секунд открыл дверь.

Зловонный воздух устремился в прихожую. На полу в луже запёкшейся крови, широко раскинув руки и ноги, лежал труп мужчины.

– Это ещё что за наваждение? – удивлённо произнёс Павел Николаевич, увидев сидящего на груди покойного, пугливо озирающегося кота.

Это было красивое животное чисто голубого цвета, с короткой шелковистой шерстью.

Заметив вошедших людей, кот жалобно замяукал.

– Русская голубая? – высказал предположение участковый.

Склонившись над трупом, Виктор Сергеевич произнёс:

– Похоже на убийство, Павел Николаевич. Ножом по горлу…

– Вижу, – задумчиво ответил Ларин. Он взял кота и перенёс его в дальний угол комнаты.

– Могу себе представить, чем он так сытно позавтракал, – хладнокровно сказал участковый.

Послышался приглушённый женский вздох, затем раздался шум падающего тела. Ларин обернулся. Проворный плотник первым оказался возле Татьяны Зиновьевны.

– Что с ней? – спросил Павел Николаевич.

– Ничего серьёзного, – ответила Инна Алексеевна. – Танечке дурно. Сейчас пройдёт.

Внимательно осматривая труп, Ларин поглядывал и в сторону Лихачёвой. Когда Татьяне Зиновьевне стало лучше, он попросил её подтвердить показания Инны Алексеевны.

– Да, это наш сосед Иван Никанорыч! – заверила Лихачёва.

– Татьяна Зиновьевна, голубушка, – обратился Ларин, – вы не могли бы мне помочь?

– Что я должна сделать?

– Подержите, пожалуйста, его голову. Да… Вот так… Спасибо.

Участковый недоумённо поглядел на Павла Николаевича, но не произнёс ни слова.

– Ну что же, Виктор Сергеевич, – сказал, наконец, Ларин. – Вызывайте следственную группу.

– А с вами… – Павел Николаевич окинул Татьяну Зиновьевну испытующим взглядом, – мне нужно ещё кое о чём переговорить.

– Конечно, Павел Николаевич. Идёмте в мою комнату. Правда, у меня не прибрано.

Войдя в комнату Лихачёвой, Ларин осмотрелся.

– У вас даже очень мило, – сказал он. – Конечно, тесновато, но со вкусом.

Он сел за стол, пристально посмотрел на Татьяну Зиновьевну.

– Давайте перейдём к делу!

– Давайте, – слегка смутившись, ответила Лихачёва.

– Есть кое-какая неясность.

– Какая именно? – поспешно поинтересовалась Татьяна Зиновьевна.

– Вы уверены, что никто не входил в комнату Ивана Никаноровича?

– Уверена!

– Может, вы были на работе?

– Я не работаю. Уволена по сокращению.

– Ходили в магазин?

– Леночка приносит продукты, а я постоянно дома. Выходила только один раз, да и то на пять минут, когда выносила мусор. Я же говорила вам, Павел Николаевич…

– Давайте поговорим откровенно! В конце концов, вы сами обратились ко мне за помощью.

– Я и говорю откровенно! Мне от вас скрывать нечего…

– Вы помните, я просил вас подержать голову вашего соседа? – глядя прямо ей в глаза, спросил Павел Николаевич.

– Разумеется.

– И вы помогли мне?

– Разве я не должна была этого делать?

– Вам не кажется, – настойчиво спросил Ларин, – что вы слишком мужественная женщина?!

– Вы, наверное, забыли, Павел Николаевич, что я работала медсестрой.

Она подошла к столу, взяла графин, налила в стакан немного воды и сделала несколько глотков.

– За свою жизнь мне приходилось видеть и не такие трупы, – произнесла Татьяна Зиновьевна. – Перерезанное горло это ещё не самое жуткое зрелище.

– Тогда почему вы упали в обморок, когда вошли в комнату Ивана Никаноровича? – спросил Ларин.

– Я представила, как кот слизывает кровь…

– Вы притворялись! Вы разыграли сцену падения в обморок. Должен заметить, что все присутствующие вам поверили. Все, но не я! – произнёс Ларин повышенным голосом. – Я постоянно наблюдал за вами.

– Зачем мне нужно было притворяться? Чтобы упасть на грязный пол, где лежит разлагающийся труп? При всём моем уважении к вам, Павел Николаевич, это уже слишком! Вы не должны говорить мне такое.

– Вы упали, чтобы незаметно взять из-под кровати ваш шёлковый шарфик!

Татьяна Зиновьевна нервно заходила по комнате. В её глазах вспыхнули искры гнева.

– Кот, действительно, не испытывал голода, – настойчиво продолжил Павел Николаевич. – В его плошке до сих пор лежат остатки свежей рыбы. Заметьте, свежей! Будто только утром её вынули из холодильника. Вы ведь не станете утверждать, что это покойный проявил заботу о своём питомце?

– Я не знаю? – подавленно ответила Лихачёва.

– Кто-то не раз входил в комнату, чтобы покормить кота, – продолжил Ларин. – Вероятнее всего, это был таинственный добродетель, который не боится мертвецов.

Он взял Татьяну Зиновьевну за руку и попросил её присесть рядом.

– У меня есть все основания подозревать вас. Если не в совершении убийства, то, по крайней мере, в причастности к нему, – заключил Павел Николаевич.

Лихачёва опустила голову. Взгляд её стал растерянным.

– Суд учтёт добровольное признание как смягчающее вину обстоятельство. Я могу встать и уйти, но другой следователь всё равно докопается до истины. Разница лишь во времени…

– Я убила Ивана Никанорыча! – с горечью произнесла Татьяна Зиновьевна. – Поверьте, Павел Николаевич, я не хотела! Он был таким гадким человеком.

– Успокойтесь, голубушка, – сказал Ларин, – вы можете мне ничего не рассказывать! Ваше право…

– Нет-нет, Павел Николаевич! Я лучше вам. Мне так удобнее Вы поймёте.

– Тогда я вас слушаю.

– Я должна была Ивану Никанорычу крупную сумму денег. – Поколебавшись немного, она продолжила: – Но это ни в коем случае не было причиной совершённого мною преступления. Все его деньги у него в шкафчике. Я не тронула ни рубля! У него там даже валюта. Все на месте…

– Успокойтесь, Татьяна Зиновьевна.

Ларин посмотрел на неё добрым взглядом.

– Вы пригласили меня в надежде на мою помощь, так доверьтесь до конца.

– Я заняла у него сорок тысяч рублей на длительный срок. Мы купили Леночке пальто с песцовым воротником. Я же тогда не думала, что меня уволят.

Она тяжело поднялась и вновь заходила по комнате.

– В тот вечер… в пятницу… – Лихачёва старалась не смотреть на Павла Николаевича. – Иван Никанорович велел вернуть долг. Он стал кричать на меня. Я пыталась его успокоить. Я обещала перезанять деньги в ближайшее время, но он ничего не хотел слушать. Потом он стал требовать от меня некоторой компенсации… Вы понимаете, что я имею в виду?

Ларин кивнул головой.

– Мерзкий, полупьяный и слюнявый, он стал обнимать меня. Мне было противно! Он разорвал блузку. Он говорил какие-то гадости. Я уже не помню, как нож оказался в моей руке. Я не хотела его убивать! Это была самооборона слабой беззащитной женщины.

Не стоит так волноваться, – сказал Ларин и, поднявшись со стула, слегка тронул её за плечи. – Вполне возможно, – сказал он, – что всё произошло именно по такому сценарию.

Лицо Павла Николаевича приобрело задумчивое выражение.

– Я помогу вам найти опытного адвоката. – Он взглянул в её глаза и почти с полной уверенностью сказал: – Думаю, что вашу дочь оправдают.

– Мою дочь?! – переспросила Татьяна Зиновьевна. – Причём здесь моя девочка? Вы что-то не то говорите.

– Всё то! – не меняя интонации, сказал Ларин. – Шарфик, который вы подняли, молодёжный! Женщины такими шарфиками не пользуются.