Александр Матяш - По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа

• Название: По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа
• Автор: Александр Матяш
• Жанр: Религиоведение

Что такое миф об Адаме и Еве? Почему имена его древних персонажей до сих пор у всех на слуху? Как глубоко в бессознательное уходит смысл этого мифа? Почему мы все до сих пор ощущаем на себе последствия этой Эдемской истории? И каков их характер? Каким образом события, случившиеся в Эдемском саду, повлияли на всю последующую историю? Ответы на эти и многие другие вопросы читайте в книге психолога Александра Матяша «По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа».

---

В: Но ведь такая реакция человеческой психики в подобной ситуации не является единственно возможной.

А.И: Конечно нет. Но заданная ситуация обладала своими особенностями, которые и определили столь пессимистический настрой наших предков. Внимательный анализ текста третьей главы Книги Бытия позволяет реконструировать состояние людей непосредственно перед и во время нарушения запрета. Посул змия – «откроются глаза ваши, и вы будете, как боги» – указывает на то, каковы были их ожидания: они явно рассчитывали на мгновенное обретение (так сказать, автоматически…) неких новых способностей, нового уровня восприятия, возможно, даже нового статуса. Одним словом, они надеялись стать чем-то более совершенным, увидеть мир другими глазами, с других высот… А вместо этого упали в яму. Возникла принципиально другая ситуация.

Оказалось, что первый этап познания – это всегда этап рефлексии, разочарования, обнаружения того, что все не так хорошо, как казалось. Этот этап всегда, в любом развитии является шагом вперед18. Но испытавшие потрясение Адам с Евой этого не знали, они инфантильно восприняли этот шаг как деградацию, и испугались этого, из-за чего, собственно, и «пали» (в этом месте имеется очень важная тонкость, заключающаяся в том, что «испугались» и «раскаялись» – это не просто разные, но в данном контексте – психологически прямо противоположные понятия). И когда они увидели это именно таким образом, они уже на сознательном уровне испытали чувство вины перед Богом из-за нарушения Его запрета, что окончательно их добило, лишив ситуацию всякой перспективы. Вновь открывшееся стало восприниматься как закрывшееся. Парадокс ситуации заключался в том, что результат вкушения плода от древа познания добра и зла очень во многом зависел от того, каким было бы отношение к этому результату. Если бы отношение к новому опыту продолжало оставаться благостным, то внутри Божьей благодати людям просто открылся бы следующий этап работы. Но из-за того, что они получили этот непростой опыт вследствие нарушения запрета, они, испытав чувство вины, оценили его как нечто разрушительное и лишившее их столь благодатной целостности. И в силу парадоксальной специфики ситуации, (которая, впрочем, является «общим местом» в устройстве человеческой психики – любого из нас мотало между Сциллой и Харибдой «за что боролись, на то и напоролись» и «чего боимся, то и получаем»…) она начала объективно становиться такой, какой ее субъективно оценили и восприняли. Таким образом познание добра и зла произошло в отсутствие Высшего разрешения, без Его направляющей воли… Что и повлекло, в общем-то, за собой все беды цивилизации.

В: Получается, что ви́дение зла одновременно с сильнейшим его непринятием под влиянием запрета, сформировало нечто вроде невроза у ребенка.

А.И: Да. Что такое одежда из листьев, которую они сделали? Желание прикрыть наготу. Нагота, срам никуда не делись, ее просто прикрыли, чтобы скрыть каким-то образом последствия вкушения запретного плода; и не просто скрыть – а уничтожить, свести на нет, сделать так, как будто ничего не произошло. Они захотели спрятать обнаружившееся расщепление прежде всего от самих себя. Разрушительным это действие стало потому, что в основе движения сшить опоясание лежало стремление вернуться к предыдущей утраченной целостности. Но ее нельзя вернуть: можно обрести новую, но к предыдущей уже не вернуться. Для того же, чтобы идти вперед и искать новую целостность, необходимо быть свободным от чувства вины за то, что было сделано.

Невинные души Адама и Евы, получив открытие того, что есть добро и зло, оказались не в состоянии это открытие переварить, они вынуждены были отреагировать на него невротическим образом – через вытеснение. Они сшили себе опоясания, спрятались в чаще от Бога, утратили свою невинность.

Зло стало немедленно обретать власть над Адамом и Евой просто в силу того, что стало ими отторгаться и вытесняться. И это – самое главное психологическое содержание первородного греха, потому что познать добро и зло по-настоящему можно, только дозрев до этого познания, взрастив в себе духовную силу ви́дения добра и зла. Они же увидели то, что не были готовы увидеть, а потому отреагировали невротично и деструктивно. Следовательно, для Божественного табу имелись весьма серьезные обоснования: Он не мог не знать, что результатом преждевременного «прозрения» станет вытеснение, а результатом вытеснения – появление зла: расщепленность, отсутствие целостности, которое, будучи воспринято, как зло, тем самым объективируется именно как зло, которое, будучи познано, но не будучи принято, моментально – в силу сочетания первого и второго обстоятельств – приобретает прочнейшие позиции в душах людей. А вот в какой мере и это сочетание, и (как следствие) эти прочнейшие позиции явились результатом глубокого и тонкого расчета змия, мы с вами увидим чуть погодя.

В: Почему же Господь ничего не делал, чтобы оказать какое-то воздействие на сознание Адама и Евы?

А.И: А каким вы мыслите себе это воздействие? Грозный окрик, битье по рукам? Если мы принимаем тезис о том, что все в Божией власти, то стало быть, принимаем и то, что без Его ведома ничего не происходит. В противном случае нам придется прийти к выводу, что Господь – как бы это выразить помягче – «опоздал» с прибытием на место происшествия. А это уже ни в какие ворота не лезет и вовсе было бы богохульством. Из чего неизбежно следует вывод, что на самом деле, Господь необходимое воздействие и оказывал именно через змия: это был первый этап задуманной Богом алхимической работы, алхимической трансмутации19 человеческого сознания. И змий был Господу необходим для этой работы с людьми, для их внутренней подготовки через вкушение плодов от древа познания добра и зла. Просто эта работа была организована Богом, как всегда, через выборы. Первую часть этой работы люди провалили. Далее наступил второй этап, особенности которого зависели от того, как был пройден первый. Если бы люди смогли сказать змею «нет», тогда последующая работа Господа была бы одна, но они сказали «да» и съели плод, а стало быть, и работа предстояла другая. Их изгнание из рая и прочие «меры воздействия» были не наказанием, а продолжением работы с их сознанием, которая длится по сей день. Божественный ум уже тогда знал и понимал и приход Своего Сына, и исправление Им последствий первородного греха.

Итак, одним из главных последствий первородного греха является непринятие зла внутри себя, выражающееся в его вытеснении, в отказе от созерцания, в нежелании его созерцать, углубляющем по логарифмической экспоненте ту первоначальную (и тогда весьма невинную) расщепленность сознания, возникновение, а впоследствии отвержение и вытеснение которой у первых людей, и легли, как мы сейчас видим, в основу библейского процесса «познания добра и зла». Если бы Адам и Ева сказали змею «нет», непринятие зла произошло бы на уровне отказа от него, а не на уровне отказа от его созерцания. Неизбежное в дальнейшем знакомство со своей нецелостностью и расщепленностью не проходило бы под знаком чувства вины. В этом случае они получили бы возможность в дальнейшем созерцать это расщепление без его непринятия20. Но они, увидев нечто неподвластное в себе, решили, что это и есть зло и, тут же сделав себе опоясания, впустили его в себя, тем самым действительно его создав в этот момент (тогда как до этого момента «зло» было лишь иллюзией), и дальше оно стало шириться и распространяться. И вся остальная история человечества – это, по словам Ницше, «стыд, стыд, стыд»21. Непринятие имеющегося в себе зла, неприязнь к нему, слепота ко злу есть не что иное, как наиэффективнейший механизм самоувеличения зла, наимогущественнейшее из всех имеющихся у зла орудий для воздействия на душу человека.

Теперь, чтобы понять сущность зла, нам надо подробнее просозерцать работу этого механизма. Почему зло так трудно увидеть в себе? Мы уже упоминали о том22, что человеческая психика устроена таким образом, что механизм, производящий различение добра и зла, одновременно является и механизмом непринятия зла, с одной стороны, и влечения к добру, с другой, что само по себе вроде бы совсем неплохо. Но при этом, будучи захваченным нашим эго, он – в силу этой захваченности – является также механизмом, внутри себя полностью искажающим картину происходящего, – и тем самым служит злу.

В: Потому что происходит не просто непринятие зла, а вытеснение…

А.И: Совершенно верно, непринятие превращается в вытеснение, а влечение к добру – в ложную оценку себя, своих мотивов и поступков, весьма далекую от реальности. И возникает ее (реальности) искажение. Именно через то, что это искажение, оно причастно ко злу. Именно это искажение создает объективное зло, причем самым парадоксальным образом – уже после того, как оно, вроде бы, было объективно воспринято23. Это важнейший парадокс и величайшая тайна возникновения зла, составляющая (будучи зашифрованной в мифе) один из сокровеннейших моментов эдемской истории. Влечение к добру и отрицание зла сами по себе ничего плохого в себе не несут. Но то, каким образом наша психика распоряжается и тем, и другим, производит увеличение зла и уменьшение добра. Тем не менее, влечение к добру и отрицание зла носят врожденный, глубокий, нативный, то есть присущий душе изначально, имманентный характер24. Просто в силу нарушения первыми людьми Божественного табу (вследствие чего было сотворено зло) эти природно-врожденные и сугубо положительные психические свойства перевернулись25, превратившись: непринятие зла – в вытеснение, влечение к добру – в наклеивание ярлыков, приписывание и отождествление26. Таким образом происходит искажение первозданной природы человека.