Федор Раззаков - Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей

• Название: Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей
• Автор: Федор Раззаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-8041-0859-6

Тысячи книг написаны о советском хоккее и столько же будет написано еще. Однако книгу, которую читатель держит в руках, можно смело назвать уникальной – такой еще не было. Она показывает советский хоккей не только с фасада, но и заглядывает за его кулисы, раскрывая секреты «тайной дипломатии» – интриги спецслужб и партийной номенклатуры, которые во второй половине 70-х активно помогали советскому хоккею выбраться из кризиса. События этого захватывающего хоккейного детектива охватывают переломный период – с февраля 1977-го по май 1978 года, когда, благодаря протекции шефа КГБ Ю. Андропова и генсека Л. Брежнева, ЦСКА и сборную СССР возглавил Виктор Васильевич Тихонов.

Ценой неимоверных усилий ему предстояло обновить не только главный клуб страны, но и вернуть советской сборной былой авторитет на международной арене. А сделать это было крайне трудно, поскольку очередной чемпионат мира должен был проходить в Чехословакии, да еще в дни неофициального празднования там 10-летия со дня «Пражской весны» 1968 года. Чехи были полны решимости лечь костьми на пражском льду, лишь бы не дать Советам выиграть чемпионат у себя дома. Для этого были мобилизованы все силы – как явные, так и тайные: от Президиума ЦК КПЧ до чехословацкой госбезопасности СТБ. А тут еще у Тихонова назрел конфликт не только с интриганами из высоких кабинетов, но и с рядом ведущих игроков ЦСКА и сборной СССР.

---

На армейской базе шло собрание команды, посвященное вчерашнему инциденту во время матча против «Спартака». В комнате собраний на третьем этаже трехэтажного корпуса базы собралось руководство клуба, игроки, а также гости – представитель Спорткомитета, журналист газеты «Советский спорт». Был здесь и сам виновник произошедшего – Борис Александров, который сидел в гордом одиночестве – в углу, рядом с трибуной, на которую мог взойти любой из желающих.

После того, как комсорг команды Виктор Жлуктов открыл собрание, к трибуне, слегка прихрамывая вышел патриарх команды – тренер Анатолий Тарасов. Видимо, выходя первым, он решил задать тон всему собранию. А начал свое выступление патриарх с экскурса в прошлое:

– Летом 1973 года Анатолий Васильевич Фирсов пришел ко мне и рассказал, что видел в Усть-Каменогорске игрока с отличными задатками: жажда игры, азарт, самоотдача, дерзкая и необычная обводка. Звали этого юного самородка Боря Александров. Я попросил пригласить его в Москву, чтобы лично посмотреть на него в игре. Посмотрел – и поразился. В чем была сила у этого парня? У него были три скорости: взрыв – маневр – сообразительность. Я не много видел хоккеистов, равных Борису по дарованию. Поэтому я стал просить его родителей, чтобы они отпустили сына в Москву. Они согласились, хотя Боре не было 18 лет, его даже не могли призвать в армию. Так Александров оказался в ЦСКА. И вскоре его талант заиграл всеми гранями. Он был очень невыгодным противником в игре, особенно для канадцев. Вспомните, как он играл против клубов НХЛ в новогоднем турне ЦСКА 1975–1976 годов! В Нью-Йорке, в Бостоне, в Монреале – как играл! Заиграла их тройка, где справа – Викулов, а в центре – Жлуктов, Борькин одногодок. Наконец, в Инсбруке Борис становится олимпийским чемпионом. Я тогда назвал Бориса «фейерверком», вкладывая в это слово только хорошее. Но у этого слова, как известно, есть и другое значение. К сожалению, в случае с Александровым оно подтвердилось. Ведь что такое фейерверк? Взрыв, красота – пш-ш-ш… И нет ничего!

Свою речь Тарасов произносил, глядя в зал, в лица собравшихся. Но затем он повернулся к Александрову и обратился непосредственно к нему:

– У тебя, Борис, постоянно проявлялись черты эгоизма – и житейского, и игрового, ибо и то, и другое всегда перекликается. Ты думал прожить жизнь один, не хотел делить славу с другими. Ты не замечал большой дружбы, которая многие годы связывает Петрова, Михайлова и Харламова, помогает им с честью выходить из самых суровых испытаний. Ты не смог оценить дружбы Анатолия Фирсова, который рекомендовал тебя в ЦСКА, и дружбы твоего замечательного партнера по тройке Владимира Викулова, который от всей души хотел помочь тебе стать выдающимся хоккеистом. И поэтому в трудную минуту у тебя не оказалось настоящего друга… Ты не научился уважать старших, поэтому стал неприятен даже тем ветеранам ЦСКА, которые на редкость доброжелательно относятся к людям. Ты оказался эгоистом. И этот эгоизм губит в тебе спортсмена. Задумайся об этом, пока не поздно.

Ретроспекция. Усть-Каменогорск, июнь 1973 года

Борис сидел дома и читал книгу, когда в квартиру внезапно вбежал отец и бросился к секретеру, где у него были сложены вырезки из газет, в которых упоминалось имя его сына – талантливого игрока усть-каменогорского «Торпедо». Отец лихорадочно стал перебирать заметки, складывая их в две разные стопки. Видимо, в одну он отбирал публикации, где о его сыне говорилось подробно, в другую – где только вскользь.

– Ты что делаешь, батя? – поднимая голову от книги, спросил Борис.

– Не видишь, заметки про тебя отбираю, – последовал ответ.

– Зачем? – продолжал допытываться сын.

– А ты разве не слышал, что к нам во Дворец спорта приехали хоккеисты ЦСКА во главе с Фирсовым? Вот хочу им показать заметки про тебя – должны же тобой когда-нибудь и в Москве заинтересоваться.

– Ты же меня уже в Ригу сосватал, – напомнил сын отцу недавнюю историю.

Месяц назад их «Торпедо» играло очередной матч первой лиги против рижского «Динамо». И Александров-старший перед игрой подошел к тренеру рижан Виктору Тихонаву и спросил: как, мол, его сын играет, вам нравится? Тренер ответил прямо: парень очень перспективный.

– Тогда возьмите его к себе, – предложил отец.

Тихонов не ожидал такой наглости и хотел было уйти от прямого ответа. Но затем, подумав, сказал:

– Хорошо, пусть приезжает ко мне в Ригу – мы его в деле посмотрим.

И вот теперь Александров-старший загорелся новой идеей – сосватать отпрыска в ЦСКА. Честно сказав при этом сыну:

– Все-таки Москва это не Рига – если туда попадешь, можно потом и на сборную нацелится. Но для этого тебя представить надо во всей твоей красе. Вот я и подумал – пусть почитают, что о тебе наши местные газеты пишут.

Выслушав отца, Борис захлопнул книгу, бросил ее на подоконник и подошел к родителю. Отодвинув его плечом от секретера, он сгреб все заметки в одну кучу и положил их обратно в папку. После чего закрыл дверцу секретера.

– Ты чего это, сынок? Я же как лучше хочу, – удивился отец.

– Батя, ничего никуда носить не надо. Захотят, сами заметят.

8 февраля 1977 года, вторник, Архангельское, база ЦСКА

После Тарасова к трибуне вышел один из игроков. Как эстафетную палочку, он подхватил тему, прозвучавшую в последних словах Тарасова:

– Александров, еще выступая за команду Усть-Каменогорска, страдал зазнайством. Не избавился он от этого и в нашей команде. Например, на замечания своих старших товарищей он может процедить сквозь зубы: «Не учи ученого». Ему постоянно приходится делать замечания, чтобы он спустился с небес на землю. После серьезных разговоров он мог на некоторое время сдерживаться, но потом снова возникали рецидивы. Ни один советский спортсмен не может так поступать, как поступил Александров. Стыдно здесь сидеть всему руководству клуба и краснеть за твои действия, Борис.

Еще один игрок команды вспомнил историю двухгодичной давности, связанную с именем другого армейца – Валерия Харламова:

– В матче против Воскресенского «Химика» Валерий нарушил правила – ударил кулаком по лицу Владимира Смагина, с которым он когда-то играл в команде «Звезда» из Чебаркуля. Сделано это было не со зла, а в пылу борьбы. Но как же переживал тот инцидент наш товарищ! Уже на следующий день он бросился разыскивать Смагина, чтобы принести ему свои извинения. Он потратил на его поиски почти целый день, поскольку тот только что переехал в новый район в Люберцах и его адреса еще не было в Мосгорсправке. А когда Валерий нашел-таки нужный дом, оказалось, что Смагин сидит на хоккее в Лужниках. Валерий бросился туда, но опоздал – матч уже закончился. И только поздно вечером, узнав от жены, что его ищет сам Валерий Харламов, Смагин позвонил ему домой по телефону. И наш товарищ извинился перед ним за свой проступок. Вот что значит человеческое благородство и хоккейное товарищество! А ты, Борис, вчера после игры даже не пришел в раздевалку «Спартака», чтобы поинтересоваться здоровьем человека, с которым ты так жестоко обошелся. А ведь он не только твой старший товарищ, он твой земляк – Гуреев чуть раньше тебя два года играл за усть-каменогорское «Торпедо». Как же так можно, Борис?!

Слушая эту речь, Александров попытался отыскать глазами Валерия Харламова, но тот сидел в самом конце комнаты и разглядеть его за головами товарищей виновник происходящего так и не сумел. В этот миг в его памяти всплыл эпизод почти трехгодичной давности.

Ретроспекция. Ноябрь 1973 года

В тот памятный день Борис Александров коротал время в своей двухместном номере на базе в Архангельском. Его напарника, Виктора Жлуктова, рядом не было, поэтому перекинуться в карты было не с кем. Выйдя на балкон, Александров какое-то время смотрел на раскинувшуюся внизу Москва-реку, но быстро замерз и вернулся в номер. Лег на кровать и, прикрыв глаза, мысленно перенесся на свою родину, в Усть-Каменогорск. Его ностальгическим мыслям как нельзя лучше помогала пронзительная песня из радиоприемника в исполнении какого-то зарубежного певца с бархатным голосом, которого хоккеист слышал впервые. Песня была на английском языке и из всех слов, звучавших в ней, Александров понимал только одно – сувенир. И надо же будет такому случится, что тема этой песни окажется для него актуальной буквально в процессе ее исполнения.

Увлеченный прослушиванием, хоккеист не сразу заметил, как в комнату вошел его товарищ по команде – Валерий Харламов. А когда гость был обнаружен, Александров тут же вскочил с постели, но сразу застыл на месте, увидев, как вошедший приложил палец к губам: дескать, давай дослушаем песню. Когда прозвучал ее последний аккорд, Харламов произнес:

– Странно, эту вещь я еще никогда не слышал, хотя певца знаю. Наверное, новинка.

Поймав вопросительный взгляд Александрова, Харламов пояснил: