Галина Гатилова - Я забыла, кто я… Сборник стихов и рассказов

• Название: Я забыла, кто я… Сборник стихов и рассказов
• Автор: Галина Гатилова
• Жанр: Поэзия

Сборник стихов и прозаических миниатюр из жизни автора. В стихах много фантастики, а также философских и иронических отступлений.

---

Я забыла, кто я… Сборник стихов и рассказов Галина Ивановна Гатилова

© Галина Ивановна Гатилова, 2017

ISBN 978-5-4483-8981-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я забыла, кто я…

Обманите меня, расскажите мне сказку о счастье,
О прекрасных мирах, где живут добродушные звери,
Где царит красота, где распахнуты души и двери,
Где не надо бояться уродов, стремящихся к власти.

Покажите мне сон, чтоб могла до утра любоваться
Изумрудом листвы, синевой бесконечного неба,
Белизной облаков, ароматом домашнего хлеба…
Может вспомню о том, что умела и я улыбаться?

Напоите меня родниковой, хрустальной водою,
Отпустите на волю из старого, дряблого тела —
Это страшно, когда твои крылья томятся без дела
И нельзя улететь, чтобы стать, как когда-то, собою!

Помогите войти ещё раз в эти бурные реки,
В океаны страстей, в водопады любви и разлуки!
Опускаются крылья, усталые падают руки…
Я забыла, кто я… Господа – поднимите мне веки!

На неведомой планете

Странник с посохом железным тихо брёл в песках пустыни,
И в горах одолевал он неприступный перевал,
А когда в костре походном угольки совсем остынут,
Укрывался пледом чёрным, и тихонько напевал:
О стране далёкой, дивной, где растут цветы большие,
Источая утром ранним небывалый аромат,
И туманами цветными покрывались гор вершины,
И плодами золотыми угощал волшебный сад.

Так он пел, а кто-то слушал, и поверив в эти сказки,
Отправлялся в путь неблизкий, за красивою мечтой.
Покидая дом родимый, никогда не знавший ласки,
Он надеялся на счастье, и в душе своей покой.

На неведомой планете, в самом центре мирозданья,
На скале омытой морем, башни старой силуэт…
В этой башне, в подземелье, весь в растерянности крайней,
И закованный цепями, пред свечой сидит поэт.
Он летел сюда на крыльях всеобъемлющей надежды,
Что найдёт покой и радость от вселенской красоты.
Но попал в капкан обмана… и изодраны одежды,
И развеяны, как пепел, все заветные мечты.

Сижу, чай пью

Как-то сижу у окна, да с баранками чай попиваю,
Грустно мне стало, так хочется мир посмотреть…
Очень обидно сидеть в этой хате, которая с краю,
Жить – не на все сто процентов, а только на жалкую треть.

Мне бы в Венецию съездить, да спеть с гондольером дуэтом,
Или в Бразилию, чтоб посмотреть карнавал…
Только боюсь, навсегда позабыть мне придётся об этом —
Нет никого в этом мире, кто взял бы и в гости позвал.

Ну, а самой в «белый свет», в «никуда», ехать как-то неловко.
Вдруг, получу невзначай – от ворот поворот,
Или закроют для въезда, у виллы знакомой, парковку.
Где же кобылка моя от трудов и забот отдохнёт?

Скажет какой-нибудь вредный маркиз, или лорд захудалый:
– Эй ты, деревня! Куда тебя к лешему прёт?
Здесь только Карлы, что вовремя крали у Клары кораллы,
А без кораллов нельзя вам и травку щипать у ворот.

Нет, не догнать

Парусом алым манила меня каравелла
И обещала забрать к неизвестным ещё берегам,
Только опять я к причалу прийти не успела —
Вот и бегу за мечтою своей босиком по волнам.

Нет, не догнать… растворился багрянец с зарёю,
Парус надежды исчез, не оставив следа на воде —
Видимо снова заветных земель не открою,
Знать никогда не придётся одежд белоснежных одеть.

Плакала я безутешно, смеялись сирены,
Звали к себе, чтоб хвалебные оды для путников петь.
Что ж… я готова теперь и к таким переменам —
Лучше прыжок со скалы, чем обратно в рыбацкую сеть.

Вместе с дельфинами буду плясать в океане,
Шторм зазывать на потеху бесстрашным корсарам лихим.
В вихре торнадо крутить фуэте не устану,
Чтобы не вышел никто из такого балета сухим.

Остановлю я движение Сциллы с Харибдой —
Пусть корабли проплывают меж ними сплошной чередой,
Чтоб Одиссеям скорее свой берег увидеть,
Чтоб к Пенелопам смогли бы живыми вернуться домой.

Салоники

Мачтой турецкой высокое небо пронзая,
Белая башня встречает румяные зори.
Город, пропахший заливом Эгейского моря —
Город-легенда сего благодатного края.

Здесь колыбель просветителей, чтимых веками,
Тень Аристотеля в узких проулках скрывает
Город-легенда – кусочек эллинского рая
Солнцем обласканный, вечно хранимый богами.

В воду залива монетку, пожалуйста, бросьте,
Чтобы запомнили чайки и всем рассказали,
Как я живу далеко во вселенской печали…
Пусть позовёт меня город Салоники в гости.

По дороге в Афины

По дороге в Афины смотрите и влево, и вправо,
Бойтесь узеньких троп и темнеющих зарослей тёрна —
Это вам не театр, где актёрам скандируют «браво!»,
Это вам не кино, где сидят наслаждаясь попкорном.

По дороге в Афины просите богов олимпийских
Хоть на время оставить свои бесконечные споры —
Пусть покажут все «против» и «за», и возможные риски,
Чтоб над бездною вы не лишились последней опоры.

По дороге в Афины не слушайте сладкие речи —
Может это Прокруст предлагает вам отдых на ложе.
Стороной обойдите такие случайные встречи,
Если вы одиноки в пути – вам никто не поможет.

Не ходите в Афины, ну что вам от этой прогулки?
Там разбойники, тати и тёмные-тёмные ночи…
Посмотрите рисунок на маминой старой шкатулке —
Вот Эллады герой – победитель Прокруста и прочих!

Из созвездья Гончих Псов

Пёсик чёрный и умильный повстречался мне сегодня,
Хвост-пропеллер, глаз лукавый и улыбка во весь рот.
Он схватил меня за платье (вот бессовестный негодник!),
И тащил с собой куда-то, через лужу, прямо вброд.

Оказалось, что собачка – не простой какой-то пёсик,
Что стоит на задних лапках и выпрашивает кость,
И не тот, который утром для хозяев тапки носит…
Представляете, мой пёсик был инопланетный гость!

Для того чтоб пообщаться со своей земной роднёю,
Прилетел к нам издалёка, из созвездья Гончих Псов.
Но столкнулся вдруг с проблемой (вам покажется смешною),
Он ведь лаять не умеет и не знает русских слов.

На лужайке приземлилось галактическое чудо,
Разноцветными огнями по периметру горит.
Ну и как я космонавтам помогать сегодня буду?
Я ведь тоже по-собачьи не умею говорить…

По-прежнему в лучшее верю

Я захвачена в плен одноногим сердитым пиратом,
Он обижен судьбой, потому и меня не щадит.
Как же вырваться мне к небесам, на свободу обратно,
Чем расплавить жестокого сердца холодный гранит?

Уж и песни ему колыбельные, нежные пела,
И готовила ужин с вином, при свечах, для двоих…
Он всегда начеку, и другого не выдумал дела,
Как выщипывать перья из крыльев уставших моих.

Я хотела слетать, посмотреть Голубую лагуну,
И послушать, как бьётся о серые скалы прибой.
Как же я умудрилась попасть на пиратскую шхуну,
Оказаться в каюте пирата бесправной рабой?

Я, конечно, грущу, но по-прежнему в лучшее верю.
Скоро снова настанет волшебная, дивная ночь —
Не удержат ни цепи, ни самые крепкие двери…
Закрываю глаза, улетаю в фантазиях прочь.

Размечталась

С Птицей-Вороном мне улететь бы
За живой водой, да за мёртвою.
На чужбинушку мне поглядеть бы
С высоты этажа четвёртого…
Я б повыше взлетела конечно,
Только вес мой не выдержал Ворон,
Хоть и в мудрости он бесконечен,
Хоть и крыльями, вроде бы, чёрен.

С Серым Волком бы мне подружиться,
Ускакать в Тридевятое царство…
Может стану хоть там я царицей,
Не узнав что такое коварство.
Распластался в пыли мой волчишка
И от тяжести чуть не заплакал,
Меж ушами – огромная шишка…
Эх, слабак! Хоть сажай его на кол.

Может лучше найти мне кувшинчик?
Протереть его тряпочкой чисто,
Пусть появится маленький Джиннчик,
И подарит хотя бы монисто.
Только Джинн улыбнулся лукаво,
Хохотнул даже – очень обидно.
Ну, какое монисто Вам, право?
Ведь у Вас даже шеи не видно.

К Змей-Горынычу что ли податься?
Он ведь сильный, с тремя головами,
И на крыльях сумеет подняться,
Даже если залезу с ногами.
Но Горыныч отвёл свои очи,
Заслонился крылами болезный.
Поняла я, девчонки! Короче:
С лишним весом – мечтать бесполезно!

Мы всё те же

Нам хотелось быстрей вознестись на высоты взросления,
Мы считали весну непрерывной на многие лета,
И что хватит надолго волшебного лунного света,
Соловьиных рулад, белоснежных черёмух цветения…

И писались стихи, и романсами воздух насыщенный,
Превращался в мечту, что сбылась и останется вечно.
Как же верилось нам, что любовь молода бесконечно
И бела, как цветы опьяневшей под звёздами вишни.

Размоталась с клубка нашей жизни недлинная нить,
Пронеслась, словно вихрь, разбросав разноцветные фантики…
Мы с тобою всё те же шальные девчонки-романтики,
И по прежнему можем стихами любви говорить.

Пещерный лев