Мария Буркова - ЛоГГ. 17 мгновений лета. 1-я часть триптиха «Спасти императора»

• Название: ЛоГГ. 17 мгновений лета. 1-я часть триптиха «Спасти императора»
• Автор: Мария Буркова
• Жанр: Религия

Те, кто знаком с основной частью сюжета «Легенды о героях Галактики», прекрасно понимают, что эта история не закончена… Познакомить читателей и зрителей знаменитой саги с дальнейшим развитием событий – задача этой книги.

---

Это было слишком сильно для всех присутствующих – каждый почувствовал, что онемел на некоторое время, а Райнхард, заметив, что образ собеседника стоит перед его глазами вне слепоты, позволил себе уронить голову на грудь.

– Ничем ты мне не помог, хотя, возможно, пытался, – тихо проговорил он бесцветным голосом. – По всему выходит, что я – причина смерти Кирхайса, а Вестерленд я проворонил, хотя мог вмешаться. Документы я после проверю.

Призрак задумчиво покачал головой и воззрился на собеседника чересчур внимательно, будто хотел увидеть что-то ещё, чего не заметил раньше.

– Что ж, юноша, тебе оно простительно – опыта у тебя действительно ещё маловато, а не всякий к твоим годам останется столь чист. Однако есть вещи, которые люди решают сами за себя – ты здесь ни при чём, как ни крутись. Оберштайн тебе уже это доказал на себе, а точно также думали и Кирхайс, и Лютц, и Штайнметц, и Фаренхайт. И ещё куча народа, заметим – они знали, на что идут, и ты не мог им этого запретить при всём своём желании, которое, как видишь, решает далеко не всё в мире. А основное свойство этого мира таково, что каждый в нём получает, что сам на деле хочет – и это вовсе не иллюзия. Где у тебя гарантии, что ты бы УСПЕЛ вмешаться и спасти Вестерленд? Молчишь? Правильно делаешь, потому что их у тебя нет, только амбиции – раз. Предположим даже, что удалось перехватить атаку – и кто поверит, что герцог сам их навёл на своих подданных? А твоя репутация ни к чёрту – ибо клевещешь на врага, два, и к мятежным аристократам убегают уже сами вестерлендские и куча колеблющихся – три. Тут и всем вам крышка, даже если бы и победили – то такой ценой, что Лихтенладе на законных основаниях казнит уже вас всех, якобы превысивших свои полномочия и допустивших столько потерь среди гражданских. И воевать с республикой некому – а у них есть хитрюга Ян, который, повторяю, в средствах не стесняется, когда на него жмёт Трунихт. Вы тут все восторгались его военным гением, не понимая вовсе, что это просто марионетка сил тьмы! Вся его позиция – не мы такие, жизнь такая, логика панельной шлюхи, родной матери демократии! Понятия чести для республиканца не существует в принципе – ну отчего ж это так трудно стало уяснить-то? Он всегда скажет, что обстоятельства были выше его – вот чем ты от него отличаешься, Райнхард!

Молодой император медленно поднял голову и открыл невидящие глаза.

– Звучит складно, но мне пока трудно с этим сразу согласиться. Это ведь ещё не всё, с чем ты пожаловал?

Кайзер Рудольф кивнул в ответ медленно и величественно, затем запустил пальцы правой руки себе за ворот, достал оттуда крупный серебряный кулон на массивной цепи и протянул его на ладони собеседнику:

– Это тебе велел передать Кирхайс – а я только рад выполнить такое поручение, просто возьми сейчас, а разглядишь позже. И кое-что на словах…

Райнхард молча кивнул, и Миттельмайер тут же осторожно взял его под плечо, поддерживая. Молодой император не торопясь протянул свою ладонь к приблизившемуся собеседнику и взял украшенную некими символами вещицу, не заметив даже, что тут же прошёлся по ним пальцами, как инстинктивно делают слепые со всеми предметами…

– Говори, – спокойно приказал он, сжав подарок в кулаке.

– Ещё на малое время свет есть с вами, ходите, пока есть свет, чтобы тьма не объяла вас, а ходящий во тьме не знает, куда идёт, – церемонно сказал Рудольф. – Новая Оптина, Райнхард, всё будет вовремя и как надо, и жалеть не о чем. Действуй, как решил – уже пора, – и огромная фигура кайзера склонилась в почтительном поклоне.

Лоэнграмм-старший озадаченно покачал головой.

– Что ж, быть по сему. Благодарю за службу.

Его собеседник не спеша выпрямился и вскинул руку в прощальном салюте:

– Это тебе спасибо, Райнхард, теперь я не жалею, что у меня не получилось сделать сына. Господь управил всё гораздо лучше, чем я хотел, и даже дал нам возможность повидаться.

– Мы больше не увидимся? – быстро спросил молодой император, подняв голову выше.

Лицо старшего императора озарила очень тёплая улыбка:

– Грозы случаются реже, чем ясное небо, но они не так уж и редки, – и он весело подмигнул при этом.

– Тогда уже и мне не жаль, что я – худший вид безотцовщины для всех остальных, – улыбнулся вдруг Райнхард. – Я постараюсь, насколько у меня хватит сил.

– Господь не даёт испытаний свыше, чем сможешь вынести, так что не робей, – послышалось уже намного тише, и фигура основателя рейха сначала сменилась неким фейерверком белых искр, а затем и они бесследно растаяли.

4. Дуэль

– Юлиан, у этого Рубинского и впрямь амбиции были как про него говорят, – вполголоса, но с апломбом хозяйки этого уголка обитаемого мира говорила Карин. – Мне даже нравится, что имперцы заняли этот его особнячок, он им вполне подходит по статусу. Всё же вкус у него был на уровне, просто приятно тут находиться.

– Что ни узурпатор верховной власти, так обязательно с эстетическим вкусом у него всё в порядке, – с тяжёлым вздохом печально ответил командующий республиканской армией.

Катерозе на секунду хищно оскалилась, но молнии в её глазах заплясали всерьёз и надолго:

– Что поделать, если это главное упущение Союза, исключая Трунихта, разумеется? Впрочем, он и сам тот ещё узурпатор, страшно подумать, что было бы, не подстрели его наш красавец генерал-губернатор! Кабы республиканцы хоть чуток уважали своих воинов, глядишь, судьба Союза была бы иной! А то – жрать с пластмассовой посуды – это ж курам на смех!

Юлиан почувствовал смутное раздражение – похоже, имя ему было всё-таки ревность…

– Как ты сказала? – он ещё не полностью очнулся от тяжёлых раздумий о предстоящем, но требовалось показывать, что он не игнорирует реальность. – НАШ генерал-губернатор, да ещё и красавец??? Что за компрадорская лексика, дорогая? Сколь бы не был выгоден на деле поступок Ройенталя, он не перестаёт быть противозаконным.

Катерозе в сердцах тряхнула головой – это означало, что её настроение могло уже испортиться…

– Милый, я сказала вообще-то правду – ты не можешь этого отрицать ни на каких условиях. Это был наш генерал-губернатор, он сделал для территории столько, сколько наши чинуши не сделали бы никогда за десятилетие. То, что он был красавец – это объективный факт, дорогой, странно лишь, что об этом все стыдливо молчат, а я не вижу причин помалкивать. Как ни печально, все истинные красавцы погибают, очень жаль, – она нежно погладила карман куртки, где лежал шёлковый мешочек с кудрями её отца, которые принёс ей Юлиан, и только в этот момент он услышал от неё долгожданное «я тебя люблю». – А что касается противозаконности… я не буду тебе напоминать, как относился к Трунихту адмирал Ян, но как насчёт того, что важнее – закон или человек? Если первое, то Союз погиб вполне себе логично!

Тут уже сам Юлиан замотал головой, отбрасывая дежурную рассеянность.

– Да сколько ж можно расхваливать имперцев по всяким поводам, в конце концов?! Теперь у тебя Ройенталь красавец, а что дальше? А ведь между тем не ты ли поощряла, когда твой отец бахвалился дуэлью с ним?

Катерозе против ожидания весело рассмеялась.

– Да, он очень смешно это делал, глупый взрослый ребёнок, вообразивший, что равен взрослому мужчине, – она томно прикрыла глаза, закинув руки за голову. – Конечно, поощряла – потому что знала, что дальше наших коридоров это не уйдёт, а погладить его по шёрстке очень хотелось. Захоти Ройенталь всерьёз его размазать – я бы с отцом не повидалась вовсе, так что у меня есть и свои причины говорить о нём правду, и плевать, что это имперец, даже такого ранга, Юлиан. Неужели неясно до сих пор? И потом, это вовсе не единственный красавец среди приближённых императора – их тут сотни – а наша армия не могла похвастаться наличием красивых мужчин никогда! – она резко поставила руки ладонями на талию и озорно открыла свои бездонные глаза, видимо, недовольная тем, что не дождалась поцелуя. – Кроме отца и Поплана даже назвать некого, ха-аха! Разве что адъютант Меркатца ещё прибился, но и он не местный, что называется.

Юлиан беспомощно развёл руками, насмерть сражённый этой женской логикой…

– Этак что же получается, что я тоже урод? – удивление было столь сильным, что у него не было сил даже обидеться. Собеседница воспользовалась этим его замешательством в полной мере для выполнения своих замыслов – налетев на него словно вихрь, Катерозе резко сжала его сильным объятием и припечатала крепким поцелуем, а затем столь же быстро отпустила, словно ничего этого только что не было.

– Ты вне конкурса вообще, милый, – назидательно сказала она, манерно покачав указательным пальцем у него перед носом. – Но нужно учитывать те статьи, где нас положили на лопатки, а не обижаться. Посмотри – даже наша типа бравая форма рядом с имперским мундиром просто лохмотья, а ведь встречают по одёжке, как говорится… Когда феззанки шипят, видя нас, одно слово: «Оборванцы!» – я знаю, что они правы. Думаешь, мне приятно это осознавать? Наш уютный Изерлон строила тоже империя, не забывай.