Виталий Капустянский - В поисках праздника

• Название: В поисках праздника
• Автор: Виталий Капустянский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906863-38-6

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого. Моя входная дверь не запиралась, когда я был дома, и поэтому, с грохотом ударившись о тумбу для обуви, она возвестила мне о том, что, втиснувшись в мой узкий коридор, вошел Андрей…

---

– Ну, кто еще будет пить?

И этот вопрос, облетев весь вагон и вернувшись без ответа к Андрею, убедил его в том, что он остался один. И, словно обессилевший под конец боя воин, он направился к полке странствий и сна.

Так вот, когда утро обдало меня теплым хлебным воздухом, я увидел физиономию Андрея, опирающегося на кожаный угол полки и выглядывающего в открытое окно; на его опухшем лице из напряженного подбородка исходила такая гримаса тоски и страдания, что человеку, неожиданно увидевшему его, невозможно было удержаться от смеха. И поэтому сказать что-то однозначное, что этот человек перенес или переносил, было невозможно. Длинные, пепельные волосы Андрея, выпавшие за окно, развевались на теплом ветру, напоминая мне морского капитана, который стоит на мостике и напряженно смотрит в расплывающуюся даль, что казалось: вот-вот, и он примет важное решение, от которого корабль не поплывет, а просто взлетит над морем. Но оставим ненадолго Андрея и опустимся взглядом ниже, то там, на целлофановой, измятой поверхности, свернувшись калачиком, в луже неизвестно откуда взявшийся жидкости, дрожа мускулистым телом с неподражаемым мужеством, спал в одних полосатых плавках наш сборник Саша. Проходящие пассажиры весело посмеивались при виде наших гладиаторов. Сладко потянувшись, я спрыгнул с полки на свои кроссовки, и тут я увидел еще одну деталь, не сказать о которой я не могу. После похождений Андрея по плацкартной дороге, его подошвы были черны, как прошедшая ночь. И пассажиры, проходящие мимо, при виде Саши улыбались, но натыкаясь на вызывающе торчащие пятки, морщась, пятились, как при артобстреле. Когда трезвая часть будущих южных туристов умылась и позавтракала, взбодрившись, насколько это возможно, дорожным чаем, который разносила робот-няня, как показалось мне, а может, Джульетта, как показалось Саше, хотя на самом деле это была наша уважаемая проводница, в черной юбке и голубой рубашке. И мы неслись во времени на стальных колесах в такое неизвестное и желанное, наши пьяные аргонавты постепенно стали оживать, после ночной оргии. Первым очнулся капитан дальнего водочного плаванья, его опухшее лицо перекосилось еще больше, и он гордо принял то важное решение. Втянув больную голову в амбразуру вагона, Андрей принял позу молодого орленка перед полетом и, так застыв в ней, мучительно ощущал себя во времени и в пространстве, в этом сложном и пребывающем в вечном движении мире. Покряхтев, он слетел с полки странствий, и первое, на что он обратил внимание, это были стеклянные гильзы без сногсшибательных зарядов. Андрей взглянул на мою улыбающуюся физиономию и, сморщившись, обратился к Володе:

– Слушай, надо пить.

Обернувшись назад и взглянув на Сашу, Андрей взорвался от смеха. Саша по-прежнему продолжал дрожать и Андрей, хлопнув ладонью по его мускулистому плечу, растормошил нашего Геракла. Издав несколько мычащих звуков, Саша открыл глаза и некоторое время соображал, где он находится. Усевшись на клеенке, он никак не мог понять, почему под ним сыро и что с его глазами. Смех Андрея вывел его из равновесия, и Саша вытащил из под себя клеенку с водой, опрокинув ее на пол. Клеенка мягко приземлилась на пол, истекая водой, Володя, поджав под себя ноги, улегся на матрас, Андрей, пятясь от лужи, мгновенно взлетел на продуваемую полку странствий.

И в тот момент, когда все заняли свои полки, наш уважаемый Палыч, подперев лысеющую голову рукой, смотрел в пол мутным и тоскливым взглядом. И вдруг порыв жидкости, растекающейся по полу, нашел в нем неизвестный отзвук, и Палыч ответил ему взаимностью.

– Ну вот, допились, я предупреждала, – неожиданно появившись, сказала проводница.

Две разных жидкости встретились и остановились, проникая одна в другую, но проводница, летя с тряпкой, успела остановить, это безобразие и слияние не состоялось. Она поставила перед ослабевшим Палычем ведро с мутной водой и, отодвинув с прохода намокающую тряпку ногой, удалилась. Палыч вяло макал тряпку в воде и, как робот, водил ей по полу, затем, брезгливо отворачиваясь, выжимал в ведре. Андрей весело уселся на полке, свесив перед лицом Саши черные подошвы.

– Нет, так нельзя, надо пить, надо пить, – твердил свою молитву Андрей.

Володя подсмеивался над черными пятками Андрея, Саша сидел в позе лотоса, привлекая внимание проходивших пассажиров, он, словно роденовский мыслитель, двумя руками сжимал больную голову. А я, вытянувшись в удобной позе на матрасе, наблюдал за нашими Тарзанами, один в моем воображении всю ночь бегал по раскаленным углям, другой, наломав дров, носился за недоступной Джульеттой и колотил себя в мускулистую грудь.

– Палыч, ты будешь пить? – спросил Андрей.

– Нет, нет, нет, – словно по нарастающей кривой, заговорил он.

И словно проснувшись, Палыч агрессивно заработал тряпкой, ему было очень неудобно, что все это случилось с ним и что чувствует он себя отвратительно. Для трезвых аргонавтов наступал обед, а наши Тарзаны еще и не завтракали.

Я спрыгнул с полки на свои кроссовки и извлек из рюкзака банку китайской ветчины, огурец с помидором и половинку дарницкого черного хлеба. Убрав остатки ночной трапезы, я постелил свежую газету и ножом вскрыл банку.

– Слушай, давай попьем чайку для начала, – предложил Андрей.

Саша перестал мять голову и выглянул на проход, ища проводницу. Она разносила новую порцию чая. Андрей спикировал на полку к Саше и возмущенно произнес:

– Мы с тобой пьем, как дураки, а Виктор все время ест, что за дела?!

– Ешь, кто тебе не дает, – сказал я и придвинул банку к себе.

Андрей, словно шаолиньский монах, срывающий кору с дерева, вырвал кусок хлеба и подхватил красный круглый помидор.

– Нам четыре стакана, – жуя, сказал Андрей.

Проводница ловко поставила стаканы с чаем на столик и, уходя, сказала:

– Вам нужно одеться, так в поезде не ездят.

– Андрей, разве мы не одеты? Я что, похож на Адама? – заговорил Саша, вновь обретая себя. – Разве это чай, это помои. Я сейчас вылью ей на голову…

– Прекращай, посмотри, на кого ты похож, – вмешался Женя.

– А ты вообще молчи, пить не давал, – все больше воодушевляясь, заводился Саша.

– Да нас тут за идиотов держат. Вместо чая туфту подсовывают, – взорвался Андрей, окончив жевать.

Словно наш стремительный поезд на полной скорости влетел в таинственный Бермудский треугольник, который родил отрицательный разряд, и голодные аргонавты Орфей и Геракл ожили, подпитанные темной силой.

Прополоскав горло чаем, они, словно полководцы, сдвинули в сторону стаканы с сомнительной жидкостью и, сорвав золотую печать (естественно, не со свитка) со столичной бутылки, налили в граненые стаканы прозрачной и губительной для них жидкости. Длинноволосый Орфей, а может шаолиньский монах, нарезал белого хлеба. Геракл достал из рюкзака большие красные помидоры, и вновь к нашему «Арго» стали подступать штормовые волны, предупреждая, что на пир едет Посейдон в обнимку с Бахусом на морской колеснице. Забросив в морские волны царский трезубец, он держал в руке пенящийся кубок. Андрей сидел рядом с Сашей, закинув ногу на ногу, пепельный хвост волос, как у девушки, лежал на груди, в руке он держал граненый стакан с колыхающейся водкой. Саша сидел в лотосе и пьяным взглядом бродил уже где-то там, в облаках святого Олимпа.

– В Алуште мы только с тобой. Они нам не чета, – махнув рукой наотмашь, сказал Андрей.

– Андрей. Выхожу один я на дорогу… – пытался начать Саша, но всякий раз сбивался.

– Нет, ты скажи, мы будем с тобой, – допытывался Андрей.

– Ночь тиха, улыбка внемлет Богу, – кивая, соглашался Саша.

Звучный голос Геракла бился о качающиеся стенки вагона. Палыч, словно бродяга, испуганно жался в уголке, Орфей часто вскидывал руку над головой, и теплая водка проливалась на его белое плечо, а над головами аргонавтов носился опьяневший Посейдон в обнимку с Бахусом.

– Вы, наконец, оденетесь, или нет? И прекратите пьянствовать, скоро Запорожье, я вызываю милицию, – отчеканила проводница.

– Вам не нравятся эти стихи? Я могу прочесть сонеты Шекспира. Стойте, Адам будет читать сонеты.

Мимо проводницы проскрипел сгорбившийся Андрей в направлении туалета, шел он в одних белых трусах, поэтому ему вслед летели разные по форме и содержанию слова. Проводница действительно связалась с милицией, и наш поезд подъезжал к злополучной станции.

– Андрей, это же общественный транспорт, а не твоя квартира. Пора, наконец, понять, сколько можно испытывать терпение проводницы, – сказал я.

– Вы пьете, а с вами и нас заберут. Володя, что ты накрылся одеялом, это не поможет, нечего теперь тихим прикидываться, – возмущался Олег.

– Доигрались, сейчас мы вас сдадим, голубчиков, в каталажку, – потирая руки, язвил Женя.

– Значит так, хватит тарзанить, одевайтесь и затихните, хотя бы на время, – отрезал я.

– А не то сдадим вас тепленьких, а они уж найдут для вас холодненькую, – не унимался Женя.