Кайл Иторр - Адов Пламень

• Название: Адов Пламень
• Автор: Кайл Иторр
• Жанр: Боевое фэнтези

Вторая половина 9-го столетия от Р.Х. Империя Магнуса, просуществов менее полутора веков, вновь распалась на Четыре Королевства. Война за престолы между многочисленными потомками императора медленно погружает Европу в омут разрухи. И конечно же, этот хаос кое-кому очень даже на руку… Какова же мрачная тайна заброшенного собора, возведенного почему-то не в столице графства, а в небольшом приграничном городке? Смогут ли несколько бродяг-разбойников, временно принятых на королевскую службу, найти ответ? И стоит ли спасения этот мир, единственной надеждой которого оказалась шайка Доброго Робина? Приключенческая фэнтези.

---

Во время оно альмейнская ветвь святой церкви, ревностная блюстительница заветов патриарха Ария, яростно боролась против превращения Божьих обителей в ларцы с золотыми побрякушками, и требовала от священнослужителей соблюдения, прежде всего, обетов бедности и смирения – требовала этого настолько сурово, что строгие арианские прелаты частенько взирали сквозь пальцы на менее значимые, с их точки зрения, обеты воздержания и целомудрия. Но после того, как четыре разнородные ветви христианства сплелись, так сказать, в цельный венок, помпезная пышность италийских и, особенно, византийских церковных обычаев возобладала над простыми и почти аскетичными привычками альмейнских священников. И к моменту крещения языческого Лоррейна, на двенадцатую осень после воцарения Магнуса на престоле франков, любая Обитель Господня – от последней придорожной часовенки до кафедрального собора, – просто обязана была смотреться чеканной золотой кроной среди навозной кучи всех прочих строений округи. Теперь, полных три четверти века спустя, трудно назвать причины добавления сего неписанного правила в каноны церковной архитектуры, но соблюдалось оно тщательнее многих старых традиций. Включая десять заповедей, не говоря уж о менее известных законах, изложенных в тексте Завета.

Тем более странно, как-то отстраненно размышлял Тромм, видеть эти стены непристойно голыми. Храмы неоднократно грабили; церковь сулила кары Господни на головы еретиков-воров, предавала проклятью их потомство до седьмого колена, провозглашала анафемы, – это все, разумеется, помимо и сверх мер воздействия физического, на которые князья церкви, будучи такими же земными князьями, как герцоги и таны, будучи такой же, как они, опорой земных законов, конечно же, не скупились… Да, храмы грабили, обдирая со стен эту самую «драгоценную мишуру», видя в ней не более чем уйму золота и серебра, которое так просто расплавить и обратить в звонкую монету; но в том-то и дело, что эти стены никто никогда не обдирал, они были голыми с самого начала. На них никогда не было мозаичных изразцов и вызолоченных и посеребренных барельефов со сценами из жития святых; никогда не стояли тут фигуры ангелов, Христа и мадонны из слоновой кости и красного дерева, никогда не оживляли скупую и строгую внутренность собора просветляющие душу рисунки-витражи из цветного венецианского стекла, никогда не стерегли покой мертвых плиты из драгоценной яшмы и мрамора…

Он остановился.

Поскольку монах шел впереди, как бы указывая дорогу, остановились и остальные. Робин медленно, осторожно осмотрелся, не обнаружил ничего подозрительного, перемигнулся с Роттом, получил в ответ молчаливое пожатие плечами и вопросительно пихнул в бок монаха – что такое, мол.

– Усыпальница, – выдохнул Тромм. – Ну конечно же! Идиот, как я сразу не догадался!

– Думаешь, там… – Робин не закончил – ему тоже вспомнился ведьмин котел и то, что они там увидели. – Так, всем приготовиться. Монах, тебе особо.

…Алтарь скорее походил на простой жертвенник языческих времен – строгая усеченная пирамида на четыре грани, и даже равносторонний крест, врезанный в верхнюю часть алтаря, представлялся не символом распятия и воскресения, а простым знаком солнца, какие известны по всей Галлии. На западе, где доселе в почете старые боги, знак в форме такого креста отнюдь не зовут крестом – да и Лоррейн узрел свет Истинной Веры не столь давно, чтобы потерять возможность видеть что-либо помимо этого света. Тромм привычно перекрестился, вознеся краткую молитву святому Дунстану – и вместо хотя бы малой толики небесной благодати ощутил холодное презрение, исходящее…

– Осторожно!

Но Йэн уже открывал двери усыпальницы.

* * *

Кровь смывает и позор, и доблесть.
В смерть, как в жизнь, нагими входим мы.
И химера, что зовется «совесть»,
И седой укоры старины, –
Не слышны они за той чертою,
Что нельзя живому пересечь.
Что нас ждет – мгновение покоя,
Или вечность новых страшных сеч?

Все, что нами пережито прежде,
Все, что нам готовят впереди, –
Это нить по имени Надежда,
Что ведет нас дальше по Пути.
Кровь смывает радость и невзгоды,
Память тонет в алой глубине…
Смерть пришла, приняв у жизни роды,
Получая павших на войне…

* * *

Скелет восстал из открытого гроба, поднимая меч. Ржавый двуручный клинок с хрустом переломился.

Страж гробницы не отступил и встретил незваных гостей со сломанным мечом в костлявой деснице. Видно, он был полностью солидарен с первым паладином и полководцем Магнуса, Браном О'Доннелом, который часто заявлял: лучше сломанный клинок, чем вовсе никакого.

– Это же… – прошептала Марион.

Похожий меч все они видели в деле, однако оружие мало что доказывало. Да, тяжелый двуручник альмейнского образца, штука редкая – мало кому под силу такой таскать, – но ведь не меч они искали здесь.

Куда важнее был массивный обруч, что венчал череп стража-скелета. Широкий обруч из нарочито тусклой, словно бы покрытой копотью бронзы, с вызолоченными львиными лапами, которые приходятся хозяину на виски – точнее, туда, где у человека должны быть виски, в голове стража там зияли два отверстия…

– Клянусь распятием, Корона Льва!.. – воскликнул Лох-Лей.

Марион эхом отозвалась:

– Леорикс!..

Скелет остановился. Опустил обломок меча. Медленно, поскрипывая суставами, шагнул вперед и склонился над Робином – ростом он превосходил Малыша Йэна на добрую ладонь, именно таким при жизни был Король-Лев.

Вожак разбойников убрал меч в ножны, опустился на правое колено и покорно наклонил голову. Этого правителя он был готов приветствовать по всем правилам этикета, жив он там или мертв. Марион последовала его примеру, Йэн и Вильхельм ограничились неловкими поклонами. Тромм также решил поклониться, однако все же был готов в любой момент воспользоваться новообретенным умением. Живого Леорикса он уважал, и весьма, – и как короля, и как доброго собутыльника и соратника, когда еще не знал, что перед ним рикс Лоррейна, – но теперь перед ним был мертвец, беспокойник, а сходиться с такими ближе необходимого Тромм нисколько не собирался.

Скол меча уперся в каменные плиты и процарапал черту. Еще одну, и еще. Наконец скелет отступил назад, к гробу, и скрестил лишенные плоти руки на груди.

– «COLPA», – прочел монах, – «Рази»?…

Тромм перевел взгляд на Короля-Льва (теперь-то он был абсолютно уверен, перед ними стоял именно владыка Лоррейна). Тот кивнул с какой-то мрачной торжественностью.

– Requiescatis in pacem, Rex Lorraines, – вздохнул монах и нанес удар. – Amen.

Переход Коронация

Верден гудел, как пчелиный улей, только вместо меда и воска тут копились слухи и предположения. То есть никто особенно не сомневался, что на престол сядет принц Ян, также известный в народе как Святоша. Нет, не личные достоинства принца были причиной такой уверенности – Ян поспокойнее и более рассудителен, чем его сводный брат Леорикс, но во всем остальном Льву несомненно уступал. И уж конечно Святоша будет править не потому, что больше некому: даже если сын Леорикса, Альбрехт-Львенок, действительно погиб, да упасут от такого все святые, – Ян не единственный в роду Лотара Хромого, у кого есть права на лоррейнский трон. А ведь есть еще и такие потомки Лотара Хромого, которые более близкие родичи и покойному Леориксу, и его папеньке, другому Лотару, а что их матери и отцы не произносили брачных обетов у алтарей святой церкви – так ведь в законах Лоррейна, составленных как смесь гэльских и франкских обычаев с италийскими и альмейнскими сводами права, сей юридический казус прописан далеко не так прочно, как в Италии или у византийцев.

И все-таки борьбы за престол не будет. За место у престола и при дворе – да, конечно, это как водится, но не за сам престол. Ибо в Лоррейне есть другие претенденты на корону, однако нету сил, способных соперничать с теми, которые поддерживают Яна.

Силы эти не скрывались.

Не к лицу такое его преосвященной светлости Хюммелю, епископу Верденскому, святейшему и бесспорному главе лоррейнской церкви во всем, кроме разве что титула, – каковой безусловно придет, как только сойдет в могилу архиепископ Лудуна, девяностолетний Эрвард. Споспешествовать же этому Хюммель подчеркнуто не желал: зачем? он не торопится, он и подождать может, истинная власть и так в его руках, и князья лоррейнской церкви, когда придет время, назовут именно его имя, ибо других не знают.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.