Сергей Юров - Убийство в имении Отрада

• Название: Убийство в имении Отрада
• Автор: Сергей Юров
• Жанр: Исторический детектив

1827 год. В имении Отрада праздник – именины хозяйки. Приглашенные гости без устали пьют, едят, веселятся, сплетничают. А утром подпоручицу Матякину находят мертвой с зажатым в руке носовым платком, на котором вышиты инициалы «А» и «М». За расследование берется отставной штабс-ротмистр Хитрово-Квашнин.

---

– Разбойники орудуют не только в лесу. Поостерегитесь!.. Возьмите с собой одного из наших лакеев. Он погонял бы лошадей и поглядывал по сторонам, а вы спокойно отдыхали бы в своем экипаже все десять верст.

– О, нет! Люблю сама править лошадьми… Авось, пронесет!

– Тогда возьмите одну из моих горничных. Феклушу, например. Умеет читать, знает массу интересных историй. Она скрасит вам дорогу.

– От горничной не откажусь… Свою-то, Марфушеньку, оставила дома. Занемогла, бедняжка.

Елена Пантелеевна и другие женщины попытались переубедить титулярную советницу, пересказали в подробностях все случаи разбоя, но та твердо стояла на своем. Не смог вразумить супругу и Нестеров.

ГЛАВА 4

Спустя два часа парадный зал напоминал потревоженный улей. Общий разговор давно закончился, начались оживленные застольные беседы. Вдовушки Доможирова и Щеглова отложили приборы и, пересев к Хитрово-Квашнину, принялись наперебой рассказывать ему о том, как поживали последние шесть лет приглашенные на именинный обед гости. Сначала они перемыли косточки Бершовым, сидевшим возле Измайловых. Глава семьи был высоким худым человеком лет сорока с приличной лысиной, орлиным носом и темной повязкой на левом глазу. Его белокурая 35-летняя супруга отличалась пышными формами и голубыми томными глазами под длинными и пушистыми ресницами. Она была на голову ниже своего муженька.

– Тимофей Александрович последние годы служил заседателем в уездном суде, – cказала Щеглова. – В отставку вышел в чине коллежского асессора и хозяйствует понемногу в своем имении. Прикупает по выгодной цене землю и крестьян, строит водяную мельницу и винокуренный завод. А дома, между тем, нелады, даже исхудал бедняга.

– Исхудаешь, если тебе почти в открытую наставляют рога, – пробасила Доможирова. – Амалия Кондратьевна изменяла ему сначала с подпоручиком Пахомовым, теперь завела шашни с Зацепиным. Но совсем недавно я узнала, что у Тимофея Александровича в Петродаре бывают встречи с одной премилой мещанкой. Гуляют под ручку в парке, ездят по городу на красивых лошадях.

– Ирочка, потише! – зашипела Щеглова. – Про мещанку ничего не знаю, а в остальном ты путаешься. Амалия Кондратьевна раньше погуливала с Зацепиным, в последнее же время крутит роман с поручиком Колобовым.

– Клепа, вот сейчас не спорь со мной! Мне лучше знать.

– Нет, ты не спорь!

Подружки, склонив к столу головы, вступили в тихую перепалку. Верх, в конечном счете, при поддержке Матякиной, взяла Доможирова: жена Тимофея Александровича Бершова изменяла ему в данное время с Колобовым. Выяснилось также, что одноглазый коллежский асессор пописывает дрянные стишки и наизусть знает «Евгения Онегина».

За Бершовыми пришел черед Нестеровых. Илья Евсеевич, 37-летний высокий блондин с карими глазами и светлыми усами, троюродный брат Извольского, до недавнего времени жил в Тамбове и служил заседателем в верхнем земском суде. Супруга его Клавдия Юрьевна, запланировавшая поутру поездку в Назаровку, была полноватой брюнеткой с серо-зелеными глазами и темным пушком над верхней губой. Cев рядом с Зацепиной, она болтала с ней без умолку.

– Надо отметить, Евстигней Харитоныч, – сказала на ухо штабс-ротмистру Щеглова, – что титулярный советник в Тамбове верностью жене не отличался. До нас доходили разные слухи. Сам-то он, видите, какой красавчик! В него, говорят, по уши влюбилась супруга тамбовского полицмейстера. И вернулся он в наш уезд только потому, что ему посоветовали сделать это. Игрок!.. Ходят слухи, что не так давно спустил в штосс родовое имение.

– Милочка моя, – загудела Доможирова, – ты опять заблуждаешься. Он забросил карьеру в губернской столице из-за последней своей пассии – модной портнихи Лебуасье. Вдовая француженка прихворнула и переехала в Петродар – доктор прописал ей лечение минеральными водами. За иностранной красоткой последовал и Нестеров. Раньше в Петродар ни ногой, а тут зачастил. Для отвода глаз бумаги какие-то выправляет в уездном суде… Родовое имение, насколько знаю, у него небольшое, и его он не проигрывал. Живут Нестеровы в благоприобретенном имении Клавдии Юрьевны… Любитель перекинуться в картишки и покрасоваться. Неделю назад купил у князя Голицына призового жеребца Барона. Для чего?.. Пыль в глаза пускать?.. Неужто Клавдия Юрьевна дала ему деньги?

Щеглова состроила недовольную гримасу и помахала перед носом у Доможировой тонким пальчиком.

– Ирочка, ну, ты и выдумщица! Хоть роман пиши!.. Не верьте ей, Евстигней Харитоныч. Была я третьего дня в Петродаре и ничего такого там не слышала. Это правда, Адэль Лебуасье живет на Дворянской и лечится водами, однако с Нестеровым ее никто не видел. Теперь, говорят, она прогуливается по аллеям парка с племянником нашего губернатора, поручиком Ознобишиным, чему потворствует гостящий у нее отец, тамбовский аптекарь Карл Иваныч Менаж. Нежные чувства к Нестерову француженка, может быть, и питала…

– Оставь, Клепа! Племянника губернатора она только терпит. Нестеров – ее настоящее увлечение. Иные влюбленные так умеют замести следы, что комар носа не подточит!.. Но Клавдия Юрьевна начинает прозревать… Деньги на покупку жеребца она супругу не давала. Не такая уж она простушка. И смотрит на него теперь без прежнего обожания. А еще совсем недавно хотела отписать благоприобретенное имение в полное и безраздельное владение мужу за «его нежную к ней любовь и супружескую верность». Вот как верила ему!

На сей раз Матякина не поддержала ни одну из сторон, и подруги остались при своих мнениях. Про Петиных они рассказали немного. Старик Петин давно уж похоронил жену и жил заботами сына, отставного 45-летнего коллежского секретаря Леонида Игнатьевича, дальнего родственника Елены Пантелеевны. Младший Петин был располневшим добряком с зелеными глазками, густыми бровями и бакенбардами. Его 40-летняя высокая и худая супруга Аграфена Васильевна обладала забавным вздернутым носиком и длинной верхней губой, из-за чего создавалось впечатление, что она вот-вот громко чихнет. Пара поживала в своем имении настолько мирно и дружно, что вдовушки только развели руками. Мол, и толковать не о чем.

– Живут небогато, – сказала только Шеглова. – Всего-то двенадцать крепостных душ мужского пола. Как-то заехала к ним: домик деревянный, одноэтажный, в несколько комнаток, а рядом флигелек, в котором прозябает Игнатий Леонидович… Сыновьям, служащим в столице в кавалергардах, перепадают жалкие крохи… Да, и вот еще что, Леонид Игнатьевич с недавних пор возомнил себя художником. Всюду таскает с собой альбом с карандашами и малюет портреты знакомых. Не поверите, за деньги!.. Как-то запечатлел мой образ. Вышло, прямо скажем, не ахти. Отдаю ему деньги и говорю: «Леонид Игнатич, вам бы поучиться, уроки взять», а он мне: «Клеопатра Фирсовна, зачем это?.. Супруга уверяет, что у меня талант»… Вот увидите, и к вам сунется с альбомом!

Cледующими на очереди были Зацепины. Глава семьи, 37-летний отставной поручик Ардалион Гаврилович, был среднего роста, имел русые, с залысинами, волосы, гусарские усы, длинный нос, брови вразлет и зеленовато-карие глаза. Его 33-летняя светловолосая супруга Антонина Герасимовна была в меру высока и стройна, но бледное лицо ее с небольшими светло-зелеными глазами и орлиным носом оставляло желать много лучшего.

– Зацепин, помнится, еще при вас, Евстигней Харитоныч, был в заседателях, – говорила Доможирова. – Ничего с тех пор не изменилось! По сей день служит в нижнем земском суде. Имение родовое, как известно, промотал еще в корнетах. Потом взялся за ум и приобрел подвернувшееся имение с двадцатью душами крепостных. Большой озорник! Недавно крутил роман с Амалией Кондратьевной… Сейчас, вроде бы, жене не изменяет. Но каким был, таким и остался. Пулей срывается с места, ржет как конь, любит выпить, поигрывает, как Нестеров, в карты и прискучил всем, сил нет – всюду просит денег взаймы.

Когда пришел черед Измайловых, вдовушки перешли на шепот. С отставным кирасиром, как показали недавние события, шутки были плохи.

– Матвей Аверьянович с Таисией Гордеевной прежде жили не то во Владимирской, не то в Ярославской губернии, – отметила Доможирова. – Переехали сюда только потому, что у него стала пошаливать печень, а у нее желудок. Купили в Петродаре большой дом, лечатся водами, живут на широкую ногу, бывая у всех видных дворян уезда. Но уж чересчур горды, особенно муженек. Так и норовит, как вот с вами, Евстигней Харитонович, показать свою спесь. А ведь вряд ли его род древнее вашего.

Хитрово-Квашнин посмотрел на Измайловых. Оба были высокого роста, худы, узкоплечи. И лицами были похожи – небольшие серые глаза, тонкий длинный нос, острый подбородок имелись как у супруга, так и у его дражайшей половины.

Об ухажере Матякиной сказала несколько слов Щеглова, его родная сестра. Отставной пехотинец, вдовец по пятому году, в прошлом был крепким выпивохой. Как-то в пьяном виде едва не проиграл в споре свое имение в Самовце. Удача, что ему на жизненном пути повстречалась такая женщина, как Матякина. Она оказывает на него благотворное влияние, и Потулов только иногда позволяет себе «дербалызнуть». Правда, так, что у бедной Лидии Ивановны опускаются руки.