Александр Альшевский - Пламя Хоннодзи. Что оно осветило в истории Японии

• Название: Пламя Хоннодзи. Что оно осветило в истории Японии
• Автор: Александр Альшевский
• Жанр: Русское современное

Книга посвящена загадочному событию – гибели в июне 1582 г. собирателя земель японских Ода Нобунага в пламени буддийского храма Хоннодзи в результате предательства своего вассала Акэти Мицухидэ. В книге наряду с событийным рядом «инцидента в Хоннодзи» рассматриваются его различные версии, анализируется причастность к нему тех или иных исторических личностей с учетом их поведения и дальнейшей судьбы, а также делается попытка выявить истинные мотивы, побудившие Мицухидэ поднять руку на господина.

---

Эта троица собирателей земель японских без всякого сомнения заслуживает более подробного знакомства, но перед этим хотелось бы остановиться на двух событиях, которые заметно повлияли как на ход объединительного процесса, так и последующее развитие Японии. Я имею в виду заимствование ружья и прибытие христианских миссионеров.

3—2—2. Заимствование ружья

25 августа 1543 г. к берегам острова Танэгасима архипелага Осуми, что на юге Японии, прибило большой корабль. Местные жители глаза вытаращили от удивления. Что это за корабль такой и откуда его принесло? Да и люди, сошедшие с него на берег, какие-то странные: высокие, рыжеволосые, голубоглазые. А в чем они одеты?! Просто жуть какая-то. И говорят ко всему прочему на сплошной тарабарщине. Более того, у рыжеволосых в руках были металлические трубки длиной сантиметров под девяносто. Местные насторожились: а вдруг пришельцы начнут ими размахивать, и что тогда? Атмосфера складывалась не совсем праздничная. Ну, точь в точь как при встрече Миклухо-Маклая с папуасами Новой Гвинеи. К счастью для всех обстановку довольно ловко разрядил китаец У-Фэн, находившийся среди непрошеных гостей. На морском песке он быстренько нарисовал иероглифы, из которых следовало, что пассажиры корабля – иностранные купцы, прибывшие с юга. В общем, «южные варвары». Так японцы, подражая китайцам, станут называть европейцев (португальцев и испанцев), добиравшихся до берегов Японии, как правило, с юга. А голландцев, поняв, что они не такие уж варвары, японцы будут величать, правда, чуть позже, поуважительнее – рыжими.

Так вот. Староста местной деревни, продолжая разговор «на песке», первым делом спросил китайца, что это за трубки держат в руках купцы (как потом выяснилось – из Португалии). Один из купцов, поняв, наконец, что так волнует местных жителей, поднял трубку, поднес к ней огонь и… о чудо, трубка громыхнула и из нее вылетела молния. Удивлению и испугу людей, знакомых лишь с луками и мечами, не было предела. Они буквально оцепенели от ужаса, как папуас Туй, который неожиданно встретился возле своей деревни с Николай Николаевичем Миклухо-Маклаем. Без всякого сомнения японцы впервые увидели фитильное дульнозарядное ружье – аркебузу, а может быть даже и мушкет, который появился в Испании в начале 16 в. Вероятнее всего в дальнюю дорогу португальцы брали все таки не старье, а что-нибудь поновее. Ведь не к теще на блины ехали. Поэтому будем называть в дальнейшем огнедышащую трубку мушкетом, т.е. дульнозарядным ружьем с фитильным замком. Впрочем, к терминологическим тонкостям мы еще вернемся.

Когда о всех этих чудесах узнал правитель острова Токитака, он приказал отбуксировать корабль (а это наверняка была каравелла) в гавань Хогуэ, и пригласил в свой замок Франциско, Антонио, Христиана и других купцов. И непременно с мушкетами. Как-только он встретился с ними, тут же засыпал вопросами о мушкетах. И это было не просто любопытство шестнадцатилетнего юноши. Он сразу смекнул, куда можно направить дула этих мушкетов и покончить, наконец, с кланом Нэдзимэ из Осуми. Португальцы с помощью все того же китайца в роли толмача подробно ответили на все вопросы Токитака и к тому же на практике показали, как мушкет стреляет.

Все, как ему говорили! И он решил приобрести мушкеты, не все, конечно, а на сколько денег хватит. Поначалу португальцы ни в какую не соглашались. Ведь мушкеты предназначались не на продажу, а являлись своеобразным гарантом их собственной безопасности. Выпусти их из рук, и что там будет далее одному богу известно. Токитака не отступал и предложил за два ружья аж 2000 рё (серебряных монет). Тут в португальцах взыграло их купеческое нутро, и они согласились, точно почувствовав ту грань, переступив которую, можно было из гостей превратиться во врагов. Сейчас трудно представить себе эту сумму, но тогда она являлась, без всякого сомнения, предельной для владетеля такого уровня.

Как поступали обычно со столь дорогими вещами в Японии? Просто делали фамильными драгоценностями и относились к ним очень бережно и почтительно. А что вытворил Токитака?! Вот она молодость! Он приказал своим кузнецам – оружейникам Кимбэ Киёсада из Ясака и Косиро из Синогава разобрать одно из ружей и сделать точно такое-же, а также разработать рецептуру чудодейственного порошка, т.е. пороха. А раз приказано, надо выполнять. У самураев с этим было очень строго. Однако видимо неспроста португальцев с их ружьями судьба зашвырнула именно на остров Танэгасима. Земля этого острова была богата железистым песком, и здесь издавна выплавляли железо и ковали изделия из него. Так что местные жители кое-что умели, т.е. семена оружейного дела попали не в плевелы, а в благодатную почву, удобренную знаниями предков.

Так или иначе, но в 1545 г. кузнецы-умельцы демонстрировали своему господину копию португальского «чуда». Она стала первым ружьем японского производства. Молва об этом достижении народной мысли стала распространяться по стране. Как только она достигла ушей Цуда Кэммоцу, владельца поместья Огурасо уезда Нага провинции Кии (или Кисю – что в общем-то одно и тоже) и Татибаная Матасабуро, купца из города Сакаи, они рванули на Танэгасима. Первым переправился на остров Цуда Кэммоцу. Это и понятно. Ему это было поближе. Он приобретает одно из двух португальских ружей и сразу назад. Отличные оружейники имелись не только на Танэгасима. Купец Татибаная опоздал. Токитака не в какую не хотел продавать второй раритет. Вот и пришлось купцу переквалифицироваться в ученики оружейника Кимбэ. Он оказался очень даже способным в учении и привез домой технологию изготовления ружья. Благодаря им, а также другим энтузиастам передовых технологий ружья стали быстро распространяться по стране. Особенно прославились производством ружей города Нэгоро в Кисю (преф. Вакаяма) и Сакаи в Идзуми (преф. Осака). И в этом ничего удивительного нет. Вспомните, откуда родом были самурай Цуда и купец Татибаная.

То, что ружья попали не куда-нибудь (где вполне могли утеряться или сломаться при разборке), а именно в Танэгасима, обеспечило их быстрое (сравнительно) распространение по всей стране (все таки некоторое время на воспроизводство этой новинки в массовом количестве необходимо), а активное их применение вдохнуло новые силы в противостояние воюющих провинций, находящееся в некотором застое, и изначально ускорило процесс объединения страны.

Ведь как было раньше. Самураи бились один на один, поэтому результат поединка и всего сражения в целом определяли сила рук и прыть лошади, да еще количество этих самых рук. Однако появление ружей, пуля которых была способна пробить любые доспехи, изменило тактику боевых действий. Те, кто приспособился к новым веяниям, пошли далеко. А кто нет, остались лежать на месте, расстрелянные мушкетерами противника.

Здесь, наверное, пора чуток притормозить и опять затронуть вопросы терминологии, поскольку слово мушкетер, само по себе красивое, применительно к Японии может вызвать некоторое недоумение. Разве можно каких-то «легконогих» (асигару по-японски) оборванцев, бесчинствовавших на улицах Киото во времена смуты «Онин», уподоблять Д’Артаньяну и его друзьям, которые мчаться на своих конях навстречу опасностям в красивых плащах и шляпах под энергичную музыку М. Дунаевского. Разумеется нельзя. У этих асигару не то, что плащей и шляпы, и порток то не было. Так, одна набедренная повязка, как у борцов сумо. Размахивая мечами, всей оравой они врывались в лагерь противника. Основной ущерб архитектуре Киото и его жителям нанесли именно они, поскольку вволю занимались поджогами и мародерством. Если перевес был на их стороне, смело шли в бой, а чуть что не так, сразу врассыпную, забыв про стыд и реноме воина. А что требовать от крестьянина, попавшего из деревни в город и просто обалдевшего от его великолепия?! Сегодня они на стороне «восточной» армии, а завтра, глядь, уже воюют за «западных». Да, далеко им было до молодцов капитана де’Тревиля.

Однако надо же было кому-то быстро перемещаться по разным закоулкам и переулкам, лазить по крышам, перелезать через заборы, да мало ли что надо было делать такого, что требовало быстрых ног и отсутствия штанов, которые только мешали решению всех этих тактических задач в стесненных условиях города. А самураю в его доспехах это было не совсем удобно и даже как-то не к лицу. Крестьянам же, да и примкнувшим к ним ронинам, это было, наоборот, очень даже удобно и к лицу, поэтому они с превеликим удовольствием принялись опустошать как саму столицу, так и ее окрестности. Разве их можно называть мушкетерами? Конечно, нет! Да и мушкетов у них не было. А откуда им взяться? Тогда даже аркебуз не было. Вот и приходилось «легконогим» обходиться мечом или палкой. А что, тоже оружие. Особенно, если сзади да по затылку…