Виктор Бойко - Йога. Искусство коммуникации

• Название: Йога. Искусство коммуникации
• Автор: Виктор Бойко
• Издательство: Светочь
• Жанр: Здоровье
• Год: 2001
• ISBN: 5-89457-004-2

Имя Виктора Бойко, посвятившего большую часть своей жизни изучению, практике и распространению знаний по традиционной индийской йоге, известно её поклонникам не только в Москве, но также в Сибири, на Урале, в странах ближнего и дальнего зарубежья. Первоначально хобби, много лет спустя переросшее в профессию; право на преподавание йоги, полученное от официальных преподавателей Республики Индия; множество семинаров и учеников в самых разных городах России и за рубежом; самый посещаемый интернет-сайт по йоге — всё это вместе делает выход в свет его второй книги событием для поклонников этого древнего искусства. Данная работа посвящена как теоретическим, так и прикладным аспектам традиционной йоги. Автор глубоко и аргументировано обосновывает идею о йоге как доступной практически каждому человеку универсальной технологии коммуникации человека со своей собственной душой и душой мира. В книге приведён ряд практических случаев по излечению с помощью йога-терапии.

---

(Не правда ли, очень знакомый мотив? Одним из фигурантов Нюрнбергского процесса над военными преступниками был сравнительно молодой человек, прошедший «полный курс» нацистского воспитания – комендант лагеря смерти Освенцим. На вопрос обвинителя: «Как вы могли совершить всё это?!» он ответил следующее: «Я глубоко сожалею и чувствую себя виновным в том, что не сумел выполнить приказ фюрера и уничтожить всех евреев»).

Итак, «духовность» махасиддхи Падмасамбхавы успешно сочеталась с верой бон и получился чудесный результат — тибетский буддизм со своей специфической духовностью, которую Молодцова живописует прямо-таки с симпатией.

Вот некоторые наиболее любопытные детали из намтара (жития) Падмасамбхавы.

«Для начала Падмасамбхава ...совершил ... в своём великом сострадании ритуальное убийство людей (женщины и ребёнка — В.Б.), чья карма была нечиста, освободив их для лучших перерождений. Дело в том, что Падмасамбхава принял (или создал) ту разновидность буддизма, которая очень близка к учению бон и согласно которой убийство может являться актом сострадания, если жертву никак иначе нельзя отвратить от большого греха и спасти от грядущих страданий в цепи перерождений. Акт убийства такого существа является большой помощью ему и совершается лишь ради того, чтобы перевести его в блаженное состояние. Естественно, совершить такое убийство может лишь человек, достигший очень высоких духовных степеней. Ибо лишь из чувства высшего сострадания берёт он на себя тяжкую карму убитого, зная, что способен очистить тем самым сознание жертвы, которую он таким образом водворяет в чистые и счастливые обители.

Своей кармы, ни плохой, ни хорошей у махасиддхи просто нет, он сумел полностью изжить её, и то же самое он проделывает с принятой на себя кармой. Если же живое существо убивает обычный человек, неспособный оперировать с кармой и переносом сознания, то он совершает самый тяжкий с точки зрения буддизма грех и непомерно загрязняет собственную карму. То, что для Прадмасамбхавы, предвидящего будущее убиваемого, благое деяние, то для мирянина смертный грех. Ибо то, что позволено Юпитеру, не позволено быку.

Не следует думать, что такие взгляды являются достоянием глубокого прошлого. В двадцатые годы двадцатого века знаменитый монгольский то ли святой, то ли просто бандит Джа-лама, убивший несчётное количество людей, в ответ на вопрос, как он, будучи буддистским монахом может носить оружие и убивать, высказал те же мысли. Джа-лама сообщил, что истина «не убий» годна лишь для тех, кто стремится к совершенству, но не для совершенных. Подобно тому, как человек, взошедший на гору, должен спуститься вниз, так и совершенный должен стремиться вниз, в мир – служить на благо другим. Если совершенный видит, что какой-то человек способен погубить тысячу других и стать причиной бедствия целого народа, то он может убить такого человека, и это убийство очистит душу грешника, ибо убивший возьмёт его грехи на себя, и грешник воспарит в небеса (с.66).

Чтобы быть способным на столь экстравагантные поступки, человек проходит различные стадии подготовки, подчас столь же экстравагантной (Опять же в Гитлерюгенде, рядовым воспитанником которого был упомянутый выше комендант Освенцима, каждый ребёнок в определённом возрасте получал от наставников в подарок котенка, возиться с которым разрешалось всё свободное время. Когда же котенок подрастал, в какой-то момент времени владелец, всей душой привязавшийся к животному в условиях постоянной казарменной муштры, должен был, очевидно тренируя «духовность», медленно умертвить его с особой жестокостью — В.Б.).

Одной из составляющей такой подготовки являются специфические медитации, в которых перед практикующим мир предстаёт вначале пустым, а затем наполненным лишь кровью, трупами и костями (может быть лагеря смерти и были для кого-то из «сверхлюдей» местом таких медитаций на реальном «материале»?).

Описанная медитация способствует преодолению барьера перед убийством, но если его снятие не сопровождается соответствующим уровнем духовного развития личности (т.е. отсутствием метафизического обоснования — В.Б.), прочими духовными императивами, то мы получаем чудовище вместо человека.

Согласно воззрениям тибетцев, Падмасамбхава подал другим пример подлинного благодеяния, направленного исключительно на счастье живых существ. Впрочем, повторяю, что совершать такие подвиги разрешалось только очень могущественному человеку, истинному махасиддхи (например, тому же Гурджиеву: «Если и водились вокруг Гурджиева значительные личности, то все они умерли. Своеобразная гекатомба. Зальцман, Домаль, Дитрих. Ирен Кароль-Равельотти писала матери: «Милая мама, я уверена, что Гурджиев навел на меня порчу». Умерла она 11 числа. От какой болезни — врачи не установили. — Л. Повель «Мсье Гурджиев», М., «Крон-пресс», 1998).

Отнять жизнь у живого существа, не обладая достаточной силой, чтобы нужным образом направить его сознание, означает совершить самый тяжёлый грех из всех возможных грехов. Перенос своего ли, чужого сознания непосредственно в сферу чистой реальности – это особая, требующая огромной подготовки процедура, выполняемая с напряжением всех, ставшими сверхчеловеческими, сил. Поэтому то, что мы с вами сочли бы злодеяниями, с точки зрения верующего тибетца выглядит великим подвигом Падмы. (с.70)

Молодцова говорит далее: «Составленный Еше Цогель намтар (житие Падмасамбхавы) призван был служить образцом поведения всех живых существ, которым следует стремиться стать махасиддхи ради того, чтобы столь же бестрепетно и мощно, как Падмасамбхава, распространять и защищать буддийскую веру и постоянно помнить, что данная нам земная жизнь не имеет самостоятельной ценности, она — лишь мгновение в океане вечности. Смысл и оправдание этой жизни состоит лишь в том, что она может стать ступенью на пути к просветлению, как единственно истинной цели» (с.83).

Итак, теперь мы имеем некоторое представление о «духовности» основоположников Тантры, чёрной веры бон и продукта их диффузии _ тибетского буддизма, а также возможность поразмыслить над всем этим.

В работе «Судьба цивилизации. Путь разума» («Языки русской культуры», М., 2000) академик Н.Н. Моисеев пишет: «Дело в том, что носителями знаний, индивидуумами, способными их регистрировать, накапливать и передавать следующим поколениям, были вовсе не те, которые выигрывали в борьбе за самку и сохранялись в процессе естественного отбора. Человек не был наделён «инстинктом волка» (этот термин ввел известный австрийский этолог Конрад Лоренц), сохраняющим жизнь волку и другим животным, проигравшим «рыцарскую схватку». Можно понять, почему такое произошло. Природа не дала предкам человека того смертоносного оружия, которым от рождения обладает волк. Поэтому до поры до времени нашему предку такой инстинкт был и не нужен: проигравший драку за самку оказывался избитым, но, как правило, оставался живым. А с ним сохранялись и знания и навыки, приобретённые проигравшим. Но вот однажды у нашего предка появился в руках каменный топор, и он его сразу же пустил в дело не только во время охоты. И такой факт мог внести в судьбу прачеловека не только кардинальные, но и трагические изменения: не случайно у большинства поздних австралопитеков, скелеты которых были найдены в Олдувайском ущелье (раскопки были осуществлены профессором Лики — В.Б.), были проломлены черепа. Но умение сделать топор и использовать его в драке требуют совсем разных «талантов».

Конрад Лоренц знал результаты раскопок в Олдувайском ущелье и по этому поводу высказал свою гипотезу. Он сказал о том, что возникшая ситуация неизбежно привела бы к тому, что прачеловеки просто перебили бы друг друга. А так как инстинкты не возникают за считанные поколения, то для сохранения на земле потомков австралопитеков сделалось необходимым введение нового типа запретов, доселе незнакомых сообществам, живущим по биосоциальным законам. Так возникло, быть может, первое табу. Это было табу «не убий!», открытие, которое однажды войдёт как заповедь во все мировые религии и заложит основу человеческой нравственности.

Знаменитая заповедь... очень по-разному понимается в разные времена и у разных народов. Но она присуща всем им. По-видимому... все виды неоантропов прошли через утверждение подобного табу. Такое табу было важнейшей предпосылкой, которая открыла путь к развитию коллективной памяти, а следовательно, и дорогу для развития цивилизации» (с.30 — 31).

В процессе развития человечества было создано множество мифов, которые в определённом смысле были ступенями познания, они впоследствии уточнялись, образуя всё более точную картину миропонимания и превращаясь в науку. У человека сложилось своё представление об окружающем. В зависимости от конкретных климатических условий были созданы различные религиозные системы, которые, тем не менее, формулируют основные этические принципы инвариантно: