Ирина Малышко - Война маленького человека

• Название: Война маленького человека
• Автор: Ирина Малышко
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-966-03-7600-7

Эта книга – не повесть о войне, не анализ ее причин и следствий. Здесь вы не найдете четкой хроники событий. Это повествование не претендует на объективность оценок. Это очень экзистенциальная история, история маленького человека, попавшего в водоворот сложных и страшных событий, которые происходят в Украине и именуются в официальных документах как АТО (антитеррористическая операция). А для простых жителей все происходящее называется более понятным словом – война.

Это не столько история о войне, хотя она и является одним из главных героев повествования. Это история в первую очередь о семье и человеческих судьбах, преемственности поколений, о выборе и доме, о важности всего того, что в нормальной жизни кажется обыденным и значимость чего мы начинаем осознавать, лишь утратив.

---

Он жил Украиной, он в жил в Украине и умер в Украине.

Начиная с какого-то момента всех последующих событий я сама порой переставала верить в реальность происходящего, настолько все было неправдоподобно и сюрреалистично. Мне казалось, что все вокруг – просто дурной сон. Или я смотрю фильм, в котором играю главную роль. Фильм, сценарий которого постоянно переписывается и концовка еще не известна.

«Русская весна»

Я тяжело переживала уход отца. Мы были очень близки. Он был и другом, и единомышленником, и учителем. Как гласит народная мудрость, пока живы твои родители, ты – все еще ребенок. С уходом отца стало понятно, что мое слишком затянувшееся детство закончилось.

Будучи по природе человеком асоциальным, в тяжелые минуты я обычно ухожу глубоко в себя, перестаю общаться, избегаю людей. Но на этот раз обстоятельства и события, происходившие вокруг, порой перекрывали мою душевную боль.

Всю зиму я, как и многие другие, провела в интернете. Все в стране жили Майданом – кто со знаком «плюс», кто со знаком «минус». События в Киеве держали в напряжении всех.

Моя докторская диссертация по философии была посвящена проблемам и анализу революций. В ней революция рассматривалась как точка бифуркации[1], после которой поведение системы становится непредсказуемым. Я знала теорию и прекрасно понимала последствия того, что происходило в стране. Я знала все теоретические предпосылки и обоснования неудач революций, которые, как известно, «готовят гении, делают романтики, а пользуются плодами – негодяи». Но в ту зиму я с замиранием сердца следила за происходящим в Киеве. Я была всем сердцем с теми, кто стоял там – на Майдане, забыв обо всех известных мне теоретических предпосылках и обоснованиях.

Ночное чтение новостей превратилось в привычку, от которой потом я не могла избавиться практически два года. Я стала просто спать с ноутбуком. Мир вокруг начал постепенно меняться. В какой-то момент я со своей жизненной позицией оказалась по сути одинокой в своем окружении. Многие мои донецкие друзья отдалялись. Мы были умными людьми. И на определенном этапе стало невозможно делать вид, что ты в упор не замечаешь расхождений во взглядах. Мы не ссорились. Мы просто разошлись по разные стороны баррикад. Так в нашу жизнь начал входить разлом, который с каждым днем становился все очевиднее. Мне еще повезло – я лишь потеряла друзей, с которыми были близка десятилетиями. А сколько распалось семей, сколько вокруг оказалось поломанных судеб!

Затем был страшный февраль. Бессонные ночи перед монитором. Я помню ощущение бесконечной рассветной радости, когда Майдан выстоял. А потом сообщения: 10 убито, 20, 40… Небесная сотня. И «Пливе кача» накрыла собой страну. На наших глазах рождалась история, частью которой были мы.

Неожиданно чудесное бегство Януковича. Киев бурлил. Ленины, практически по Хармсу, «все падали и падали». В Раде избрали новое правительство.

А у нас, в нашем тихом донецком болотце, все было относительно спокойно. Город жил своей привычной жизнью. Но не все так уж было гладко и в нашем «датском королевстве».

Перед памятником Шевченко гордо реял «жовто-блакитный» флаг донецкого Евромайдана. Помню, как-то зашла в самую модную и дорогую кондитерскую Донецка «Бассано». А там, на доске, вместо меню большими буквами написано: «Борітеся – поборете». И на входе – украинский флаг. Но это были редкие исключения. В транспорте повсюду слышались разговоры о пресловутых «бандеровцах», активно подогревавшиеся нашими местными политиками.

Страх перед мифическими «бандеровцами» у многих был действительно очень сильным. Соседи моей подруги поставили себе вторые двери, чтобы к ним эти пресловутые «бандеровцы» не прорвались в квартиру. И такие люди были не исключением в общих настроениях, царивших в городе.

Плохие предчувствия витали в воздухе. Помню, в переписке со своей московской подругой я написала, что у нас все боятся войны. На что она ответила: «Он не решится». И мы без комментариев и объяснений поняли, кто «он».

А потом наступило 1 марта – начало «русской весны». Первые вертолеты полетели над Крымом. И Донецк был на очереди.

Я хорошо помню эту ночь, ночь перед 1 марта. Я увидела пост в Facebook’e, который написал мой старинный знакомый. Он призывал всех идти на «русскую весну» – на митинг на площади Ленина. Я знала этого человека очень хорошо: умный, прагматичный. И я хорошо понимала: если он оторвал свой идеально накачанный зад и вытащил его на улицу – значит, за всеми этими процессами стояли очень серьезные силы. А планируемый митинг на площади – это было уже нечто большее, чем просто обычные игрища наших местных политиков. Мне тогда впервые стало так страшно, что я разревелась перед монитором от собственного бессилия перед этой надвигающейся бедой, размеры которой я тогда еще даже не представляла.

Мало кто еще понимал уровень этой угрозы. Я помню, как по делам проходила мимо площади Ленина после очередного пророссийского митинга. Народ уже начал расходиться. Я рассмотрела этих людей. У каждого города есть своя мода. Донецкие ребята так не одевались. Что-то отличало этих парней, идущих с митинга, от наших, местных. Что-то было другое в их крепких спинах, уверенных походках. Вроде бы те же кожаные куртки, те же джинсы – но они были явно не наши, не местные. Город наполнился слухами, что это привезенные ребята из Белгорода и Ростова, что все гостиницы ими забиты. Я охотно верила в эти слухи. Они не противоречили тому, что я увидела.

События Крыма набирали полный оборот. Снова бессонные ночи в новостях. «Бельбек – наш… – не наш…»

Референдум в Крыму. «Крым – не наш».

Потом летом это сообщение стало перманентным – Ясиноватая, Иловайск, Саур-Могила, Дебальцево – «наши!!!!»… «не наши».

Весна прошла как-то незаметно. Каждые выходные город вымирал, местные жители прятались по домам, автобусы привозили какую-то гопоту, она бегала по городу с российскими триколорами, местные в ужасе на них смотрели. Ходили упорные слухи, что автобусы – дело рук наших местных политиков. Даже озвучивались конкретные имена.

Далее все шло по одному сценарию: захват управления СБУ, ОГА при полном бездействии милиции. Милиционеры не стесняясь высказывали свое расположение к новоявленной республике. Рядом с моим домом было отделение милиции, так его сотрудники и люди с георгиевскими ленточками просто дружили семьями. Последние в милицию приезжали как к себе домой, вместе с милиционерами дружно сидели на лавочке, беседы разговаривали, семечки лузгали и мороженое кушали. Позднее стали проводить совместные рейды – как влюбленные парочки, вместе ходили по городу.

Областную госадминистрацию, как и все остальные государственные учреждения, сдали по-тихому. Эта донецкая пародия на киевский Майдан под ОГА напоминала больше театр абсурда, чем что-то реально угрожающее. Советские бравые песни, красные флаги и церковные шествия, никому не нужные шины, колючая проволока, зачем-то снятая брусчатка, костры в апреле. Жутко вопящие в рупор безумные женщины. И конечно, телевизор, показывающий передачи российского телевидения. После захвата ОГА переименовали в «Дом правительства ДНР», и на боковом входе теперь красовалась надпись «made in Russia». Видимо, это был знак качества новоявленной «Донецкой республики». Поначалу местные жители с опаской обходили этот «шоу-рум», этот оплот прогрессирующего социализма. Потом просто перестали обращать внимание.

Рядом по-прежнему по бульвару Пушкина гуляли мамочки с колясками, кафе были заполнены. Город по инерции продолжал жить своей привычной сытой жизнью. Это была последняя мирная весна Донецка. И эта последняя мирная весна была очень красивой. Город, и так всегда зеленый, просто благоухал ароматами – сирени, тюльпанов, пионов и, конечно, роз. Все обращали внимание на большое количество беременных женщин. Возможно, в предчувствии надвигающейся беды они особенно бросались в глаза.

После появления «Дома правительства ДНР», выбирая свой маршрут передвижения по городу, я его планировала так, чтобы по возможности обходить новоявленный донецкий «Смольный», обвешанный красными флагами и триколорами. Я для себя решила, что если я их не буду видеть, то этот нарыв на теле нашего города как-нибудь рассосется. Да, если честно, я их и немного боялась, как совершенно чуждую и инородную среду для меня.

Но однажды я решила убить в себе раба, точнее, страх перед этими новоявленными «донецкими революционерами», поскольку у меня эти люди с георгиевскими ленточками, машиной времени перенесенные из нашего советского прошлого в наше странное настоящее, вызывали только чувства содрогания и брезгливости – и пошла посмотреть злу в глаза.

Глубоко в толпу, стоявшую у бывшего ОГА, заходить я не решилась, пристроилась сбоку. Но долго созерцать это действо я не смогла. С меня хватило дамы, которая вещала в рупор: «Товарищи!!! Не отдадим нашей свободы. Звоните своим друзьям». Я просто спинным мозгом почувствовала ее налакированную прическу с начесом в лучших советских традициях и услышала голос председателя профсоюза. «А кто ее отбирает – вашу свободу?» – подумалось мне, но это был очередной риторический вопрос в моем бесконечном списке риторических вопросов.