Станислав Аверков - Шпионы, создавшие советское ракетостроение

• Название: Шпионы, создавшие советское ракетостроение
• Автор: Станислав Аверков
• Жанр: Военное

Пусть эта книга будет добрым напоминанием о тех интереснейших событиях в жизни нашей страны, о её людях, о тех, кто укреплял её обороноспособность и авторитет, даже если их пытались обвинить в шпионаже и заклеймили позорной печатью – «враг народа». А если кто и вздумал шпионить, тот получал по «заслугам». И теперь клянчит у своих западных «хозяев» подачки.

Эта книга будет и напоминанием о тех государственных деятелях, кто перестроил СССР настолько удачно, что развалил его.

Материал представлен в авторской редакции!

---

– Встреча должна преследовать какие намерения?

– Все те же. Застрелить Ленина не удалось. Выполнить задуманное сможет помочь Савинков.

Польские власти разыскали Бориса Викторовича Савинкова – школьного товарища начальника Польского государства Юзефа Пилсудского. Встреча Семенова и Савинкова состоялась в варшавской тюрьме. Первый вопрос, заданный Савинковым бывшему коллеги по боевому отряду эсеров, был резким:

– Григорий, мученица сибирской каторги Фейга Каплан была расстреляна после покушения на Ленина. Почему расстреляли ее, а не тебя – лидера боевого отряда, готовившего покушение?

Григорий оправдался тем, что он попал в Бутырку, как уголовник, пытавшийся ограбить железнодорожный вагон с большевистским золотом. Его побег из Бутырок организовала Лидия Коноплева.

Глаза Савинкова посветлели:

– Русые локоны, пышный бюст – хороши женщины в России! Где она сейчас? Но о ней потом. Речь идет о тебе. Зачем явился?

– Боря, в Москве у меня нелегальная группа вооруженных боевиков. От тебя зависит, сможем ли мы ликвидировать большевистское правительство?

– Гриша, тебя не подсунули чекисты? Помогу тебе и деньгами, и оружием, если докажешь свою честность.

– Боря, у меня козырная карта – Лидуня. Она пробралась в Германию. Если сомневаешься в нашей искренности, то в своих силах передать нас здешним властям. Но тогда ты оставишь сиротой сына Лидуни Борю.

– Так значит заложником вашей честности является Лидунин сыночек Боря? Сколько ему лет?

– Скоро исполнится восемь.

– Так – так! Интересный поворот откровения! С детьми – заложниками я еще не имел дело. Ладно, проверю и приму решение.

Так будущий главный конструктор приборов межконтинентальных ракет Борис Михайлович Коноплев, ходивший еще пешком под стол, спас свою мать и ее ухажёра.

Семенова выпустили из варшавской тюрьмы. Через два месяца, сговорившись с Савинковым, Семёнов и Коноплёва перебрались через польские кордоны и предстали перед руководителями двух партий.

Эсеры из группы «Народ» раскусили их и исключили из своих рядов.

7. Эсерка – террористка Лидуня Коноплёва вступила в РКП(б)

Когда на столе у Троцкого появились отчет Семёнова о заграничной командировке, его планы на будущее и адреса явочных квартир, Лев Давидович написал Ленину следующую справку:

«1. Реввоенсовет Республики через соответствующие органы счел возможным дать т. Семенову столь ответственное и рискованное задание только потому, что на основании всех тщательно собранных сведений пришел к выводу, что т. Семенов вместе с Коноплевой искренне порвали со своим антисоветским прошлым и в интересах обороны Рабоче-Крестьянской Республики готовы принять всякое, в том числе и самое трудное, ответственное и рискованное поручение…

…3. Работа, выполнявшаяся Семеновым и Коноплевой, имела военно-конспиративный характер, требовала величайшей осторожности и находчивости и, разумеется, основывалась на введении в заблуждение врагов Советской России, в том числе и Савинкова, как одного из наиболее продажных и бесчестных агентов иностранного империализма. Отсюда совершенно ясно, что завязание т. Семеновым контакта с Савинковым вполне вытекало из существа данного ему поручения и представляло собой военную хитрость и продиктованную интересами обороны революции».

В конце ноября 1920 года Семенов вручил Дзержинскому свой доклад. Основной лейтмотив доклада – Савинков настолько стал доверять Семенову, что сделал его основным организатором террористических актов для уничтожения Ленина и Троцкого.

Прочитав доклад, Дзержинский инициировал постановление советского правительства – социалисты-революционеры, находящиеся в советских тюрьмах, будут расстреляны, если появятся доказательства террористических замыслов их лидеров против советского руководства. Постановление вышло 30 ноября 1920 года. Вот так эсеры оказались в непредугаданной ими ловушке.

Пришел 1921 год и принес другие неожиданности. В январе 1921 года вступил в Российскую коммунистическую партию (большевиков) бывший террорист Григорий Иванович Семенов. А в феврале 1921 года членом партии РКП(б) стала очаровательная анархо-, эсеро-, террористка Лидия Васильевна Коноплева. Лидуню рекомендовал в члены РКП(б) сам Бухарин!

Григорий, как настоящий ленинец, вновь был отправлен на нелегальную или легальную (сам черт с ним не разберется) в Германию! Коноплеву определили на трудовую деятельность в 4-ое особое управление РККА.

Вскоре результаты их особой деятельности потрясли и РСФСР, и близкий и дальний зарубеж. В начале 1922 года в Берлине была опубликована книга Семенова «Военная и боевая работа партии социалистов-революционеров за 1917 – 1918 г.г.». В ней неугомонный гений революции раскрыл глаза рабочим и крестьянам всего мира на подлую сущность ЦК партии социалистов-революционеров, на их моральные устои, членом которой он был совсем недавно.

Как написал в своей книге «Выстрел в сердце революции»» кандидат исторических наук Н. Д. Костин, на втором экземпляре рукописи Г. Семенова стояла пометка «Ознакомлены т.т. Молотов и Сталин. Рекомендовали к печати. Декабрь 1921 года».

Коноплева тоже потрудилась в поте лица. В январе 1922 года она отправили свою рукопись откровений в ЦК РКП(б).

Лидия Васильевна решила оправдаться перед читателями, так как она сама понимала, что совершила поступок, противоречащий моральным принципам:

«Я считала это неприемлемым со стороны моральной – попросту говоря, предательством старых товарищей по работе… Мое прошлое мешает войти в РКП(б). Но я решила перешагнуть через прошлое и в РКП(б) вошла… Я знаю, что все, что в интересах революции – допустимо и справедливо. Интересы революции – наша правда, наша мораль. И когда мы с Семеновым перед отъездом его в Россию (из Польши – С.А.) обсуждали этот вопрос, то так решили мы оба – если интересы революции требуют, то мы должны это сделать, хотя бы с точки зрения человеческой морали это было неприемлемо…».

Не правда ли, душе излияние Коноплевой, по крайней мере, странно. Для нее «революция» – это вещь в себе. Хочу, буду заниматься революцией с точки зрения эсеровского терроризма, буду преданной эсеркой. Хочу вершить революцию с большевиками, проклиная эсеров, буду преданной большевикам… Если прочитать ее сочинение полностью, то можно понять, что у нее была «каша в голове». Одним словом, как была она анархистской, так и осталась ею.

Книгу Семенова и сочинение Коноплевой перепечатали многие газеты и журналы Советской России. Мировая пресса тоже проявила интерес к ним.

8. «Смерть эсерам, заставившим нас голодать!»

А далее встала на дыбы вся Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика. Во всех городах и поселках вышло на демонстрации почти все их население. Несли плакаты «Смерть эсерам, заставившим нас голодать!», «Смерть эсерам, сделавшим нас инвалидами!». Отовсюду раздавались возгласы «Смерть, смерть, смерть!!!». В Москве вышло на улицы 500 тысяч человек, в Петрограде – 300 тысяч, в Харькове – 180 тысяч… Все трудящиеся требовали «Смерть оппозиции, заставившей нас влачить жалкое существование!».

Процесс над эсерами начался 8 июня 1922 года. Председательствовал на процессе член ЦК РКП(б) Георгий Пятаков. Длился процесс два месяца. В нем выразили желание участвовать зарубежные адвокаты.

Защитниками обвиняемых стали бельгийцы Эмиль Вандервельде и Артур Вотерс, немцы Теодор Либкнехт и Курт Розенфельд. Все иностранцы были членами социалистических партий. Большевики допустили их к участию в процессе со скрипом. На всех станциях, через которые они ехали, их встречали шумные демонстрации возмущенных граждан. В Москве на вокзале собралась многотысячная толпа с лозунгами типа «Долой предателей рабочего класса». Лозунг «Каин, Каин, где твой брат Карл?» был адресован персонально Либкнехту – брату погибшего в 1919 году и чтимого коммунистами Карла Либкнехта. Розенфельду плюнули в лицо, а Вандервельду спели: «Жаль, что нам, друзья, его повесить здесь нельзя».

На скамью подсудимых угодили две группы людей, все они состояли в ПСР. Первую группу составили 12 членов ЦК (уже пробывшие в заключении от 1 до 3 лет) и 10 партийных активистов. Другие 12 человек оказались на скамье подсудимых во второй группе, потому что предварительно раскаялись. Они должны были помочь суду в раскрытии преступных деяний лиц, находившихся в первой группе.

Главный обвинитель Николай Васильевич Крыленко потребовал смертной казни всем эсерам, находившимся на скамье подсудимых. Это были А. Р. Гоц, Д. Д. Донской, Л. Я. Герштейн, М. А. Гендельман – Грабовский, М. А. Лихач, Н. Н. Иванов, Е. А. Иванова – Иранова и другие. Особо следует выделить, что в их числе были и Г. И. Семенов, и Л. В. Коноплева.

7 августа 1922 года, в Москве в Доме союзов Верховный революционный трибунал ВЦИК огласил приговор по делу 34 членов ЦК и активистов партии социалистов-революционеров.