Хармони Верна - Леонора. Девушка без прошлого

• Название: Леонора. Девушка без прошлого
• Автор: Хармони Верна
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-617-12-2795-8, 978-5-9910-3851-5, 978-617-12-2799-6, 978-617-12-2798-9, 978-617-12-2796-5, 978-617-12-2797-2

Австралия. Годы Первой мировой войны. Разлученная в детстве с единственным другом, таким же сиротой Джеймсом, Леонора возвращается на родину из Америки. Найденная в пустыне девочка без прошлого, теперь она будущая наследница семьи американских промышленников и жена циничного, самовлюбленного и жестокого Алекса. Бесконечно одинокая на своей огромной ферме размером с Бельгию, Леонора вновь встретится с Джеймсом. И детская дружба превратится в любовь… Сквозь войну, пожары, бунты, ревность и предательство предстоит пройти двоим, чтобы отвоевать у судьбы право быть вместе…

---

Священник не дрогнул, но губы его сжались. Он легонько сжал ее руку и улыбнулся:

– Я думаю, Леонора – очень красивое имя. Оставим его?

При попытке ответить рот девочки словно ватой наполнился. Она замерла, точно каменное изваяние. Но, в отличие от других людей, бросавших на нее холодные взгляды и недовольно вздыхавших в ответ на молчание, улыбка отца Макинтайра стала только шире. Он наклонился и так, чтобы слышала только она, сказал:

– Это хорошее место.

Она оглядела разрушенную церковь и пострадавшую от стихии территорию вокруг. Священник проследил за ее взглядом:

– Мы все поправим, Леонора. Время лечит любые раны.

Его старошотландский акцент слегка изменял слова, но он говорил так искренне, что ее горло перестало сжиматься, а плечи расслабились.

– Мы будем заботиться о тебе.

Священник выпрямился и протянул девочке руку. Ей показалось, что фигура в черном взметнулась до небес.

– Я тебе это обещаю.

Глава 8

Отец Макинтайр пил утренний чай на свежем воздухе. С моря дул легкий бриз, доносивший знакомый размеренный шум соленых волн, ритмично разбивавшихся о прибрежные скалы. На небе густого сине-фиолетового цвета были видны последние звезды, которые постепенно исчезали в растущей полосе утреннего света. В этот час ощущались божественные вибрации – богоугодное время в богоугодном месте.

В общей спальне мальчиков было тихо. Натянутая брезентовая крыша едва выдерживала выпавшую росу. Бурей вынесло все стекла, и просветы окон были закрыты досками. Маленьким ножкам приходилось ступать по осколкам битого стекла, скрытым в траве. Помещение для девочек было немногим лучше. Детские спальни помещались в правом и левом крыле церкви, и шторм потрепал обе.

Отец Макинтайр свернул за угол к угадывавшемуся контуру из битых кирпичей – здесь прежде была его личная библиотека, – и у него тоскливо засосало под ложечкой. Книги из коллекции – Шекспир, Дикинсон, По, – которую он собирал всю жизнь, ветер сдул в море или развесил по деревьям. «Это всего лишь бумага и чернила», – напомнил он себе. Дети не пострадали, ни один из них. Плоть и кровь преодолели это испытание. Плоть и кровь – бумага и чернила жизни.

Он допил чай, как раз когда рассветные лучи поглотили последнюю звезду на небе и залили светом прибрежные скалы. Он подумал о маленькой девочке, прибывшей на этой неделе, и у него сжалось сердце. Еще одна сирота. Ребенок без голоса, но со светлым, чистым взглядом. На церкви ударил медный колокол. Отец Макинтайр закрыл глаза и с благоговением слушал этот звон.

Семь ударов. Время покоя закончилось. Детей нужно накормить завтраком. И начнется повседневная рутинная жизнь. Вскоре юные голоса и топот маленьких ножек заполнят каждый уголок сиротского приюта и наступит время его работы.

К полудню запах моря достиг равнины и, догнав отца Макинтайра, идущего по каменистой тропе, смешался с густым ароматом перезревших фруктов, которым тянуло из сада. Яблони росли так близко друг к другу, что кроны их переплелись, превращая деревья в сплошную стену. Сбор урожая закончился, и последние бушели фруктов были отправлены повозками в город. Птицы, уже не боясь конкуренции со стороны людей, клевали раскисшую мякоть. Тут же вились осы и мухи: крылышки их были влажными, а брюшки раздулись от сладкого сока.

Отец Макинтайр аккуратно обходил раздавленные фрукты. На приставной лестнице, стараясь не упасть, стоял мальчик и обрезал ветки. На нижней ее ступеньке устроился мальчик помладше и сосредоточенно рассматривал яблоко: нет ли в нем муравьев?

– Дилан! – окликнул священник. – Ты не видел Джеймса?

Мальчик на лестнице, положив тяжелые садовые ножницы на плечо, обернулся:

– Он был в сарае.

– Он выполняет свои обязанности! – с готовностью подхватил исследователь муравьев.

– А ты свои выполнил? – спросил его отец Макинтайр.

– Да, сэр.

– Молодец!

Он двинулся дальше по дорожке из выцветшей на солнце крупной гальки, принесенной с берега моря, и черная ряса контрастно выделялась на ней, когда он шел к сараю на нижнем участке. Здесь отец Макинтайр прислонился к теплым старым доскам, наблюдая, как мальчик сметает остатки сена из-под копыт лошадей к дальней стенке стойла. Метла была слишком длинной для него и все время выпадала из рук.

Джеймс подрос – все еще ребенок, он тем не менее взрослел с каждым днем. Отец Макинтайр шагнул в сарай и тут же окунулся в удушливую жару, царившую под ветхой деревянной крышей. Джеймс вытер лоб рукавом и нежно похлопал кобылу по холке. Она вдруг попятилась.

Отец Макинтайр схватился за уздечку:

– Тпру! Что это на нее нашло?

Джеймс поднял на него удивленные глаза:

– Не знаю. Она сама не своя.

– Ты проверял стойло? Там нет змей? На прошлой неделе мы уже потеряли из-за этого козочку.

Глаза Джеймса вспыхнули. Он поменял метлу на вилы и принялся ворошить сено в углу. Из развороченной кучи выползла длинная коричневая змея и скользнула у него между ногами. Лошадь, поднявшись на дыбы, забила передними копытами в воздухе.

– Я загнал ее в угол! – крикнул Джеймс.

Отца Макинтайра передернуло.

– Не подходи к ней близко, Джеймс! Просто быстро прикончи ее!

На лице мальчика было написано замешательство.

– Я не могу причинить ей вреда, отче. – Ловко подхватив змею на вилы, он поднес ее к двери и швырнул в траву.

– Джеймс, ради всего святого… – Отец Макинтайр прижал руку к груди. – Никогда больше так не делай. Знаешь, мир прекрасно проживет, если в нем станет на одну змею меньше.

Джеймс, руки и макушка которого были обсыпаны сеном, насупился. Отец Макинтайр покачал головой и, рассмеявшись такой нешуточной мальчишеской серьезности, потрепал его по волосам:

– Ты бесстрашный. И всегда был таким.

Джеймс погладил лошадь по морде, и она успокоилась. Тогда он снова взялся за вилы, чтобы собрать разбросанное сено.

Отец Макинтайр остановил его:

– Посиди со мной немного.

– А как же работа?

– Подождет.

Они вышли из пропитанного запахом лошадей и сена сарая и сели на нагретый солнцем валун. Отец Макинтайр протянул мальчику коричневый сверток:

– С днем рождения!

– Нам не положено получать подарки.

Священник усмехнулся:

– Бывают исключения. Давай, Джеймс. Разверни его.

Мальчик неохотно развязал бечевку и развернул оберточную бумагу. При виде Библии в кожаном переплете выражение его лица не изменилось.

– Это совсем новая книга, а не подержанная из церкви, – пояснил отец Макинтайр. – Я понимаю, что сам бы ты такое не выбрал, но… – он сделал паузу, выбирая подходящие слова, – но, возможно, ты заглянешь в нее в поисках ответов. Может быть, не сейчас. Возможно, когда-нибудь потом.

Джеймс посмотрел на книгу в своих руках:

– Спасибо, отче.

Отец Макинтайр не мог решить, то ли следует встряхнуть мальчика, то ли обнять его, поэтому просто легонько ущипнул за подбородок:

– Почему ты всегда выглядишь таким серьезным, сын мой?

Джеймс не ответил. Впрочем, священник и не рассчитывал на это.

Отец Макинтайр перевел взгляд на вымощенную камнем тропинку, и от нахлынувших воспоминаний в уголках его глаз пролегли морщинки.

– По этой дорожке я учил тебя ходить. – Он махнул рукой за сарай. – Там есть ровный участок. Когда твои ножки достаточно окрепли, мы каждый день приходили сюда, чтобы потренироваться. Ты держался за мой указательный палец и сжимал кулачок так крепко, что у меня побелели суставы. – Он взглянул на руку, как будто вновь увидел это. – Ты был решительно настроен научиться ходить. Едва начав ползать, ты уже пытался встать на ноги.

Солнечные лучи окрасили рыжеватую шевелюру мальчишки в золотистый цвет.

– Я помню, как впервые взял тебя на руки. Тебе тогда была неделя от роду, не больше. Ты ужасно покраснел и кричал так сильно, что мне показалось, будто ты сейчас лопнешь. – Взгляд священника затуманился от воспоминаний. – Я очень испугался. Руки мои тряслись, и я боялся уронить тебя. Я тогда и сам жил тут всего месяц. – Он мягко улыбнулся. – Мы с тобой росли здесь вместе, сын мой. Держась друг за друга на этой тропе.

Он смотрел на Джеймса и гадал, что за мысли бродят в его голове. Он был славным мальчиком. И отец Макинтайр любил его, как отец любит сына, – не приемный отец, а настоящий.

Джеймсу жилось в приюте хорошо – в этом священник был уверен. Он был накормлен, образован, его речь была чиста, без сленга, который использовали другие дети. Его, любимца монахинь, не обижали. Но у мальчика не было друзей, и он, казалось, не старался их завести, чувствуя себя спокойнее в обществе животных или наедине с собой. С рождения в душе Джеймса поселилась пустота, и за девять лет отец Макинтайр так и не придумал, чем ее заполнить.

Он поднял Джеймса на ноги и подмигнул:

– Ступай. Сегодня у тебя день рождения, работа может подождать до завтра. – Он хорошо знал, куда отправится мальчик. – Джеймс! – крикнул он вслед фигурке, уходившей в сторону моря. – Помни: не подходи слишком близко к обрыву!