Стелла Пералес - Лайф Квест

• Название: Лайф Квест
• Автор: Стелла Пералес
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2017

Два брата обладают удивительным даром – они принадлежат к древнейшему роду бессмертных. Наследники этого рода живут тысячу лет, сохраняя память о прошлых жизнях в последующих воплощениях. Они оба добиваются расположения прекрасной девушки, дочери их учителя, но младшим движет любовь из прошлой жизни, а старшим – извечное соперничество. Амбиции старшего брата приводят к драматическим изменениям, которые эхом расходятся по всей вселенной, угрожая жизни ее обитателей в самых разных мирах. В этот водоворот событий попадают двое, на первый взгляд, обычных подростков – школьников. Смогут ли Крис и Кристина спасти вселенную, и какое отношение они имеют к бессмертным братьям? На этот вопрос ответит роман «Лайф Квест».

---

Кристиан резко сел на постели, потирая скулы. Остатки сна еще трепыхались в воздухе золотыми бабочками, но от эйфории не осталось и следа. Ну, почему рай и ад находятся так близко друг от друга?

Сквозь тюлевые занавески сочилась ясная рассветная зелень и влажно поблескивало тонкое лезвие молодого месяца. В открытую форточку затекал холодный воздух. Первый день осени, вернее, первое утро. Кристиан поежился. Что – то было не так. Не то чтобы лучше или хуже, но по – другому, непривычно. Какое – то ощущение полноты появилось. Как будто две капли текли по стеклу, каждая сама по себе, и встретившись, слились в одну большую каплю. Или месяц – новый и острый – рос незаметно, из ночи в ночь, округлялся и вырос в пухлую белую луну. Или как огуречные семена, которые бабуля ранней весной заворачивала в мокрую тряпку и ставила в блюдечке на окно, разбухали, впитывая воду, и проклевывались бледными мохнатыми корешками.

Кристиан снова лег. Свесил одну руку с кровати и тихо, одними губами, позвал:

– Канг!

Он услышал, как пес завозился на коврике, и тут же шершавый язык прикоснулся к пальцам. Облизал благодарно и бережно, как умел только он, успокаивая и словно напоминая о чем – то давно забытом. Его пес. Странно, но и собачий язык сегодня казался тверже, чем всегда.

Кристиан улыбнулся и отнял руку.

– Канг, что случилось, а?

Белый мастиф молча положил голову на край кровати.

– Ты тоже чувствуешь? Вот и я, только объяснить не умею. Наверное, я в этот раз чуть – чуть приблизился к той роще. Хоть на полшага, а ближе, – Кристиан вздохнул и закрыл глаза, снова расслабляясь. Он знал, что больше не заснет, но вставать не хотелось. Нет ничего противнее, чем раннее утро, когда дом еще спит и на всех предметах, как матовый лак, лежит сонный зеленый свет. – Ладно, давай еще поваляемся. Часик, да? Сегодня в школу. Пойдешь со мной, дружище?

Разумеется, приводить в класс собак не разрешалось, но Канг – другое дело. Он никому не мешал. Его даже никто не видел. Грузный пес ходил за Кристианом по пятам, а во время уроков дремал под партой, лишь иногда чутко вздрагивая и поводя ушами. Густая собачья шерсть грела Крису ноги, а преданность – сердце. При всей своей флегматичности Канг умел постоять и за себя, и за хозяина. На него можно было положиться. Не то чтобы Криса часто обижали. Его считали странным, не от мира сего и сторонились – презрительно, как сторонятся зануд и ботанов. Но не задевали и не бойкотировали демонстративно, а если и шептались за спиной, то он предпочитал об этом не знать. Сплетни – пустое дело. От них человеку не прибудет и не убудет. Так говорила бабушка, и Кристиан с ней соглашался.

Всюду – на улице, в транспорте, во дворе или в школе – его окружало кольцо отчуждения и неловкости. Подошел одноклассник, надо о чем – то говорить, но о чем? Крису не интересно то, что интересно другим мальчишкам, его ровесникам. Музыкальные группы, компьютерные игры, ютуб… Он бы побеседовал о физике, о парадоксах времени и устройстве Вселенной, но кто станет его слушать?

Или в автобусе – надо передать деньги кондуктору, а пассажиры впереди оживленно болтают о чем – то своем. Как привлечь внимание? Голос у Кристиана тихий. Кричать неловко и неудобно отвлекать людей от разговора. Тронуть за плечо? Еще хуже. Вот, и стоит он, и мнется, жалобно – так что самому противно – повторяя: «Передайте, пожалуйста, на билет…»

Или в компании, когда кто – нибудь обращается к нему, как будто бы серьезно, а все вокруг смеются. Как узнать, шутит человек или нет? И если да – то, как на это реагировать? Обижаться или смеяться вместе с другими? Что уместно? Что не вызовет осуждения, ответной обиды или презрения окружающих? Человеческие эмоции для Кристиана – как запертый ларец. Между людьми все запутанно и сложно, не то, что в науке. Крис любил учиться, но терпеть не мог ходить в школу. Такой вот парадокс.

Поваляться не дала бабушка. Заглянула в спальню, повела острым носом, словно принюхиваясь.

– Костенька, в школу не опоздаешь? Вставай, милый. Уже полвосьмого! Ты ранец собрал?

Бабуля упорно называла его школьную сумку ранцем.

Крис натянул одеяло на лицо.

– Не опоздаю, – буркнул он, – и я не Костенька.

Бабушка покачала головой и скрылась за дверью, а Кристиан вылез из теплой постели и нехотя начал одеваться. Джинсы, майка… холодные, жесткие, словно накрахмаленные стылым зеленым утром. Настроение совсем испортилось и, конечно, не из – за «костеньки». Беглого взгляда на бабулю было достаточно, чтобы понять – червоточина стала глубже. Она казалась еще чернее, бездоннее, чужероднее – узкое, геометрически правильное отверстие с припухлыми, воспаленными краями. Из нее как будто тянуло сквозняком.

Кристиан беспомощно совал руки в рукава. Никак не получалось натянуть рубашку. Он чувствовал себя неумелым и никчемным. С любимой бабулей, самым близким ему человеком творилось страшное, а он не только не мог ничего сделать, но даже понятия не имел, что происходит. Что это? Рак? Но онкология выглядит иначе. Как два огромных хрустальных шара – очень красиво на самом деле, особенно если не знать, какие страдания она причиняет больному. Тогда что же? Похоже на свищ… На духовный свищ? Ведь эта штука сидит не в физическом теле. Но и тело уже страдает. Вчера бабуля споткнулась на ровном месте. Если бы не Канг – переломала бы себе все кости. Пес кинулся ей под ноги и амортизировал удар. Она, разумеется, ничего не поняла. Мелко перекрестилась и пробормотала что – то про ангела хранителя, который подхватил ее под локоток, и про то, что старость – не радость. Это, конечно, так, но и от старости человек настолько быстро не меняется. Буквально за пару дней бабушкины глаза потускнели, ушло из них живое любопытство. Она ссутулилась и словно сделалась меньше ростом. Так это начинается. Усталость, безразличие, которое человек поначалу пытается скрыть – даже от самого себя, затем легкое недомогание, бессонница, колющие боли то там, то здесь. Врачи ничего не находят – и не найдут, до самого конца. Откуда – то он знает, что так и будет. Потом… нет, лучше не думать. Кристиан глубоко вдохнул. Выдохнул. Стало немного легче. Убрал беспокойство с лица и вышел на кухню.

– Костенька, что – то у нас псиной попахивает, – сказала бабуля, подавая яичницу и большую кружку ячменного кофе. – Никак из соседей кто собачку завел? Странно, сколько здесь живу, а чужих запахов не слышала. Изоляция тут хорошая. Старый дом. Или ты что – то с улицы принес?

Крис чуть не поперхнулся бутербродом. Неужели она учуяла Канга? Но это невозможно. Пес не пах ничем, даже для Кристиана, а для всех прочих – тем более.

– Что я мог принести? Это, наверное, из кошачьего туалета.

Бабушка всплеснула руками.

– Никак на пол напрудил, поганец? Вот я ему! – шаркая тапочками, новой, отяжелевшей походкой, она поплелась в ванную, туда, где под раковиной был устроен туалет для Муськи – лоток полный песка. Бросила на ходу. – Ты ешь, Костенька, ешь… Яишенка стынет… Невкусная она – остывшая.

Муська – не кошка, как можно заключить из клички, а здоровенный черно – белый кот – вальяжно вышел из бабулиной спальни, фыркнул на Канга и, не торопясь, проследовал в гостиную. Он любил сидеть на широком подоконнике, глядя вниз, на снующих у подъезда людей, или спать на батарее. Даже летом, когда отопление выключено. Специально для него там лежала плоская бархатная подушечка.

Кристиан недолюбливал кота, но сейчас ощутил слабый укол совести. «Оговорил беднягу. Нехорошо, если бабуля его отругает, но не мог же я выдать Канга? Да она бы и не поверила». Как ни странно, но про Канга он никому и никогда не рассказывал. Ни бабушке, ни маме, пока та еще жила с ними. Даже когда сам был маленьким и несмышленым. Наверное, потому, что мама ненавидела собак. Если бы она выгнала Канга – Кристиан ушел бы с ним. На улицу, на вокзал, в лес – все равно куда. Единственного друга не предают.

Ругать Муську бабушка не стала. Повозилась в ванной, очевидно, проверяя кошачий лоток, а затем доковыляла до гостиной и прилегла на диван.

– Бабуль, ты что? – Крис оставил на столе недоеденный завтрак и бросился к ней. – Может, врача вызвать? Или, давай, померяем давление?

Растерянный, он искал на тумбочке валидол. Хотя и так знал, что таблетки не помогут, да и врач, если и приедет – ничего особенного не обнаружит. А вот края червоточины тревожно пульсировали. Плохо.

– Голова закружилась. Ты иди, милый, а я полежу немного, и все пройдет. Старость – не радость.

Крис поморщился. У него эта фраза скоро из ушей полезет! Какая уж тут радость.

Канг мягко ткнулся мордой ему в колено, словно спрашивая: «Хозяин, что – то не так? Нужна моя помощь?»

– Да, – вздохнул Кристиан, – нужна. Останься сегодня с бабулей, ладно?

Пес ответил умным, почти человеческим, взглядом. Мол, иди, хозяин, и будь спокоен – я о ней позабочусь. Он слабо махнул хвостом и вытянулся у дивана, положив морду на передние лапы и сразу сделавшись плоским, как мохнатый коврик.