Вальтер Скотт - Анна Гейерштейн. Или Дева Тумана

• Название: Анна Гейерштейн. Или Дева Тумана
• Автор: Вальтер Скотт
• Жанр: Историческая проза

Сэр Вальтер Скотт: «И да будет известно, сколь разнятся мнения автора и издателей, по крайней мере многих из них, относительно названия книг; и очень жаль, сколь важен титул для книгопродавца, который, в оправдание риска денежных вложений, заходит так далеко, чтобы продать еще не напечатанное. Автор же более всего желает быть вознагражденным с последней перевернутой страницей». Иллюстрации художника Пола Харди.

---

– Но да сохранят Небеса промеж нас мирные устремления римлян, и да избавят нас от их жажды завоеваний и влечения к роскоши!

Путешественники продвигались крайне медленно по причине различных задержек, кои не стоили бы упоминания, если бы из-за них не пришлось дважды устраивать ночлег на пути в Базель. Жители городков и деревень, в которых они располагались на ночь, встречали их с отменным гостеприимством и оказывали всевозможные знаки почтения, а их прибытие служило сигналом для торжеств, которые начинались с приема делегации главами местного сообщества.

В то время как деревенские старосты готовились к праздничной встрече делегатов Союза, обычно они узнавали об их приближении загодя, молодые люди, предусмотрительно высылаемые ими наперед, старались доставить удовольствие своим сверстникам и провожали их до деревни через те места, где, как им это было известно, больше водилось дичи.

Угощение, никак не поощрявшее чревоугодие и прочие излишества и состоявшее по обыкновению из мяса молодых барашков и козлят, подстреленных в горах, все же, как это показалось обоим англичанам, весьма возбуждало знаменосца из Берна и бюргера из Золотурна, чего нельзя было сказать о ландмане и представителе Лесов. Упомянутые первые два депутата обладали даром выдергивать из общего блюда лучшие куски и оказались отличными знатоками вин, особенно чужеземных, кое уничтожали они не щадя животов своих. Ландман был слишком благоразумен, чтобы бороться с тем, с чем бороться не представлялось возможным; он удовольствовался тем, что сам соблюдал строгую воздержанность, употребляя в пищу одни только овощи, запивая их ключевой водой, в чем ему полностью подражал седобородый Никола Бонштетен, который, казалось, счел для себя за правило во всем следовать примеру Арнольда Бидермана.

На третий день после отправления швейцарцы приблизились к окрестностям Базеля, в то время одного из крупнейших городов Юго-Западной Германии; здесь они предполагали провести вечер и ночь, нимало не сомневаясь в радушном приеме.

Правда, Базель не принадлежал еще тогда к Швейцарскому Союзу, в который он вступил в 1501 году – почти тридцатью годами позднее; но он был вольным имперским городом, связанным с Берном, Золотурном, Люцерном и другими швейцарскими городами взаимными торговыми делами и прочими интересами. Цель посещения этого города швейцарской депутацией состояла в том, чтобы склонить Базель к миру, более полезному ему самому, учитывая всякое прекращение торговли со швейцарскими кантонами с началом войны, нейтралитет же принес бы немалые выгоды городу, расположенному между двумя противниками.

Посему они и уповали на такой же радушный прием базельцев, какой им оказывали до сих пор в пределах собственных земель, поскольку выгоды этого города напрямую зависели от исхода их миссии. Следующая глава покажет, насколько чаянья их оправдались.

Глава VIII

Городок пред ними. Рейн шлет ему привет,

Свергаясь с отчего утеса, и далее торопит бег,

Стремясь, как гордый Оргеторикс93 было,

Из плена мертвых скал, теснин унылых,

Широкой Галлии обуять брег.

«Гельвеция»

ВЗОРЫ английских путешественников, утомленные постоянным созерцанием голых скал, теперь с удовольствием обратились в сторону местности, хотя и холмистой, но вполне пригодной к земледелию, судя по украшавшим ее нивам и виноградникам. Широкий и величественный Рейн стремительно нес свои серебряные воды сквозь этот пейзаж, разделяя надвое город Базель, расположенный на его берегах. Южная часть города, куда привела швейцарскую депутацию их стезя, представленная знаменитым кафедральным собором94 на высокой террасе, выровненной руками человека и обрывающейся в реку, напомнила нашим путешественникам, что они приблизились к стране, в которой деятельность разумных созданий характеризовалась новыми величественными сооружениями, кои погребли под собой, такова уж их доля, прежние достижения человеческого труда, победившего некогда каменную унылость природы, сопутствовавшую нашим путешественникам на всем их пути.

За милю от городских ворот депутация была встречена представительным сановником, сопровождаемым двумя или тремя горожанами верхом на лошаках, покрытых бархатными чепраками. Первым они приветствовали ландмана Унтервальдена, а затем и его спутников, которые приготовились выслушать гостеприимное приглашение и любезно его принять.

Однако, представители Базеля, завели речи совершенно не те, что от них ожидали. Сановник с крайним смущением, приступил к исполнению возложенного на него поручения, справедливо полагая, что оно не является сколько-нибудь приятным для него. Базельский оратор начал с того, что имеется множество причин для более тесных и дружеских отношений между его городом и городами Швейцарского Союза в дополнение к тем связям, что обеспечивают взаимную выгоду. Но, заключил он, по некоторым веским обстоятельствам, которые будут объяснены позже, Вольный Город Базель не может принять на ночь за своими стенами высокопочтенных депутатов от Швейцарского Союза, направляющихся ко двору герцога бургундского.

Филиппсон внимательно следил, какое впечатление произведет это неожиданное заявление на членов депутации. Рудольф Доннерхугель изъявил меньше удивления, нежели его товарищи, и, сохраняя совершенное безмолвие, казалось, более старался проникнуть в их чувства, чем расположен был обнаруживать свои собственные. Не в первый раз проницательный купец отмечал про себя, что этот резкий и вспыльчивый молодой человек мог, когда это сочеталось с его интересами, обуздывать природный свой норов. Что же касается других, то брови знаменосца нахмурились; лицо золотурнского бюргера зарумянилось подобно луне, восходящей на северо-западе; седобородый представитель Лесов тревожно посматривал на Арнольда Бидермана, и сам ландман казался более обеспокоенным, чем можно было бы ожидать при обыкновенном его хладнокровии. Наконец, он ответил сановнику Базеля голосом дрогнувшим от волнения:

– Такое заявление довольно странно слышать представителям Швейцарского Союза, явившимся с дружелюбными предложениями, в которых заинтересованы все добропорядочные граждане Базеля, каковых мы всегда почитали за наших лучших друзей, и кои сами только что подтвердили, что они таковыми и остаются. Однако, в пристанище, в защите городских стен, обыкновенном гостеприимстве, никакое государство не вправе отказывать даже недругам.

– Не по своей воле граждане Базеля поступают так, достойный ландман, – отвечал сановник. – Не только вас и ваших уважаемых товарищей, но даже мулов ваших мы приняли б с наивозвожным радушием… Но вынуждены поступить иначе.

– Кем вынуждены? – не сдержался разгневанный знаменосец. – Разве император прежде нами не научен…

– Император, – отвечал сановник, прерывая знаменосца, – теперь благонамерен и миролюбив более, чем когда-либо прежде; но бургундское войско вступило в Сундгау95, и распоряжения доставленные от графа Аршамбо фон Хагенбаха…

– Довольно, – произнес ландман. – Вы в достаточной мере явили нам свою слабость, которой и сами стыдитесь. Я понял вас. Базель расположен слишком близко к крепости Ла Ферреты, чтобы не бояться его тени. Брат, мы ведаем о вашем трудном положении… жалеем вас и прощаем вас.

– Нет-нет, прежде выслушайте меня, достойный ландман, – откликнулся сановник. – Здесь поблизости есть старинный охотничий замок графов Фалькенштейн, называемый «Graffs-lust»96, который, хотя и дыряв, но все ж не поле под небом, – его стены достаточно крепки, чтобы защитить вас не только от непогоды, но и от недругов, хотя Боже сохрани, чтобы кто-нибудь осмелился нарушить покой ваш! И еще, друзья мои! Если вы найдете в этом старом замке нечто восстанавливающее силы, как-то: вино, пиво и прочее, то употребите их без стеснения, пусть эта малая толика послужит во искупление великой нашей вины.

– Я не откажусь от дыр в стенах и крыше, – сказал ландман, – сквозь них не выльется наше презренье на город, но будет виден вам свой стыд. За угощение благодарим, но столоваться за счет тайных друзей не станем.

– Еще одно важное обстоятельство, мой дорогой друг, – сказал сановник и многозначительно взглянул на юную красавицу. – С вами едет девушка, как я смею предположить, ваша дочь. Место, куда вы направляетесь сейчас, хоть мы и сделали все, что было в наших силах, приют сносный для мужчин, но женщине там будет чрезвычайно неуютно. А потому, не лучше ли вашей дочери поехать со мной в Базель, где моя супруга станет ей матерью до следующего утра, когда я в полной безопасности доставлю ее вам. Мы обязались не впускать в город посланников Конфедерации, но о посланках в нашем обязательстве не упоминалось.