Карл В. Эрнст - Следуя за Мухаммадом. Переосмысливая ислам в современном мире

• Название: Следуя за Мухаммадом. Переосмысливая ислам в современном мире
• Автор: Карл В. Эрнст
• Жанр: Религия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906016-62-1

Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой своего рода взгляд на ислам «с другой стороны». Это – попытка человека, принадлежащего к неисламской культуре, разобраться в феномене мусульманской религии.

Американский исламовед Карл Эрнст пытается развенчать укоренившиеся в массовом сознании мифы об исламе и помочь представителям различных конфессий найти общий язык с целью упрочения мира и безопасности на планете.

Для широкого круга читателей.

---

Отвечая на упреки тех, кто считает абсолютный вилайат ал-факих узурпацией власти и полномочий Сокрытого Имама)(А.), имам Хомейни отмечал, что безгрешные Имамы) (А) не стремились к власти что власть была для них лишь средством воплощения в жизнь законов Шари'ата, а через них – справедливости:

«Руководство государством в принципе не имеет ранга и степени, а только является средством для исполнения законов и осуществления справедливой власти ислама. Повелитель правоверных[12] (Ά) относительно власти и руководства спросил у Ибн 'Аббаса: "Сколько стоят эти туфли?" – и тот ответил: "Они ничего не стоят". Имам 'Али сказал: "Руководство вами для меня имеет меньшую ценность, чем они [эти туфли], за исключением того случая, если я смогу при помощи руководства над вами установить справедливость (т. е. закон и исламскую власть) и уничтожить несправедливость (т. е. законы и власть зла)". Поэтому правление и руководство – само по себе лишь средство. И это средство не имеет никакой цены для людей Аллаха, если они не совершат праведного дела и не достигнут высших целей. Поэтому в книге "Нахдж аль-балага" говорится: "Если бы я не был обязан сделать это, то отказался бы от этого (т. е. правления и власти"»[13].

Тем самым, по мысли имама Хомейни, узурпация власти Имама) (А) имеет место лишь в том случае, когда правитель неправеден и когда он начинает подменять законы, данные Аллахом через Пророков) (С) и Имамов) (Ά), собственными измышлениями и нормами, не имеющими отношения к Шари'ату Ахл аль-Бейт) (А) – т. е. людей Дома Пророка) (С), безгрешных Имамов) (Ά).

Далее в той же книге имам Хомейни приводит множество доводов, почему для претворения в жизнь исламского закона необходимо исламское правление и исламское государство: это и централизованный сбор налогов[14], и укрепление обороноспособности[15], и противодействие несправедливости и угнетению на международной арене[16].

Тем самым, де-факто хомейнистский проект, как и изначально шиизм в целом, зиждется на тезисе о возврате к чистому исламу Мухаммада) (С), и эта доктрина не является модернистской инновацией, ибо своими корнями уходит в саму сакральную шиитскую традицию (любопытно, что и оппоненты имама Хомейни настаивали на том, что они сохраняют чистый шиизм – то есть, в понимании шиитов, изначальный ислам Мухаммада).

По иронии, на то же самое претендуют и салафиты, которые в сегодняшнем мире являются не просто оппонентами, а непримиримыми антагонистами шиитов. Они также заявляют о том, что они представляют чистый ислам Мухаммада)(С) и желают построить государство на этой основе. Почему же тогда два этих проекта вошли в клинч и в фазу вооруженного противостояния, и почему так разительно отличается Исламская Республика Иран, где развивается наука, культура, искусство, где велика роль и высок уровень образования женщин, где защищены права конфессиональных меньшинств, от Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ, Да'иш), в котором ущемляются базовые права женщин (вплоть до невозможности получения медицинской помощи), уничтожаются культурные памятники и проводятся изуверские казни иноверцев и инакомыслящих?

Очевидно, потому, что, преследуя ту же искомую цель, салафиты апеллируют к принципиально иному базису, а именно – к изначальному исламу в интерпретации тех сподвижников, которые бросили вызов сакральным фигурам шиитов, а именно – имаму 'Али ибн Аби Талибу)(А), имаму Хусейну)(А). Некоторые из этих персон (Му'авийа, Йазид и др.) воевали против шиитских Имамов и предали их мученической гибели. Стоит особенно подчеркнуть, что подоплекой этих войн было разное понимание ислама и разная интерпретация исламского закона.

В случае с иными исламскими политическими движениями подоплека и вовсе может быть иной, в том числе связанной с классическим суннизмом и с расширенным представлением о «золотом веке мусульман», включающим не только период «праведного халифата», но и эпоху правления омейядов, 'аббасидов, османов и т. д. Разумеется, ни шииты, ни салафиты не считают период царствования этих династий «золотым веком ислама», однако некоторые движения – например, суфийский орден Мурабитун – апеллируют к этим эпохам как к некоему социальному идеалу[17].

Поэтому все мусульманские политические движения эпохи модерна, апеллирующие к изначальному исламу Мухаммада (С) как к основе, которая должна лечь в основу исламского государства, исследователю следует четко диверсифицировать, а не объединять их под общим невнятным и аморфным ярлыком «фундаменталисты».

Однако это не единственный вопрос, в котором Карл Эрнст не проводит должной диверсификации. Если ознакомиться с гланой «Этика и жизнь в мире», можно обнаружить, что исследователь также не проводит грани разлиния между понятиями «исламская этика (ахлак)» и «исламское право (фикх)». Карл Эрнст ассоциирует этику с законом, рассматривая их в качестве эквивалентов. Хотя с точки зрения ислама это принципиально разные вещи.

Закон – Шари'ат – регламентирует внешние стороны поведения – акты поклонения ('ибадат) и сделки (му'амалат). Он включает в себя весь комплекс предписаний, касающихся запретного (харам) и дозволенного (халал), причем в число разрешенных действий входят деяния категории ваджиб (обязательное), мустахабб (желательное), мубах (нейтральное) и макрух (предосудительное и не рекомендуемое, но не запрещенное)[18]. Если человек правильно исполняет все акты поклонения и не совершает запрещенного, по Шари'ату его деяния верны и действительны, т. е. имеют законную силу именно в юридическом смысле слова.

Значит ли это, что он автоматически становится нравственным человеком?

Нет, потому что, помимо внешней правильности, для этической оценки действия крайне важен нийат (намерение). Точнее, в сфере, относящейся к поклонению ('ибадат), намерение имеет не только этическое, но и юридическое значение: например, если намаз прочитан с неправильным намерением (например, вместо вечернего намаза человек намеревался прочитать полуденный) или человек вынужденно голодал в месяц Рамадан, не имея намерения держать пост, акт поклонения не считается выполненным. Однако в области взаимодействия между людьми (му'амалат) внешней правильности действий достаточно для того, чтобы они считались юридически корректными. Однако нравственное наполнение придает этим действиям намерение и цель.

Рассмотрим это на конкретных примерах. Допустим, два человека заключили никах (исламский брак), и с точки зрения соблюдения формальных правил фикха этот никах действителен. Однако этическая оценка этого никаха целиком и полностью зависит от того, какие цели преследуют вступившие в брак. Если никах увел человека от поклонения Аллаху – например, чтобы обеспечить семью, мужчина стал прибегать к запрещенным формам заработка (работа в сфере, связанной с ростовщичеством, продажей спиртного, в индустрии недозволенных развлечений) или оставил обязательное (намаз, пост и т. д.) – невозможно считать такой никах способствующим нравственному росту этого человека. Иными словами, с точки зрения закона этот брак будет действителен, но с точки зрения этики (ахлак) – предосудителен. То же самое можно сказать и о никахе, заключенном с корыстными целями. Однако если основой никаха будет любовь и духовная общность, и супруги начнут поощрять друг друга к совершению одобряемого, с этической точки зрения этот брак будет считаться благословенным (мубарак). При этом с точки зрения формальных правовых предписаний два этих никаха могут быть идентичны, т. е. заключены по одной и той же нормативной форме.

Абсолютно правильный намаз может совершать и законченный лицемер (мунафик). Человек, не верящий ни в одно из положений ислама, может на публике выполнять намаз сообразно всем предписаниям, но его намерения при этом будут совершенно мирскими: это снискание похвалы и уважения в конкретном обществе или же поднятие рейтинга на выборах, проходящих в мусульманской стране. Естественно, также нельзя назвать такого «мусульманина по форме» нравственным человеком.

В мистической философии ислама под это разделение между законом (фикх) и этикой (ахлак) подводится вполне четкое обоснование. Так, известный исследователь исламской философской мысли, французский ученый Анри Корбен, в своем труде «История исламской философии» пишет:

«…Мы оказываемся перед следующей дилеммой: можно ли ограничить ислам правовой и юридической интерпретацией, законничеством, эзотерикой (захир)?.. Или же подобная эзотерика, захир, которая как будто достаточна для упорядочения практической жизни, является лишь оболочкой чего-то другого, внутреннего, эзотерического, батин? Если да, то весь смысл мусульманской практики меняет окраску, так как буква позитивной религии, шари'ата, обретает смысл только в хакикате, духовной реальности, являющейся эзотерическим смыслом Божественных Откровений»[19].