Дмитрий Яворницкий - История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1

• Название: История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1
• Автор: Дмитрий Яворницкий
• Жанр: История
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-06620-6

Трехтомная «История запорожских казаков» выдающегося украинского историка, этнографа, фольклориста, археолога, писателя, лексикографа, академика Д.И. Яворницкого – ценнейший памятник отечественной дореволюционной историографии, важный источник по изучению истории украинского казачества.

---

Страшные бедствия, которые приходилось испытать казаку, застигнутому в диких степях Запорожского края, художественно обрисованы в народной думе «О побеге трех братьев из-под Азова», в которой представлено, как два брата едут на конях через восточные степи Запорожья, а третий, пеший – пехотинец, спешит-поспешает за конными братьями, напрасно молит их взять его с собой, потом теряет их из виду, добирается до Савур-могилы и тут в страшных муках погибает от голода и жажды:

Из-пид города, спид Азова то невелыки туманы уставали.
Як три браты ридненьки,
Як голубоньки сывеньки,
Из города, из Азова, з тяжкой неволи
У землю хрестиянську до батька, до матери, до роду утикали.
Два брата кинных,
А третий брат, меньший, пиша-пишаныця,
За кинними братами угоняе,
На биле камння,
Ня сыре кориння
Свой нижки казацьки-молодецьки побивае;
Кровью слид заливае,
И до кинных братикив словами промовляе:
«Братики мои ридненьки,
Голубоньки сывеньки,
Добре вы учините,
Мене, наименыпого брата, миж кони возьмите,
И в землю християнську, до отця, до матери, до роду надвезите».
И ти браты тое зачували,
Словами промовляли:
Братику мылый,
Голубоньку сывый,
Ради б мы тебе миж кони узяти,
И буде нас Азовська орда нагоняти,
Буде в пень сикти-рубати,
И буде нам велыку муку завдавати».
И тее промовляли,
Видтиль побигали…
Тоди меньший брат на Савур-могилу збигае,
Словами промовляе,
Слёзами облывае:
Побило мене в поли три недоли:
Перша доля безхлибье,
Друга доля безвидье,
А третя – буйный витер в поли повивае,
Видного казака з ниг валяе.
Тоди меньший брат на Савур-могилу зихожае,
Головку свою казацьку склоняе,
Батькову-матчину молитву споминае.
От руками не визьме
Ногами не пиде,
И ясными очима на небо не зглине,
Кругом взирае,
Тяжко вздыхае:
«Голово моя казацькая!
Бували мы у землях турецьких,
У вирах бусурменських;
А теперь прыпало на безвидди, на безхлибьи погибате,
Девятый день хлиба в устах не маю,
На безвиддьи, на безхлибьи погибаю!»
Тут тее промовляв… не чорна хмара нолитала,
Не буйнии витры вийнули,
Як душа казацька-молодецька з тилом розлучалась.
Толи сыви зозули налитали,
У головах сидали, жалибно кували,
И як ридни сестры оплакали;
Тоди вовки-сыроманьци набигали,
И орлы чорнокрыльци налитали,
В головках сидали,
З лоба чорни очи выдырали,
Биле тило од жовтой кости одрывали,
Жовту кисть по-под зелеными яворами разношали,
И комышами укрывали.
И жалибненько квилили-проквыляли:
Тож вони казацькии похороны одпрьвляли[156].

О других бедствиях Запорожского края, саранче, разного рода насекомых, особенно комарах, слепнях и мошках, этих «крылатых шпильках запорожских омутов», и зимних стужах дают подробные и весьма любопытные описания современники-очевидцы, каковы упомянутый нами не раз инженер Боплан и барон Тотт. «Бесчисленное множество оной (саранчи) на Украине, – говорит Боплан, – напоминает мне наказание, ниспосланное Всевышним на Египет при фараоне. Я видел, как бич этот терзал Украину в продолжение нескольких лет сряду, особенно в 1645 и 1646 годах. Саранча летит не тысячами, не миллионами, но тучами, занимая пространство на пять или на шесть миль в длину и на две или на три мили в ширину. Приносимая на Украину почти ежегодно из Татарии, Черкесии, Бессы и Мингрелии восточным или юго-восточным ветром, она пожирает хлеб еще на корню и траву на лугах: где только тучи ее пронесутся или остановятся для отдохновения, там через два часа не останется ни былинки, и дороговизна на съестные припасы бывает ужасная. Бедствия увеличиваются в триста раз более, когда саранча не пропадает до наступления осени… Нет слова для выражения количества саранчи: она совершенно наполняет воздух и помрачает свет дневной. Полет ее лучше всего сравнить со снежными хлопьями, рассыпаемыми вьюгой во все стороны. Когда она сядет, все поле покрывается ею, и раздается только шум, который она производит, пожирая растения; оголив поле в час или в два, туча поднимается и летит далее по ветру. В это время исчезает свет солнца и небо покрывается как будто мрачными облаками. В июне месяце 1646 года я должен был остановиться на две недели в недавно построенном Новограде, где заложена была мною крепость; увидев там бесчисленное множество саранчи, я не опомнился от удивления. Гадина вывелась в окрестностях Новограда весной и не могла еще хорошо летать, но покрывала землю и наполняла воздух так, что я не мог без свечей обедать в моей комнате. Дома, конюшни, даже хлева и погреба были набиты ею. Чтобы выгнать эту незваную гостью из комнаты, я жег порох, курил серой, но все без пользы: как отворят дверь, бесчисленное множество насекомых вылетало и прилетало в одно и то же время. На улице она кидалась в лицо, садилась на нос, щеки, брови, даже падала в рот, если кто хотел вымолвить слово. Это неудобство еще незначительно в сравнении с беспокойством во время обеда: разрезывая мясо на тарелке, вы поневоле давите саранчу, и едва раскроете рот, чтобы проглотить кусок, в ту же минуту должны выплевывать влетевшую гадину. Люди самые опытные приведены были в отчаяние неописанным множеством саранчи: надобно быть самому очевидцем, чтобы судить об этом наказании. Опустошив в две недели окрестности Новограда и получив силу летать, саранча отправилась по ветру в другие области. Я видел ночлег ее: кучи насекомых покрывали дорогу на четыре дюйма в толщину, так что лошади наши останавливались и только под сильными ударами плети передвигали ноги; подняв уши и фыркая, они переступали с большим страхом. Гадина, давимая колесами повозок и лошадиными копытами, испускала смрад нестерпимый, для головы весьма вредный; я принужден был беспрерывно держать у носа платок, намоченный уксусом. Свиньи с жадностью пожирают саранчу и отъедаются весьма скоро; но никто из людей не употребляет ее в пищу, единственно по отвращению к гадине, которая наносит столь большой вред. Саранча живет не более шести с половиной месяцев, но распложается и на следующий год: октябрь месяц останавливает ее полет; тогда каждое насекомое выкапывает хвостом яму и, положив в оную до 300 яиц, зарывает их ногами; после этого умирает. Ни дождь во время несения яиц, ни сильный зимний холод не истребляют зародышей; весной же, в половине апреля, когда солнечные лучи нагревают землю, саранча вылупляется из яиц и расползается, но не прежде шести недель получает способность летать; до того же времени отходит недалеко от места своего рождения. Укрепись в силах, она направляет свой полет по ветру; постоянный северо-западный ветер вгоняет ее в Черное море, а ветры других стран разносят этот бич по Украине… Вот что замечено мной в долговременное пребывание на Украине об этом насекомом. Оно бывает толщиной в палец, а на длину имеет от трех до четырех дюймов»[157].

Почти в тех же красках рисует степи ногайских татар, а с ними вместе и степи запорожских казаков и автор записок о турках и татарах, барон де Тотт. «Эти насекомые, – говорит он, – налетают тучами на равнины ногайские, садятся на поля, особенно засеянные просом, и опустошают их в одно мгновение. При появлении облаков саранчи свет дневной помрачается, и облака ее заслоняют солнце. Иногда удается земледельцам-ногаям прогонять ее криком и стуком, но чаще она садится на полях их и покрывает оные слоем толщиной от шести до семи дюймов. Тогда шум полета ее сменяется шумом, который она издает, пожирая растения, и который можно сравнить со звуком при падении града; но град не столько наносит вреда, как саранча. Самый огонь не может быть опустошительнее для полей: там, где отдыхала саранча, не остается и следов прозябания»[158].

В 1748 и 1749 годах для истребления на украинских степях саранчи введены были такие меры, какие принимались против моровой язвы. Как говорится в брошюре «Замечания, до Малой России принадлежащие»: «Бывшие малороссийские полки все были в поле выведены, и сами их полковники и старшины, употребляя и прочих обывателей, истребляли саранчу, то зарывая ее во рвы, то сожигая, то метлами побивая. Словом сказать, истребление саранчи всех начальников и жителей занимало и за первое дело почиталось и уважалось»[159].

Кроме саранчи, немалые бедствия причиняли жителям Украины, в особенности же Запорожья, мошка и комары. «Берега днепровские, – говорит Боплан, – замечательны бесчисленным количеством мошек; утром летают мухи обыкновенные, безвредные; в полдень являются большие, величиною с дюйм, нападают на лошадей и кусают до крови; но самые мучительные и самые несносные комары и мошки появляются вечером: от них невозможно спать иначе как под казацким пологом, то есть в небольшой палатке, если только не захочешь иметь распухшего лица. Я могу в этом поручиться, потому что сам был проучен на опыте; опухоль лица моего едва опала через три дня, а веки так раздулись, что я почти не мог глядеть; страшно было взглянуть на меня… Чтобы избавиться от мучительных комаров и мошек, одно средство – прогонять их дымом; для этого нужно содержать постоянный огонь»[160].