Вячеслав Репин - Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Роман. Том II

• Название: Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Роман. Том II
• Автор: Вячеслав Репин
• Жанр: Русское современное

«Звёздная болезнь…» – первый роман В. Б. Репина («Терра», Москва, 1998). Этот «нерусский» роман является предтечей целого явления в современной русской литературе, которое можно назвать «разгерметизацией» русской литературы, возвратом к универсальным истокам через слияние с общемировым литературным процессом. Роман повествует о судьбе французского адвоката русского происхождения, об эпохе заката «постиндустриальных» ценностей западноевропейского общества. Роман выдвигался на Букеровскую премию.

---

– На какие шиши?

– Деньги есть… Точнее, будут. Не мои, не волнуйся. Всего объяснить не могу. Но один близкий человек предлагает около двухсот тысяч.

– Просто так, что ли?

– Да, представь себе.

– Такого не бывает.

– Иногда бывает. Я совершенно серьезно говорю, Леон.

– Я не смогу принять.

– Почему?

– Да потому что не бывает такого.

– Вот что… Ты подумаешь, решишь сам, что ты хочешь… чтобы это исходило не от меня, а от тебя самого, договорились? А я тем временем всё выясню, и вернемся к этому разговору.

– Даже не думайте! Вы за кого меня принимаете?

– За кого бы я тебя ни принимал, так не может продолжаться! – осадил Мольтаверна Петр. – Ты не можешь всю жизнь жить в нахлебниках. Далл’О, может, и не очень тебя любит, но он прав… Что касается меня, то знай, я привык к тебе, ты всегда сможешь у меня работать, если будет желание. Но в главном пора определяться. Тебе же не двадцать лет. Ты не для того столько пережил и столько хлебнул в жизни, чтобы мыкаться теперь, в твои-то годы. Нужно уметь принимать помощь от людей. Иначе сам не сможешь никогда помогать другим. Есть такой закон… Понимаешь меня?..

Предложение, сделанное Мольтаверну в тот вечер, Петр обдумал заранее. Уже не первый день пытаясь взвесить все за и против, он не мог прийти к чему-либо определенному. Он не был уверен, что суммы будет достаточно для приобретения жилья, пусть самого скромного. После всех обязательных выплат от доли Фон Ломова должно было остаться, по его подсчетам, не более двухсот тысяч франков. Однако после разговора с Мольтаверном Петр неожиданно для себя утвердился в мысли, что идея сама по себе правильная. Теперь он был окончательно уверен в том, что если Фон Ломов будет настаивать на своем – а сомневаться в этом пока не приходилось, – то Мольтаверн окажется идеальным «кандидатом».

Неожиданным образом сходились все концы. Несмотря на то, что вопрос с продажей доли Фон Ломова в кабинете казался делом принципиально решенным, проблема использования этих средств могла быть окончательно урегулирована только с поездкой в Москву, и Петр пытался как можно скорее завершить свои текущие дела, чтобы ее ускорить.

В первых числах июня Петр направил в нью-йоркскую адвокатскую контору «Лоренс Юниор Лимитед», с которой кабинет поддерживал многолетние партнерские отношения, не совсем обычное поручение. Он просил навести справки о неком Арчи Котсби, подданном США, в связи с тем, что кабинет взял на себя защиту интересов французской пары, которую этот самый Арчи Котсби преследовал за неуплату долга. Пара собиралась подавать на американца встречный иск по обвинению в вымогательстве, в подлоге и т. д. В Версале нужна была информация, причем самая исчерпывающая, какую только можно было собрать, и желательно с какими-нибудь документальными подтверждениями из личного дела американца; такие данные, по сведениям Петра, имелись в картотеках американской полиции. Кроме того, он просил уже сегодня навести справки о платежеспособности Котсби…

Меркантильная тяжба Жоссов, которую Вельмонт буквально свалила на Петра, оказалась в духе тех стародавних эпопей, замешенных на уголовщине, которые попадали в кабинет при Фон Ломове. Заниматься этой тяжбой Петр поначалу отказался. Всё, что он пообещал, – это помочь паре советом, подстраховать, но без личных рандеву, по телефону, а также поговорить со своими компаньонами в надежде, что кто-нибудь из них проявит к делу интерес или хотя бы поможет подыскать в своем кругу кого-нибудь понадежнее, с опытом, кто не будет обирать Жоссов до последней нитки…

Компаньоны ничего определенного не обещали. И когда в начале июня Сюзанну Жосс в очередной раз вызвали к судебному следователю – дача показаний должна была состояться в присутствии «потерпевшего», за которого американец себя выдавал, с целью сличения показаний обеих сторон, – Петр согласился сопровождать Жоссов на эту встречу и попросил приехать накануне в Версаль, чтобы окончательно отработать вместе линию поведения…

Судебный следователь, который вел дело Жоссов, к этому времени уже не принимал их за злостных мошенников. Он понимал, что они стали жертвой обмана. По имеющимся у него сведениям, имя Арчи Котсби, подавшего на них в суд, уже не в первый раз фигурировало в аналогичных разбирательствах. Американец проходил по таким делам свидетелем или, как и в этот раз, «потерпевшим». В мошенничестве и в незаконных финансовых операциях Котсби уже не раз обвинялся за границей. С французским же правосудием он умудрялся оставаться в ладах. Но как бы то ни было, в данном конкретном случае обстоятельства складывались таким образом, что закон был не на стороне Жоссов.

Жоссы полагали, что на собеседование к судебному следователю сам Котсби не явится, под любым предлогом, в таких случаях обычно посылают адвоката. Каково же было их удивление, когда, приехав на встречу, они заметили в конце коридора силуэт американца. Супруги выглядели сраженными. Появление Котсби свидетельствовало о его полной уверенности в своих действиях.

Американец пришел не один, с адвокатом – рослой худой дамой за пятьдесят. Петр видел ее впервые. По сведениям Жосса, которые ему удалось собрать через свои каналы, защитница Котсби занималась делами самыми разнообразными – от бракоразводных до уголовных, имела большое личное состояние и была известна в среде торговцев антиквариатом, поскольку время от времени вела крупные дела, связанные с защитой наследственных прав членов семей покойных знаменитостей.

На протяжении всего допроса Петр отмалчивался, лишь вскользь вставлял короткие замечания, которые касались процедуры следствия, а не сути дела, и делал пометки в своем блокноте. Сюзанна Жосс отвечала на вопросы именно так, как он просил, она не допустила ни одного промаха. Когда же сама она мельком переводила на него взгляд, чтобы проверить его реакцию, ей казалось, что он чем-то раздосадован.

Петр попросил слова только под конец. Не давая себя перебивать, он заговорил непривычной для Жоссов складной речью, нанизывая фразы одна на другую, отчего сказанное как бы зависало в пустоте, но тем самым возникало ощущение, что суть не разматывается, как катушка ниток, а как бы разрастается сразу во все стороны. Петр располагал не менее полным досье на американца, чем следователь. Имевшиеся у него сведения можно было смело отнести к категории конфиденциальных, доступ к ним могли иметь только службы полиции, – этими документами удружил ему Мартин Грав, отважившись пустить в ход свои семейные связи. Следователь не преминул сделать замечание по этому поводу, однако не стал ничего опровергать.

Доводы Петра сводились к выявлению тех сторон дела, которые и так казались очевидными, без лишней аргументации, но еще никем не были высказаны вслух. Обвинение Сюзанне Жосс предъявлял человек, «по которому плачет не одна тюрьма Европы». Заключалось же это обвинение, по сути дела, не в мошенничестве, а в заурядной неосведомленности, в незнании законов и в неосмотрительности, которую Сюзанна Жосс допустила.

Следователь не отрывал глаз от вороха бумаг, которыми был завален его стол. Американец Котсби – степенного вида рослый блондин с рыбьим ртом, одетый в хорошего пошива серый костюм, но без галстука – время от времени откидывался на спинку стула и хватал ртом воздух, как бы переполняясь смесью негодования и вместе с тем восхищения, которое не мог не испытывать перед дьявольской изобретательностью своего оппонента, но при этом не терял самообладания. Его защитница тоже не считала нужным встревать в разговор, хотя он и принимал неожиданное направление. Она что-то шептала Котсби на ухо и продолжала следить за происходящим с явным оживлением в глазах.

Результат не заставил себя ждать. Следователь, хотя и неофициально, встал на сторону Жоссов, недвусмысленно заявив, что обвинение против них, скорее всего, не «выдержит испытания временем»…

Такой удачи Жоссы не ожидали. Пока все вместе они направлялись к выходу, сбитые с толку и взбудораженные Жоссы кружили вокруг Петра, наступая друг другу на ноги, и даже не слышали его объяснений. Он пытался их урезонить. Рано было ликовать. Дело только набирало обороты. По мнению Петра, американцу ничего другого теперь не оставалось, как ужесточить свои позиции. Он мог полезть на рожон. Петр советовал готовиться к новым ударам.

Жосс не мог взять в толк, с чего это их запугивают сложностями в такой момент, когда всё складывается так удачно. Однако затевать первым серьезный разговор о дальнейших совместных шагах не решался.

Остановившись посредине тротуара, Петр хотел было попрощаться. Но Жосс, озадаченный его поспешностью, предложил вместе поужинать. Они могли заказать стол в знакомом ему ресторане, находившемся как раз неподалеку. Достаточно было позвонить. Или в другом, рядом с галереей жены, где всегда подавали хорошие устрицы.