Юрий Завизион - Через Гоби и Хинган

• Название: Через Гоби и Хинган
• Автор: Юрий Завизион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906716-78-1

Победным маем 45-го война закончилась не для всех… Разгромив фашистскую Германию, многие части и соединения, не отметив Победу, снова грузились в эшелоны и отправлялись на Дальний Восток, где еще продолжало полыхать пламя Второй мировой войны…

Такая судьба выпала и воинам 6-й гвардейской танковой армии. Войдя в Прагу 9 мая 1945 года, уже 1 июня части и соединения армии направились на Дальний Восток, где приняли участие в Хингано-Мукденской наступательной операции. Наступая в первом эшелоне Забайкальского фронта, войска армии в тяжелейших условиях преодолели высокогорный заснеженный хребет Большой Хинган, ранее считавшийся непреодолимым для танков, вышли на Центрально-Маньчжурскую равнину и своими стремительными действиями расчленили главную группировку Квантунской армии на изолированные части, заставили отказаться ее от дальнейшего сопротивления и прекратить военные действия на континентальной части Китая.

Новая работа Игоря Небольсина, написанная в соавторстве с председателем Совета ветеранов 6-й гвардейской Краснознаменной танковой армии генерал-лейтенантом Юрием Завизионом, впервые рассказывает об этой уникальной операции, которая поставила победную точку во Второй мировой войне.

---

«…Войну я встретил уже зрелым человеком, отслужившим в Красной армии срочную службу. Начал воевать с лета 1941-го и закончил в 1945-м в столице Чехословакии – городе Праге.

Воевал, как все мои боевые товарищи. Был ранен, лечился в госпиталях, опять воевал, опять был ранен и опять лечился… В общем, досталось сполна. К тому времени я был награжден орденом Славы III степени и медалью «За отвагу».

К. Р. Капштык

Мы свято верили в победу и делали все, чтобы ее приблизить. На фронте воевали и два моих брата: Яков Романович, к сожалению погибший в начале войны под Ивано-Франковском, и Петр Романович, тоже танкист, и воевал он совсем рядом со мной – в 6-й танковой армии.

На последнем этапе войны я воевал наводчиком орудия (башенный стрелок) на танке Т-34 в 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко (который после войны стал маршалом бронетанковых войск).

Мы гнали фашистов уже по территории Германии, очистили от них Целендорф, Лихтерфельде, Шлахтензее и вышли к району Штеглица, окружив его с двух сторон.

Было это 25 апреля, за две недели до Дня победы… Случилась беда: свои же самолеты-бомбардировщики сбросили бомбы на наши головы, в результате чего погибло около ста наших солдат и сожжено десятка полтора машин. Это была трагедия! А я, наверное, в рубашке родился, что остался жив.

До Берлина – рукой подать. Рвались мы вперед, чтобы счеты с фашистами свести и задавить их в своем зверином логове. Мечтали выцарапать на стенах рейхстага свою фамилию, и я даже придумал, что напишу: «Я, Кузьма Капштык, из украинского села Быково, пришел сюда, чтобы вы никогда к нам не ходили!»

Скажу так, что фашисты дрались отчаянно и изощренно. Похоже, они черпали свои последние силы и чувствовали обреченность и неотвратимое возмездие за свои зверские злодеяния.

Но в ночь с 5 на 6 мая нас повернули на Прагу. Наша танковая армия совершила форсированный марш и вместе с танкистами 6-й и 4-й танковых армий завершила полное окружение фашистов и, главное, отрезала им пути отхода к американским войскам для сдачи в плен.

Мы обнимались с танкистами, а я все расспрашивал, не знает ли кто брата моего Капштыка Петра из 6-й танковой армии. Брата не нашел, но познакомился с земляком по фамилии Перетятько, родом из Саксагани, что почти возле моего села Быково. Он так же, как и я, был наводчиком, воевал в 6-й танковой армии.

Прошло уже несколько часов, и мы даже почувствовали совершенно мирную обстановку, как вдруг раздалась длинная автоматная очередь, которая прошла у нас почти перед носом. Перетятько резко толкнул меня в росший рядом кустарник и прыгнул туда сам. Стреляли явно из немецкого «шмайсера». Потом еще и еще… Все бросились за деревья, углы домов, каких-то киосков и открыли ответный огонь.

Вскоре из подвала выволокли прятавшихся там фашистов, которые, съежившись и озираясь по сторонам, передвигались с поднятыми руками, покорно выполняя все команды танкистов, пинавших их сзади. К счастью, обошлось без потерь с нашей стороны.

Мы поднялись, отряхнулись. Перетятько ткнул меня в грудь указательным пальцем и сказал: «Смотри!» Я увидел, что край моей медали «За отвагу» отломан и стесан. Это одна из пуль прошла по касательной. Вот так медаль защитила меня от ранения, а может быть, даже от смерти.

Дождь, который лил несколько дней, прекратился. Жители Праги дома украсили флагами – красными советскими и трехцветными чехословацкими. Наши «тридцатьчетверки» медленно продвигались сквозь ликующую толпу горожан, которые заваливали их охапками цветов, ветками сирени. Это было трогательное зрелище. Наверное, много выстрадали эти люди, находясь несколько лет под фашистами.

Советская САУ ИСУ-122с на одной из улиц города Собеслава в Чехословакии. Надписи на самоходке: «Мы русские, мы победили» и «Слава советским артиллеристам!»

Пройдя город, мы вышли на какую-то его дальнюю окраину и разместились в городке, где до недавнего времени стояли немецкие части.

А разве можно забыть, как встретили мы весть о капитуляции фашистской Германии! Об этой долгожданной вести я узнал одним из первых. Включив танковую радиостанцию, услышал, что гитлеровская Германия капитулировала. Эти сообщения шли с повторами. Это же Победа!!! Я, как мальчишка, носился по батальону, осатаневший от счастья.

Что тогда творилось вокруг! Смех, слезы, стрельба в воздух. Это был самый счастливый день в нашей жизни. Танкисты из своих сигнальных пистолетов СПШ[5] открыли огонь вверх и кричали: «Победа!!!» Состояние всех было неописуемо: «Мы победили!!!» Ракеты скоро закончились, тогда стрелки-радисты вытащили из танков пулеметы ДТ[6] и открыли беспорядочную стрельбу вверх. В пулеметных дисках каждый пятый патрон был трассирующим, и все небо было перекрещено длинными пунктирными цветными трассами.

От того, что победили, что в этом аду остались живы, танкисты просто ошалели. Все чувствовали необыкновенную душевную легкость, как будто скала с души свалилась. Четыре года была такая тяжесть – и в одно мгновение ее не стало!.. Закончились патроны в дисках – тогда развернули башни и из танковых пушек открыли огонь по лесам, покрывающим горы. Криков начальников как будто никто не слышал. Потребовались неимоверные усилия, чтобы остановить ничего не слышавших от радости людей…

С большим трудом командиры заставили своих танкистов выполнить команды «Прекратить огонь» и «К машинам!». Экипажи покинули танки, но продолжали обнимать друг друга, поднимать на руки и подбрасывать вверх своих командиров! Эта человеческая радость и восторг вышли за рамки всякого повиновения.

Но все же воинская дисциплина, к которой за долгие годы войны мы были приучены, возобладала. Эйфория закончилась. Остается только представить, с каким неимоверным трудом нашим командирам, которые сами были возбуждены и ликовали по случаю победы, удалось охладить пыл своих подчиненных и навести воинский порядок.

И еще не могу не сказать об одном эпизоде, который произошел в мае 1945 года в Праге. Пока наша часть стояла на дальней окраине города, я не терял надежды найти своего брата Петра, тем более что вокруг стояли части 6-й танковой армии. И вот утром на территории военного городка издалека я увидел до боли знакомого мне офицера.

Кто он? Где я его раньше видел?

Подойдя ближе, узнал в нем своего одноклассника, с которым учился в сельской школе в Быково. Тот шел, не обращая на меня никакого внимания.

Я окликнул его: «Грицко!» Он остановился и вгляделся в мое лицо, а потом произнес: «Кузя, ты? Откуда?..»

Мы обнялись. Это был Завизион. Мы не виделись 11 лет, которые прошли после окончания школы. Теперь на его плечах были майорские погоны, а на груди два ордена Красного Знамени и два Отечественной войны. Мы учились в одном классе и были неразлучными друзьями: я, мой двоюродный брат Микола Селиверстович Капштык и Гаврик Завизион. Вот это была встреча!..»

Воспоминания ветерана 6-й гвардейской танковой армии гвардии майора медицинской службы Н. М. Дмитриевой

Н. М. Дмитриева

«…Большим праздником было для нас объявление о полной капитуляции фашистской Германии. Мы ликовали. И, конечно, как-то наступило осмысление пройденных фронтовых дорог. После окончания Курско-Орловской операции наш госпиталь был придан 6-й танковой армии (тогда еще не гвардейской) под командованием генерала А. Г. Кравченко. Это был уже 2-й Украинский фронт.

Мы с мужем, военным медиком А. И. Дмитриевым, работали в очень трудных условиях, особенно во время Корсунь-Шевченковской операции. Ранняя весна, все дороги разбиты, грязи по колено. Автомашины не шли, так что весь необходимый перевязочный материал, инструментарий, медикаменты переносили на своих плечах. Голодным, холодным, в дождь и в стужу, окоченевшими руками, приходилось оборудовать рабочие места (палатки, хаты, сараи), где проводились операции.

Об отдыхе не думали, раненые ждали нашей помощи. В деревне Шмариново, куда прибыл наш госпиталь, все дома (а их было 95) были заполнены ранеными. Сразу приступили к работе. Ампутировали конечности, делали полостные операции, пытались спасти всех. Однако много раненых тогда погибало от газовой гангрены.

Н. М. Дмитриева

Обработав раненых, передавали их госпиталям второго эшелона и продвигались дальше пешком или на попутных машинах, догоняя свою 6-ю танковую армию.

Доставить нам питание не могли, поскольку все машины из-за бездорожья буксовали. Жили на «бабушкином аттестате»: люди в деревнях, оставшиеся в живых после ухода оккупантов, сообща кормили нас, делились с нами последним.

И что характерно, никто не роптал на невзгоды и трудности. Наоборот, мы старались поддержать друг друга шутками и песнями. Работали по трое-четверо суток, не отходя от операционного стола, часто под бомбежками фашистской авиации и артиллерии, которые не обращали внимания на красные кресты на санитарных палатках УСБ. Погибали наши врачи и медсестры. Иногда были мы и донорами, когда срочно требовалось прямое переливание крови.