Александра Бракен - Пассажирка

• Название: Пассажирка
• Автор: Александра Бракен
• Жанр: Зарубежная фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-102207-5

Семнадцатилетняя Этта Спенсер не подозревала, что ее виртуозное, на грани фантастики владение скрипкой – часть скрытых мистических способностей. Внезапно пробудившееся в ней магическое наследие отбрасывает девушку на сотни лет в прошлое. Напуганная и растерянная, Этта оказывается в 1776 году и в самой гуще морского сражения.

Ее спасает молодой капитан, который должен доставить девушку к загадочному семейству Айронвуд, настолько могущественному, что им оказалось под силу похитить Этту из ее времени. Но зачем?.. В поисках ответа Этта и Николас мчатся сквозь столетия, разгадывая еще одну загадку – тайну невероятного притяжения друг к другу.

---

Но ничто из этого не отвечало на вопрос, почему Роуз держала все в секрете. Сейчас она путешествовала только между материками – плавала через океаны; в этом Этта не сомневалась. Так почему она исчезла, как утверждала София? И какие из ее рассказов были настоящими, а какие – выдуманными, чтобы усыпить маленькую беспокойную девочку?

Я должна вернуться.

Очнувшись на корабле, она обнаружила, что все ее тщательно выстроенное хладнокровие улетучилось, оставив только животный инстинкт и волю. Тогда она почувствовала себя безумной и расстроенной, но доказала – хотя бы себе, – что готова сражаться. Защищать себя. Теперь нужно любой ценой использовать каждую каплю жажды жизни; собрать в кулак нежелание покоряться давлению и составить план возвращения домой.

Домой… В свое время. В Нью-Йорк.

Этта сунула ноги в тесную обувь и запихнула серьги обратно, остановившись лишь на мгновение, чтобы удостовериться, что они целы. Их небольшой вес будет напоминать ей о доме, маме, Элис, дебюте…

Элис. Этта была путешественницей во времени – может ли она вернуться в ту минуту, когда ругалась с мамой и Элис? Может ли использовать дар, чтобы перенестись в прошлое, уйти с концерта и увести их обеих?

Может ли спасти Элис?

Этта всегда знала, куда течет ее жизнь; она боролась за то, чтобы не сходить с этого пути, каждый раз, когда брала в руки скрипку. Ее будущее – это сцена, выступления, записи… Однако небольшое сомнение в неизбежности этой мечты всегда оставалось. И стоило дверце в новый мир приотвориться на миллиметр, как соблазн распахнуть ее до конца стал для ее воображения почти непреодолимым. Каково это, задумалась она, идти, куда и когда вздумается?

Побывать в сердце давно умершей империи. Пересечь материки и увидеть чудеса мира, прежде чем они исчезнут. Сидеть в аудитории Венского Кернтнертор-театра, слушая первое исполнение девятой симфонии Бетховена. Упросить Баха дать ей урок в его лейпцигские годы.

Спасти Элис.

Что еще она могла выбрать, кроме как узнать все, что можно, лишь бы вернуться в то время?

Ей придется смириться с ухмылками Софии, с тошнотворной мыслью, что, возможно, она смотрит в лицо убийцы своей наставницы или, по крайней мере, соучастницы этого убийства.

Я сделаю это, подумала Этта, наклоняясь, чтобы забрать сверток. Верну все обратно.

И, если потребуется, она с боем преодолеет каждый шаг на этом пути.

Когда Этта вошла в каюту, София сидела на краешке кровати.

– Заблудилась? – осведомилась она, снова склоняясь над ведром.

После вкуса свежего воздуха запаха желчи и рвоты хватило, чтобы желудок Этты тоже перевернулся. – Как получилось, что с тобой все прекрасно, а я…

Этта отвернулась, когда Софию снова вырвало, развернула сверток, отодвигая бечевку, и осталась со стопкой льна, хлопка и шелка. И чем-то подозрительно напоминающим корсет.

– И что мне со всем этим делать?

– Сними грязное платье и подумай, – съязвила София. – Начни с сорочки – тонкой штуки, похожей на ночнушку. Затем чулки – их нужно закрепить подвязками. И да, тебе придется их носить.

Когда Этту вытащили из воды, кто-то разрезал на ней платье и корсет, который расходился почти донизу, где встречался с юбкой платья. Оно должно было бы достаточно легко сниматься, но мокрые струны корсета запутались и скрутились, когда Этта натянула сюртук Николаса. Как только девушка их ослабила, снять части по отдельности, сбросить на пол и выкрутиться из остатков мокрой окровавленной юбки оказалось довольно легко.

Ты сделаешь это.

Слова матери всплыли в ее голове. Этта справится с этим.

Она может. Она сделает.

– Придумала вопрос? – подходя к Софии, поинтересовалась Этта. Нижние юбки оказались главным якорем, тянущим ее вниз: два толстых слоя шерсти, скрепленные вместе, но отдельно от платья. Они скользили по ногам, шлепая по полу. Одной рукой держась за шероховатую деревянную панель, девушка освободилась от них и от чулок, оставшись в длинной тонкой хлопковой ночнушке, под которой ничего не оказалось. Эттино лицо вспыхнуло, когда она взглянула на Софию.

– Смени сорочку и принеси мне, что там еще осталось. Я тебя перетяну, – велела София. – И еще раз: да, тебе это нужно. Видимо, в двадцать первом веке у девушек пропали талии. Иначе платье не будет нормально сидеть.

Этта нахмурилась:

– Да, ваше величество.

– Хорошо звучит, спасибо, – усмехнулась София. – Без талии, но способна признать вышестоящих. Возможно, теперь я смогу с тобой работать.

Этта закатила глаза.

Как могла, уступая стыдливости, она отвернулась от Софии и стянула сорочку через голову, сменив ее на сухую и чистую. Продев руки в рукава, разгладила зацепившуюся и обмотавшуюся вокруг коленей ткань.

София не слишком грациозно проковыляла к сундуку. Этта уловила краткий проблеск другой ткани, прежде чем девушка нашла, что искала: длинную тонкую иглу, вырезанную из кости.

– Продень руки через лямки корсета, – распорядилась София. – Шнуровка спереди, так что сможешь сама ее затягивать.

– Великолепно, – пробормотала Этта. – Жду не дождусь.

– Чтобы сыграть роль и не попасться, надо переодеться, – напомнила София.

Оказывается, игла служила для шнуровки корсета. Этта почувствовала запах кожи, когда София продевала иглу через идущие по краям отверстия. Ткань оказалась жесткой, и косточки впивались в кожу, когда София натягивала, закрепляла, натягивала и снова закрепляла. Эттина поза изменилась: девушка выпрямлялась, пока не стала выше дюйма на три, по крайней мере, ей так показалось.

– Не распускай шнуровку, когда раздеваешься, только ослабляй, – посоветовала София, – а потом затягивай. Если хочешь быстрее одеться на корабле, набитом мужчинами.

– О… кей, – выдохнула Этта, дергая шнурки, чтобы их ослабить. София шлепнула ее по руке.

– Ты испортила три лучших платья, что я тебе купила, – сообщила она. – Но, думаю, это вряд ли имеет значение, ведь мы не будем обедать с экипажем. Они оба robe а l’anglaise[1].

– Переведешь? – Этта натянула еще одну шерстяную нижнюю юбку на бедра и чуть не потеряла сознание от неожиданно разлившегося по телу сладкого тепла.

– Лифы закрыты, видишь? Тебе не нужен корсаж, чтобы закрыть корсет. – София прижала платье к груди. – Ты забыла чулки и подвязки. Их легче надевать до нижних юбок.

Этта вздохнула, беря шелковые полосочки, согнулась, чтобы натянуть одну на правую ногу, закрепила лентой выше колена и принялась за левую. София хорошо знала все это, но сама явно была не из «неотесанного» восемнадцатого века.

– Сколько тебе лет? – спросила София, снова возвращаясь на кровать. – Это мой следующий вопрос.

– Семнадцать, – сказала Этта, натягивая платье через голову. – А тебе?

– Семнадцать, – ответила София. – С половиной.

Конечно. Этта боролась с жалким желанием добавить, что она все равно ее обошла – ей восемнадцать исполнится всего через несколько месяцев.

– Ты действительно настолько хороша, чтобы профессионально играть на скрипке?

Пальцы Этты скользили по ленте, которую она пыталась завязать настолько туго, чтобы удержать чулки, но и настолько свободно, чтобы кровь свободно циркулировала по ноге. Она не обязана выкладывать всю правду.

– Думаю, да.

– А твой отец, твой будущий муж… – Толчок прошедшей под килем волны заставил Софию упасть обратно на кровать. Откинувшись, девушка так и осталась лежать. – …твой будущий муж, – выдавила София, морщась от очередного приступа тошноты, – они позволили бы тебе работать? Даже после того, как пошли бы дети?

Странный вопрос.

– Я уже говорила, что не знаю отца, – ответила Этта. – Но никто не посмеет указывать мне, что делать, когда мне исполнится восемнадцать. По крайней мере, заставить меня они не смогут.

София смотрела на нее остекленевшими глазами:

– Правда?

Этта знала, какой вопрос задавать следующим, но на языке вертелся другой:

– Из какого ты века? Кстати, в этом раунде у меня два вопроса.

– Я изо всех веков, – пренебрежительно отозвалась София. – Но родилась в 1910-м в Филадельфии. Не возвращалась в то время с тех пор, как… Вечность.

– Где расположены остальные разрывы… например, тот, что ведет в Метрополитен?

София расхохоталась:

– Так я тебе и сказала! Да и что бы изменилось, если бы сказала. Ты хоть знаешь, в каком мы океане? – Через секунду она, кажется, поняла свою ошибку. – Это не вопрос!

– Нет, вопрос. И да, знаю. Это ведь Атлантика? – Этта не нуждалась в том, чтобы София подтверждала ее правоту. Она помолчала, пытаясь придумать правильный вопрос. – Как мы попали на корабль?

– Мы прошли через проход. Ты потеряла сознание. Я переодела тебя в соответствующую эпохе одежду, и мы обе отправились в порт, чтобы сесть на корабль. Этот отказался единственным, выходившим из… из того самого порта, который удовлетворял назначенному дедушкой времени. Одна беда: судно отправлялось в Англию, поэтому дед нанял эту… эту крысу, чтобы захватить корабль и привести в Нью-Йорк, где он нас ждет.