Дмитрий Гавриленко - Рукотворный. Стихи и поэмы
Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.
Описание книги "Рукотворный. Стихи и поэмы"
Описание и краткое содержание "Рукотворный. Стихи и поэмы" читать бесплатно онлайн.
Эта книга искренне отразила не только мои чувства и жизненный путь, но и субъективное восприятие эпохальных потрясений, которым я оказался невольным свидетелем. Каждый свой поступок в творчестве, любое движение сердца я сверял с традицией, завещанной Пушкиным, всеми силами стремился соответствовать её духу. «Рукотворный» будет интересен тем, кого интересует «золотой век» нашей литературы и его современное восприятие.
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Сергей Есенин
«Ходить здесь надо осторожно.
Вот в легкой зелени пырея
Сверкает будто бы дорожка —
Канава топкая, чернея,
Где трактор землю грыз, а ныне
Стена отвесная нависла.
Здесь летом душно, как в пустыне,
И воздух тут от пыли кислый,» —
Рассказываю терпеливо
Ученикам про жизнь болота,
А солнце сверху – с рыжей гривой:
От пыли стерлась позолота.
Раскрылась пасть – корми машину.
Мелькает торф, как будто птица.
Я в передышку фото выну —
Миг, что ушел и ночью снится.
И в нем, беспечный и бездумный,
Устойчиво, как скифский камень,
Стоит мальчишка, чуть угрюмый,
С привычными к труду руками.
Ходить не будет осторожно:
Он знает, где среди пырея
Сверкает будто бы дорожка —
Канава топкая, чернея.
Он видел, как слегка у края
Уж воду колыхнул в карьере.
Он рос, трудясь, а не играя,
Открыт добру, любви и вере.
Когда менялся запах лета
На предосенний, предморозный,
Для девочки чернявой Светы
В болото лазил за рогозом.
Но вот крутнулась пыль по следу,
И торф – на новую машину.
Работают устало дети,
Я с ними гну на солнце спину.
И кажется, что на коне…
Так нет, здесь кони не проскачут.
Живет и будет жить во мне
Мальчишка, верящий в удачу.
Возвращение
Были клятвы, но не было крови.
Помню, в тенях широких стволов
Первый раз целовал твои брови,
Растерявшись от счастья, без слов.
И теперь вот последние метры,
Вот и свет сквозь вечернюю мглу.
Здесь по-прежнему теплые ветры
Те же песни поют на углу.
Длинной кроны дырявые тени,
И в тени, под заборной доской,
Слабый голос – красавицы Жени,
Сильный голос – мужской.
Стал я тихо в глуши поворота.
Да, бесспорно, целует она
Да и, кажется, глупое что-то
Шепчет в ухо, совсем как жена.
На пороге двусмысленной славы,
Как за пазухой Бога, лежит,
А над ними, как страж многоглавый,
Вяз раскинул взволнованно щит.
Сквозь обиду, и злобу, и муку
Мщенье в сердце просилось, маня.
Положил я тяжелую руку
На холодную пряжку ремня.
Но меня одолела измена,
Сокрушила коварством она,
Неожиданная непременно
И, как волчья натура, темна.
Неувядшую ветку сирени
Пронесу до вокзала в руке.
Ты – прощай, их защитник смиренный,
В неуютном пустом городке.
***
Я спросил – да сам же и ответил.
Жил слепым, а ныне – как провидец.
Понял все, что раньше не заметил,
От чего смутился бы Овидий.
Подменили у тебя ресницы,
Вцеловали новый запах в шею…
Мир такой открылся – не приснится
Ничего безжалостней, страшнее.
***
А в сумерках молодой мотылёк
Бросался на свет, по стеклу скользя.
Я от тебя безнадёжно далёк,
Ни прозреть, ни увидеть нельзя.
И помнится, в давние времена
Без многозначительных фраз
Я по стеклу твоих глаз
Понял – нас разделяет стена.
***
Я в светлой роще шел с тобой,
Шли вперемешку с листопадом,
И лес казался черным адом,
Веселым солнцем залитой.
Опять гуляю в роще той,
Нахмуренной, с печальным взглядом,
С созревшим на растеньях ядом,
Но в сердце праздник золотой.
Не потому, что без тебя
Согреет холод ночи лютой
С промокшей неживой листвой…
Под взоры темные опят
Я понял в тихом неуюте,
Что без тебя я – сам не свой.
Здесь много простору…
Здесь много простору, и тихо,
И вовремя кончился снег.
Метель осторожной портнихой
Поправила шубку сосне.
С утра без тепла – мы устали
И самую малость грустны.
На небо похожими стали
Опушки, поляны, кусты.
Непокорная
Ах ты, черноволосая,
Светлоглазая!
Солнышко мое росное,
Ноченька ясная…
И непокорная,
Да крылья – новые.
Вокруг все леса сосновые,
Ты – как березка черная.
Некстати
Опять некстати выпал снег.
В морозном воздухе апреля
Замолк беспечно детский смех,
Молчат капели-менестрели.
И только мы с тобой вдвоем,
Мой вечный друг, теперь в ударе.
Под ослепительным окном
По очереди – на гитаре.
Но я играю про весну
И радость бытия и встречи,
Ты – про неверную жену,
И у тебя рыдают плечи.
Ведь сила в музыке трубит,
Грудь разрывая, как осколок.
И дом ваш надвое разбит,
И на куски твой дом расколот.
Я спрятался в дожде…
Я спрятался в дожде, я в камышах,
Я очутился там, где мокрый ветер.
Со мной слух, зренье, тело и душа.
И представленье о померкшем свете.
Неясно вижу голос далека,
Прекрасно слышу стебля колыханье
И знаю: для меня струит река
Серебряное чистое дыханье.
В душе моей шумит широкий дождь,
В дожде шумит душа, дыша над ухом.
Замерзну я – всех сотрясает дрожь,
Хотя вокруг нехолодно и сухо.
Ослеплённый тобою
Нет гармонии – есть красота.
Ты живое тому подтвержденье.
Воду пить и с лица, и с листа,
Если лес – это месторожденье.
Дама в белом, а ты – в голубом,
Улыбаешься критской мадонной.
Слышен шепот: «Совет да любовь!» —
Из какой-то эпохи бездонной
На исчезнувшем праязыке.
Я стою, ослепленный тобою,
Возле древности и вдалеке,
Без доспехов и рядом с толпою,
Созерцающей сфинкса впотьмах.
Силу львиную в теле любимой,
Силу страсти и чувства размах,
Страсти южной и неистребимой.
Где гармония? В чем красота?
Для кого сотворили кумира
На печати не шире перста,
Удлинившегося на полмира?
Перси, плечи – и все на века
Уцененное пыльной планетой.
Если место рожденья – река,
Легче легкого быть неодетой.
Прошептать неживые слова,
Оживить их своей ворожбою,
Не догадываясь сперва,
Что воспрянут они над собою.
***
И луна, словно фара, светит,
Затмевая подфарник-звезду,
И морозный январский ветер
Яблонь пальчики трет в саду.
Мне с тобой эта ночь – как в мае,
Только в нем – ни в каком другом.
По-весеннему принимаем
Жуткий мир, ледяной кругом.
***
Я – исконный упрямый прохожий,
Беззащитен, одухотворен.
Все дороги на свете мои,
И леса исхожу, и тропинки.
Ведь оседлая жизнь – для звезды,
Да и то я узнал, наблюдая, —
Звезды, падая, ярче горят.
И в груди – неуемное счастье!
Отпылают цветы на полянах —
Наливаются золотом листья,
И тогда уж непросто березку
Отыскать в этом тихом костре.
Ну и главное я понимаю:
Путь ведет человека не в небо,
Но всегда – к человеку другому.
***
А хорошо звездой далекой быть,
Как островком, и в океане плыть.
Не в луже на машине-развалюхе,
Не в утлой душегубке по реке —
Стать полноправной частью мирозданья,
На зависть людям с неба засиять.
Но существуют здесь и неподвластны
Земному, пусть и дерзкому, уму:
Большое солнце, прячущее звезды,
Песчинки-звезды, прячущие тьму.
Не так ли мелочь жизни – суета?
Она, невзгод скрывая темноту,
Одновременно заслоняет небо.
И только ночью может вдруг присниться
Порнозвезда (ее другим не видно).
Звезда, хотя ее в пространстве нет.
***
Береза черная растет,
Ко мне протягивая ветку
И листья грустные на ней.
Ты для меня – святая ночь,
Я кланяюсь всему святому,
Я вслушался в ее слова:
«Ты негр своей семье и другу,
Я – негритянка для сестер,
И потому на тень похожа
И закрываю травам небо».
Деревья говорить не могут!
Береза черными устами
Не верещала, а вещала
Простое устное вранье.
И чувствую: на голове
Фуражку поднимают волосы,
Как будто я на тень похожий
И закрываю людям солнце.
Перед законами жизни
В прошлом году
Ты казалась мне
Елкой в лесу,
А теперь —
Елкою в комнате.
Это такая ужасная разница,
Такой ужас,
Что даже игрушечный Дед Мороз
Скорчил гримасу,
Осознавая
Мою беспомощность
Перед законами жизни
И хаосом в них.
Сущности
Иду пешком,
А ездил
На телеге и в автобусе,
Троллейбусе и метро.
Летал
На качелях и в самолете,
Что столетье назад
В совокупности
Было бы невозможно.
В этом я вижу
Сущности
Человека и века —
Практичного и эклектичного,
Шумного и умного.
Под вязом
Мы с тобою ничуть не стареем.
Осень, осень, приди поскорее,
Осени эпохальным крылом.
Этот вяз молодой под окошком
Мне приходится близким немножко:
Мы с рождения рядом живём.
Ну и корни мои глубоки!
Здесь мы с вязом совсем как дружки
Средь извечных полей золотых.
Пусть лепечет дряхлеющий клён —
Не под ним, а под вязом рождён
Мой занозистый, истинный стих.
На призывной комиссии
Сказала просто, Словно «суп остыл»:
– Спусти трусы.
Пощупала яички.
Ты, как в бане душной, распотелся
И засомневался, что когда-то
Ходили наши предки
Нагишом.
***
А много ль значит дерево одно?
Обнесено оградой,
Да не защищено.
Сейчас его спилили,
И детство,
Что прошло под этим клёном,
Широким в роскоши,
Роскошным в широте,
Раскинуло доверчиво ладошки,
Цепляясь за чугунную ограду.
***
Расцвели засохшие сады
Не от солнца, не от Первомая.
Почему – я сам не понимаю —
Расцвели засохшие сады.
Может быть, весенняя вода
Корни и сердца их воскресила.
Всем на свете, как святая сила,
Может быть весенняя вода!
***
Родничок – не волшебник, а чудо.
Он растет неизвестно откуда
В ослепительных залежах мела,
Над которыми круча присела.
Здесь тропинка – с пути не собьешься,
Сердцу – холодно, если напьешься.
Я стою, очарован избушкой,
Что побелена вечной старушкой.
***
В небесах – опустевшая синь,
Полетела листва на опушки.
Знаю я, что от горьких осин
Горьковаты подружки-волнушки.
Но светло и просторно в лесу,
Будто солнце весну воскресило.
Здесь не волка спугнешь, не лису,
А раздетую осень России.
***
Я все позабытое слышу.
Созрели тяжелые сливы
И падают гулко на крышу
К ногам лопухов и крапивы.
Избушка похожа на терем,
Высокие окна светлы.
Добавились к прежним потерям
Когда-то жилые углы.
Я слышу: умывшись росой,
Бегу на рыбалку босой…
Внести бы охапку пырея —
Постели не нужно иной,
Прилечь да забыться скорее
За чистой и прочной стеной.
***
Ветер воет, играя ветвями,
В лапах сосен теряясь, метет,
Надувая сугробы и ямы,
Нам суля от ворот поворот.
Вот промерзшая пушка-опушка
Бьет картечью и в очи, и в рот,
Лошадь тащится все же вперед —
Значит, близко лесная избушка.
Скоро будем, любимая, в ней
Губы греть у дымящейся кружки,
Становясь и теплей, и сильней.
Бессмертник
Лошади и коровы
Обходят в песках бессмертник,
Мягкий и золотистый —
С запахом крови.
Стебель почти без листьев,
Так для кого же зонтик?
Песок сухой, а в небе —
Ни тучки на горизонте.
Слышал я: немцы когда-то
Скупали за соль соцветья.
В России своим солдатам
Пытались найти бессмертье.
А лошади и коровы
Обходят в песках растенье,
Которому нет соседей…
Лишь сверху – печальные тени.
Silentium
Уехали гости, а вот
И первый снежок – на деревья.
В деревне Прасковья живет
Да с ней по соседству – Лукерья.
К Прасковье приходит она,
Как только подоит корову.
И проговорят до темна:
От слова – к безмолвному слову.
***
Ландыш – это душа нараспашку,
Свежесть и нежность,
Всей грудью дышу.
Ландыш – это душе передышка,
Перекур одинокий в лесу…
***
Здесь молилась когда-то церквушка.
Купола, колокольня…
Провалилось,
Всё в землю ушло.
Только плещутся волны
Да листья кувшинок —
Зеркала на плаву,
Отразившие темное небо.
Глубина…
Хороший ныряльщик
Вынырнуть может
Там, где либерти-женщина
С факелом грозно стоит.
Провалилось сквозь землю,
А вера осталась —
Та, что в море не тонет,
В огне не горит.
***
Какая скудная зима!
И бездорожье – как болото.
Ругая Господа и мать,
Шофер торчит у поворота,
Машину сторожит свою.
И даже будь ему друзья,
Мы все равно помочь не сможем.
Леском объедем колею,
По гололедице скользя,
Шепча тайком: «Спаси нас, Боже».
Ночная рыбалка
быль
Иван Иванович Перов
И Пётр Петрович Водолазов
В один из майских вечеров
(Им бредень дал старик Алмазов),
Шутя беспечно и легко,
Гонимые попутным ветром,
Сошлись в лесу, недалеко
От берега речушки Светлой.
Сей ручеёк прослыл рекой
С разлива бурного в апреле.
«У старой вербы глубоко», —
Перов промолвил еле-еле.
Он первый раз ходил в ночи,
Стучал зубами от испуга
И непривычки. «Помолчи!» —
Одернул Пётр Петрович друга.
Как за бухгалтерским столом,
Где он полжизни проработал,
Петрович, сразу за селом
Наметив путь, шел как по нотам.
Остановились у реки.
Излуки здесь как переулки,
А под водой лежат пески,
Что золото на дне шкатулки.
Теченье шустрое, как вихрь,
Но общий колорит так беден…
Иван Иванович притих,
И стал разматываться бредень.
Река темна и холодна
С улыбкой смутной, неживою.
Тащили первый раз со дна
Мотню с корягой и травою.
Попалась пара пескарей
Да красноперок легких стая.
Повторно всё пошло скорей,
Само собой произрастая.
Одежда мокрая была
В реке приятна и теплее,
И два капроновых крыла
Раскрылись шире и смелее.
И вот из тёмной глубины,
Волнуясь, шепчет Водолазов:
«Иванович, поправь штаны —
Против течения вылазим».
Натужено упёрлась сеть,
Отчаянно согнулись спины.
Вода упрямая, как смерть,
Их не пускала из стремнины,
Песок сыпучий ускользал…
Лишь на мели пошли быстрее
И с нетерпением в глазах
Сложили створки, словно стрелы.
Мотня ползла песком бесшумным,
Храня и тину, и улов.
Всё споро делали, бездумно,
Не отгоняя комаров.
Пропеть бы радость петуху —
Другие будут на подхвате.
«О, тут не только на уху,
Коль продадим – на водку хватит!» —
Возрадовался так Перов,
Добавив в развесёлом слоге:
«Пропал мой тапок и шнурок,
Ванваныч нынче разноногий».
Бросал в мешок лещей, плотву,
И окуней, и щук зубастых.
Во сне, не только наяву,
Такое видится нечасто.
И вдруг ему на спину чёрт
Метнулся, прыткий, из-за вербы!
И мрак не мрак, и спорт не спорт:
Враг наскочил коварно первым.
Но Водолазов не дрожал,
Смотрел внимательно и слушал,
Увидел вовсе не рога,
А растопыренные уши.
Шест будто прыгнул к голове,
С размаху – меж ушей, и снова…
Лиса сдыхала на траве
У ног трясущихся Перова,
А Водолазов, как чужой,
Рассматривал при лунном свете:
«Лису худющую, дружок,
Ты принял, верно, за медведя.
Да что ты так к мешку приник?
Вставай! Пушистая лисица
Жене на новый воротник
Без промедленья пригодится».
Луна искрилась, как янтарь.
Петрович сам решил устало,
Что удочки пора смотать,
Да и улов у них немалый,
Да и Перов сказал всерьёз,
Что больше в воду не полезет,
Что бредень он на ловлю нёс,
Но дома бредень бесполезен.
А впрочем, всё вполне сошло.
И выпили втроём удало
За небывалый тот улов
Да случай – тоже небывалый.
И, три стакана опростав,
От ванивановских рассказов
Сочувственно похохотал
Прославленный рыбарь Алмазов.
Пузыри плывут
По асфальту вдруг зашлепал дождь —
Ноги туч, могучих и сырых.
Как хозяин, осмотрел дворы,
Дал ручьям команду, словно вождь.
Заглянул он даже и туда,
Где живет озлобленно собака,
Хоть и сообщившая о том.
Но торчит у вспухшего пруда
Перед земляникой в полном баке
Женщина под проливным дождем.
Дом ее от города далек,
А вокруг – стена или забор,
Пузыри плывут с каких уж пор,
И дрожит в большой руке кулек.
Женщине
Светлый праздник зачат от мороза
Средь холодных, неласковых дней.
Будьте стойкою Вы, как береза,
И прекрасней ее, и нежней!
Ночь
***
Морозная и грозная страна
Одна на всех раскинулась над нами,
Она и беспредельна, и сильна,
Окутана сиянием и снами.
Непостижима эта сторона,
Взволнована высокими волнами.
Она необъяснимо мне верна,
Но в долгой верности всегда вольна ли?
Я к ней привязан сердца глубиной!
Я не хочу, я так боюсь рассвета,
Когда в окошко смотрит ночи свет.
Я верю в темноте, что ты со мной,
Что я дождался от тебя привета,
И это нежный сказочно привет.
***
Морозная и грозная страна
Рассыпалась и вновь соединилась,
Как будто вся из мелких звезд она,
Одну мне сверху бросила, как милость.
Не зря она, как Божий лик, ясна,
Дочь скромной, вышней, целостной природы.
Я вверх смотрю и вижу: тишина
Неслышно принимает чьи-то роды.
Подарок неба ярок и богат,
Я за тебя всю ночь благодарю,
Всю бездну с разноцветными огнями.
А твой зрачок искрится, как агат,
А ночь твоя подобна январю —
Одна на всех раскинулась над нами.
***
Она и беспредельна, и сильна,
Светла в своей надземной цитадели,
Мучительно прекрасна и длинна —
Вся такова, какой ее одели.
И вся очарования полна,
Сотворена природой для постели,
Для нежности, для отдыха и сна,
Чтобы ее любили и хотели.
Темна она, и сумрачный покров
Прелестней долгожданной наготы,
Взлелеянной небесными сынами.
Вселенная – любимый теплый кров.
И ночь давно с ее детьми на «ты»,
Окутана сиянием и снами.
***
Прощай, восемьдесят восьмой!
Приехал к родным домой,
Пришел по одной из троп.
Избушка бела, как сугроб,
А в ней на столе – черный гроб,
На лавке – такой же гроб.
Землю и здесь трясло?
Не армянское ведь село.
Мирный атом тут воевал,
Стариков убил наповал.
До смерти не отрыдать.
Прощайте, отец и мать!
Чернобыльский венок
Имя сей звезде полынь; и третья часть вод
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Рукотворный. Стихи и поэмы"
Книги похожие на "Рукотворный. Стихи и поэмы" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Дмитрий Гавриленко - Рукотворный. Стихи и поэмы"
Отзывы читателей о книге "Рукотворный. Стихи и поэмы", комментарии и мнения людей о произведении.