Светлана Абакумова - Я не хочу, чтобы люди унывали. Сборник рассказов, сказок, пьес, сценариев, статей

• Название: Я не хочу, чтобы люди унывали. Сборник рассказов, сказок, пьес, сценариев, статей
• Автор: Светлана Абакумова
• Жанр: Драматургия

Сборник рассказов, пьес, сценариев, статей режиссера-документалиста Светланы Абакумовой – первая ее книга. Материал собирался двадцать лет. Продолжение пишется, к изданию готовится книга «Записки режиссера».

---

Была страсть твоя к полетам – лекарством от старости и скуки, Гагарин!

ПЛЮША И ВАРЯ

Варя – это белая кошка средних лет, до переезда в Екатеринбург жила в ленинградской квартире. Таня привезла ее сюда или Алексей, не знаю точно. Скорее всего, Алексей, потому что жалеет животных, а Таня, в Ленинграде, ее порой забывала покормить.

Плюшу, черную дворнягу с примесью крови немецкой овчарки, Леша подобрал на обочине дороги у своего дома, что стоит у съезда с Кузнецкого моста, ее переехала машина. Она жалобно скулила. Леша рассказывал, что он подумал: «Всю оставшуюся жизнь будет мучение, если оставлю эту собаку здесь умирать» – и потащил ее домой. У нее был переломан позвоночник и задние ноги, никто не знал, как ее лечить, она просто лежала и все. Все приходящие думали, что собака обречена и не выживет, но она поправилась, только кости срослись кривовато, поэтому походка несколько необычная – виляет вправо. Она долго не могла ходить и лаять, и мочилась под себя от страха и бессилия, когда кто-нибудь чужой заходил. Поэтому в большой комнате у Тани и Леши пол облез почти полностью.

Имя Плюша вроде происходит от Плюшкина, героя «Мертвых душ» Гоголя, данное Лешей собаке за жадность или скопидомство. Я никаких признаков жадности в Плюше не заметила, сколько ни приглядывалась, поэтому считаю, что «плюша» – от черной ее блестящей шерсти можно вывести.

Леша собаку заводить не собирался, но очень к ней привязан. И она любит его без памяти и ревнует ко всем женщинам, даже жену его поначалу кусала. Сейчас Плюша – член семьи, с правом голоса, голос у нее очень громкий и устрашающий, да и сама она не маленькая. Как-то у соседей стали ломать двери, соседка очень испугалась и закричала.

Леша приоткрыл свою дверь на площадку и сказал: «Поди, Плюша, разберись, что там происходит». Плюша тихо выползла, как черная змея, на площадку, и устроила там такой тарарам, такой ад для грабителей, что те не знали, куда деваться. С тех пор соседка носит сладкие кости «нашей спасительнице».

У Вари с Плюшей – война. Холодная, скрытая, перманентная. Они зорко следят друг за другом. Хозяину они ее не демонстрируют, потому что боятся наказания. Плюша не «позволяет кошке лишнего», когда та слишком смело гуляет по комнате, внушительно гавкает на нее, и кошка снова забирается в кресло и лежит там часами, прикрыв глаза. За это кошка гадит собаке в миску. Но Варя не учитывает, что Плюша – дворняга и в еде неразборчива. Зато, когда собаку уводят на прогулку, и дома никого нет, кошка носится по квартире, как полоумная: с дивана – на окно, с окна – на диван, потом – на кресло, по столу проносится, как белая молния, роняя чайники и сахарницы фабрики Гарднера или Веджвуд, которые Леша привозит со всех аукционов страны. Она топает, как слон, она прыгает вертикально вверх на два метра с места, она живет полной жизнью! Она дышит полной грудью!

…Вообще-то, хозяин квартиры и чайников Гарднера занудлив и не в меру ворчлив, прижимист, свое никому не отдаст и даже посмотреть не разрешает, мелочен, педантичен и любит поучить бережливости других. Но когда кошка или годовалая дочка Соня разбивают антикварную вещь стоимостью в его полугодовой доход, он разводит руками, улыбается смущенной беззащитной улыбкой и говорит: «Это издержки жизни…»

ИСТОРИИ ЖЕНИ АЛЕКСЕЕВА, рассказанные им самим и записанные мной

Женя, веселящий газ, сын майора и мамы-стоматолога,

доброе создание, ядовитый язычок.

Лыжи

В общаге МГУ жил китаец, он от своей диаспоры отбился, завел большой круг друзей и приятелей: широкую душу имел, русских студентов поил и кормил. Всегда был весел и мил, все его любили; называли просто Ваня. И вот однажды китаец Ваня купил в Москве горные лыжи. От радости целых три дня свою комнату в общаге поил. «Я лыжи купил – сбылась мечта детства». Водка стоит ящиками, пьют всю ночь, и так три дни, просыпается как-то, смотрит, вокруг хари незнакомые пьют его водку. Базар и гвалт – ну да ладно – ему не жалко. Встал, умылся наспех, подходит к одному: Вот брат, лыжи купил, – сбылась мечта детства!

Да пошел ты!, – сказал тот, и стало китайцу обидно. Он ведь всех любит, водкой снабжает, лыжи новые обмывает, а на лыжи никто внимания не обращает.

Тогда он надел лыжи и стал бегать по лестницам – демонстрировать ходовые качества. Все равно никто не смотрит. Еще обидней.

Встал на подоконник пятого этажа и кричит «Спрыгну сейчас, и лыжи не сломаются! Потому что они японские!»

Все кто увидел, закричали: Стой, стой дурак! – а он как сиганет.

…И не долетел – повис на березе, застрял кверху ногами. На Садовом кольце. Прохожие были ошарашены – разгар лета, а пьяный китаец в лыжах висит на березе. Пять несоответствий насчитал Женя Алексеев:

Первое. Китаец- пьяный

Второе. Висит на дереве

Третье. Летом в лыжах

Четвертое. В лыжах на дереве

Пятое. Дерево не сакура и не санкхэй, а береза!

История с обидами

Пришел Женя в гости к старому художнику и поэту города Б.У.Кашкину. Тот по обыкновению своему перечить стал собеседнику, ну Жене, спорить с рассказчиком бескорыстным начал. Вот на смешной Женин анекдот о Чапае, серьезно возражает: Чапаев не мог так поступить, он не мог плыть с раненой рукой! «Умный человек был – командовал дивизией!». Женя тут и замкнулся. А Б. У. Кашкин давай ему свое говорить. Букашкин ему про Шабурова докладывает, кипятясь и возмущаясь.

Саша Шабуров, ну такой художник-постмодернист, вывесил в одном классном музее Екатеринбурга листочки, в них он понаписал, кто как умрет. И когда – дату тоже написал, сам срок смерти каждому из списка (а это человек двести) Шабуров определил.

Б. У. Кашкин должен будет, по его определению умереть на помойке, расписывая ее красками.

Шабуров на открытии выставки – хеппенинга, с этими письменами сам в гробу неподвижно лежал, не смеялся даже, не икал, не шевелился, по серьёзке все. Дама-энтертейнер из крематория по-настоящему говорила: от нас ушел хороший человек, сын и гражданин. А господин Б. У. Кашкин не понял, что это юмор, что это для смеха, и обиделся.

«Что ты, Саша», – говорит ему, когда Саша пришел к нему в мастерню подвальную на Толмачева, 9, – «чем дальше – тем дальше? Бог тебя наказал за твое свинство, ты уже заикаешься много лет, скоро пукать начнешь». И дал грозный старик ему в глаз кулаком, приподнявшись на цыпочки, на палку опираясь. Так гласит народная молва в передаче уст девчонок короткоюбочных, а они-то в драках понимают, они не соврут, коль сами все видели. А Сова говорит, что ногой Букашкин каратэ показал!

И прав был старик. Правильно треснул обидчику. Шабуров и мне, великому режиссеру, предписывал умереть 21 января 2001 года, чем довольно сильно меня напугал. И я, опасаясь внезапной смерти, ходила к психологу на занятия. Но срок прошел и я жива! Пронесло. Просвистело мимо.

Умер Махотин. 20 декабря 2002 года. И мне обидно, что всем отпущено по алфавиту было лет, в среднем, по 40; Вите Махотину аж 60 лет еще пожить, а он умер уже. Умер и многие позабыли его голос и улыбку.

Таганайские горы

Это было 27 марта 1994 года. Никогда не забуду эту поездку. Меня потом декан факультета Рунева Т. А. вызывала в деканат и говорила очень много нелицеприятных слов. Например: Куда ты повез, Женя, наших девушек-искусствоведок – хочешь, чтоб они все погибли! Чтобы ноги им ампутировали обмороженные, чтобы меня в тюрьму посадили – за вас, детей отвечаю я, декан!

И пусть не погибли они, да, хорошо, но прогулы совершили – много пар пропустили за два дня! За прогулы отвечать будешь ты, Женя!»

Не погубил я их, а закалил горным переходом. Всего-то лишь трое из четырех человек наших простудились, подумаешь. В городе с ними тоже такое могло случиться.

Все девушки согласились ехать сразу, но я долго не мог собрать парней. Звал художника Олега Бухарова, он отказался. Фу, все такие вялые, думал я. Кто-то ноги, если сломает – не вытащу я один человека с гор – плохо мне будет без подмоги мужской!

Истории грустные вспоминались мне, зимние – на Таганае волки съедают тех, кто заблудится.

Накануне отъезда, вечером, заходит в общежитскую комнату парень бритый, рожа уголовная. Спросил: «говорят, ты в горы идешь – и я хочу. Возьми меня. Андрей я Кудряшов. Из культпросветучилища. Гитару возьму с собой и самогон». Я говорю: Ладно, Андрюха, идем, идем. А сам переживаю в душе, что он за человек?

Сбор на вокзале уже через два часа. Едем ночью. Косько Наташа вытаращила глаза на Андрея, отозвала меня и спрашивает «кого это ты привел?» Я отвечаю с честными, грустными глазами: «Хороший парень. Учился в кульке на гитаре. Вот и всё».

Проблемы с милицией на самом деле у Андрюхи были, и из кулька его выперли. Чисто брит головой. Сам-то он добрый – правда, любит выпить. Позже, когда мы вернулись с гор, он устроился на работу в милиции. (Выгнали за пьянку его и оттуда впоследствии).