Сергей Самойленко - Проводник

• Название: Проводник
• Автор: Сергей Самойленко
• Жанр: Русское современное

Кто смотрит на тебя во тьме? Кто плачет над тобой во тьме? Городские легенды и древние магические ритуалы оживают в позднесоветской провинции, когда четыре молодых журналиста находят в архиве странную послевоенную статью о безглазой плакальщице. Таинственный дневник умершего друга заставляет их искать ответы, но найдут ли они их? Кто выживет в подступающей тьме с тысячей голосов и рук? Кто станет следующим Проводником между двумя мирами?

---

Мы подбежали к строящемуся зданию и увидели толпу людей. Невысокий худой мужчина, нервно размахивая руками, громко кричал на рабочих. Выражения он не выбирал – наверное, впервые в жизни я услышал столько ненормативной лексики от одного человека. Рабочие собрались полукругом, кто-то курил. Рядом стоял милиционер в синей униформе, он что-то записывал – прямо как те сотрудники, что сообщили о смерти Виктора. Увидели мы и «скорую помощь» – голубые отблески от «мигалки» плясали на угрюмых лицах рабочих.

Вдруг мужчина увидел нас и заорал: «Вы что здесь торчите, а ну пошли вон, сопляки!..» Несколько рабочих направились в нашу сторону, и я увидел, что они закрывали телами кого-то лежащего на земле под темной пленкой. Туда уже подходили работники «скорой».

Мужчины начали кричать, чтобы мы расходились по домам. Некоторые послушно убежали. Я и ещё пару ребят остались, сменив место дислокации, и продолжали наблюдать. В это время врачи уже принесли носилки и начали поднимать лежавшее тело. От порыва ветра плёнка открылась, и я увидел лицо. Мертвое детское лицо. Я узнал мальчика из соседнего подъезда. Он был примерно на год старше. Меня начало мутить, и я убежал, не оглядываясь, к своему дому. Вдалеке была слышна утихавшая ругань нервного мужчины и новые крики – женские. Крики матери, потерявшей сына.

После увиденного я долго не мог заснуть. Той ночью не раз просыпался в холодном поту. Мертвое лицо мерещилось мне в углах моей темной комнаты.

На следующий день у меня был очень серьёзный разговор с родителями, они строго-настрого запретили мне появляться на стройках. Я узнал, что соседский мальчик забрался туда один и остался ждать других ребят, пока те бегали позвать еще кого-то. Он упал с высоты первого этажа, да так неудачно, что свернул себе шею.

Я не мог понять, как это могло произойти. Мы постоянно прыгали с первого и второго этажа, некоторые, чтобы доказать свою смелость, даже с третьего. Правда, они прыгали в кучу песка. Я тоже намеревался пару раз, но так и не решился. А тут первый этаж – и так вышло. Родители сказали, что это всё дело случая – он, видимо, неудачно оступился и просто упал головой вниз. Тогда я был ошеломлён тем, что любая высота может быть опасной.

Родители взяли с меня слово, что я буду держаться подальше от таких мест. Образ мёртвого мальчика ещё долго являлся мне по ночам, и постоянно я просыпался в холодном поту. Он служил мне напоминанием о том, что не стоит рисковать своей жизнью понапрасну.

Это был не единичный эпизод. В детстве я еще не раз узнавал про смерть своих сверстников. Но тот, самый первый случай запомнился мне лучше всего. Я увидел смерть. Она уже не была чем-то далеким, нереальным.

Меня вновь передёрнуло от мысли, что скоро я увижу гроб с телом. Наверное, старик сошёл с ума. Его внук мертв, а он чай хочет пить! Врачи в морге едят рядом с мертвецами, но я пока не готов.

– Ну что, пойдемте, – услышал я за спиной голос старика.

Он держал в руках поднос с двумя кружками чая и блюдцем печенья. Я немного растерялся – слишком углубился в свои мысли и не слышал, как он подошел.

– Заходите, пожалуйста, я думаю, Витя будет не против.

Мне стало совсем не по себе – казалось, он говорит о Викторе, как о живом человеке. Я уже решил уйти, но остановился. Если уйду сейчас, то потом вряд ли смогу вернуться и попросить то, что мне надо. А сейчас здесь только я и этот старик. Возможно, он сможет мне помочь. Надеюсь, с ним будет проще договориться, чем с убитыми горем матерью или отцом.

К моему удивлению, и эта комната оказалось пустой. Только большая кровать, шкаф с книгами, несколько стульев и письменный стол напоминали о том, что здесь кто-то живет… вернее, жил. Я остановился. Старик поставил поднос на письменный стол и протянул мне руку:

– Мы с вами так и не познакомились. Дмитрий Николаевич, или дед Дима.

Он предложил мне сесть, подал полную кружку чая и печенье.

– Так значит, вы к Вите зашли?

Я только кивнул.

– Витя был сиротой. Его мама умерла, когда он был совсем ребёнком. А вскоре папа разбился на машине. На ровном месте, говорят, разбился.

Я смотрел на деда Диму. Лицо его ничего не выражало.

– И знаете, Игорь, – тихо сказал он. – Тогда врачи заявили, что у Витиного отца случился сердечный приступ, как и у Вити. Но я им не поверил.

– А ещё Витя всегда боялся оставаться один, – продолжил старик, помолчав. – Особенно ночью. Он все время боялся, вспоминал маму. Даже странно, он ведь совсем маленький был, когда она умерла, я уже говорил. Как Виктор мог ее помнить? Он не мог спокойно заснуть, по ночам спал только со светом. Он боялся темноты, и в ту ночь, когда его не стало, он остался один.

– Вы думаете, что ночью с ним что-то случилось? Но что? Вы с ним общались перед этим? – взволнованно спросил я.

– Он был один. И в ту ночь во всём районе как раз пропал свет, – сказал дед, будто не услышав моего вопроса. – Меня не было рядом, и той ночью Вити не стало. Наверное, он не просто так боялся оставаться один.

Странный дед Дима монотонно рассказывал о жутких, непонятных вещах. Хотелось поскорее уйти. Может, старик помешался после смерти внука. А может, он всегда был таким, и Виктор всю жизнь прожил с ненормальным дедом.

Тем временем старик стал рассказывать о себе. Несколько раз я пытался вернуть его к нужной теме, но, казалось, ему вообще не нужен был собеседник. Он даже не ответил, куда делось тело Виктора.

Делая вид, что продолжаю его слушать, я осмотрелся вокруг и вдруг увидел знакомый портфель, лежавший под письменным столом. Я подошёл к столу.

– Вы разрешите? – обратился я к старику.

Он, совершенно не обращая на меня внимания, продолжал рассказывать: «А тогда жгли керосинку… Когда закончилась война…»

Я быстро осмотрел письменный стол, перебрал бумаги и увидел серый ежедневник. На первой странице почерком Виктора было написано «Дневник», а дальше дата, имя и адрес. Я схватил портфель и блокнот. Старик всё бормотал что-то совсем невнятное, мерно раскачиваясь на стуле. С трудом можно было разобрать отдельные слова: «керосинка», «лучина», «дорога».

Я быстро выскочил за дверь. Не дожидаясь лифта, припустил вниз по лестнице.

– Совершенный псих, а казался обычным тихим стариканом! Кто бы рассказал – сам не поверил, – последнюю фразу я произнес вслух и немного успокоился. Как бы то ни было, цель достигнута. Портфель у меня. И даже больше – дневник, о котором мы и не подозревали. Желания оставаться у этого дома у меня не было, и я направился в сквер неподалеку, нашел стоящую в тени скамейку и расположился на ней.

Ну, с чего начнем, с портфеля или дневника?

Рука сама потянулась к портфелю. В нем было три отделения. В одном (кто бы сомневался) – аккуратно сложенные шоколадные батончики. Два других отсека были пусты – газетной вырезки не было. Черт! Я пошарил рукой, даже перевернул портфель и потряс в воздухе, выложив на скамейку шоколадки. Ничего. Портфель был пуст.

Сильная волна разочарования накатила на меня. Наверное, он спрятал газету или отдал кому-то. Возможно, ее взял этот старик.

Вариантов было множество. Что делать, не возвращаться ведь обратно? Даже если бы я и вправду вернулся к сумасшедшему деду Диме – на столе статьи точно не было. Мало ли где ее можно спрятать в квартире? Кто знает, какие у Виктора могли быть тайники. Не устраивать же обыск… да еще пока старик там. Идею с обыском я отложил – как крайний вариант, который пока совершенно не представляется возможным воплотить в жизнь. Сейчас вся надежда на дневник. Может, Виктор вложил вырезку туда?

Снова открыл дневник на первой странице, в надежде найти ответ хоть на один интересующий меня вопрос. Я не сомневался – Виктор что-то знал и хотел нам рассказать. Перевернул страницу. Пусто. Я судорожно листал дневник.

– Да что происходит!? Что за ерунда!? Это бред какой-то! – выкрикнул я. Судя по дате на первой странице, Виктор задумал вести дневник больше трех лет назад. Задумал и бросил, не оставив даже первой записи?

Я опять пролистал дневник и вдруг увидел запись в верхнем левом уголке страницы – дату того дня, когда Витя забрал статью и ушёл домой. Рядом с датой размашистым почерком было написано только одно слово «Страшно…». Весь остальной дневник был абсолютно пустым.

10

Что делать дальше, было непонятно. Суббота, в архив ехать смысла нет. Ира на даче, Алфавит на звонок так и не ответил, а где его искать, я не имел ни малейшего понятия. Просидев в задумчивости минут пять, я понял, что страшно проголодался и решил перекусить в ближайшем кафе.

Домой идти не хотелось. Вчера вечером родители вернулись с дачи, а у меня не было никакого желания рассказывать им про свою практику. Они взяли отпуск и уезжали в будние дни, возвращаясь к выходным, – не любили, когда в поселке много народу.