Николай Шмагин - Не бузи, бузина

• Название: Не бузи, бузина
• Автор: Николай Шмагин
• Жанр: Короткие истории

«Нечто невыразимо родное, близкое наклоняется над тобой, шепчет, издавая непонятные, но такие ласковые, успокаивающие звуки. Перебирает твои ручки, ножки, пеленает, несмотря на твоё сопротивление, в прохладные ткани. И ты, уже готовый расплакаться, выражая этим чувством свой протест от насилия, вдруг успокаиваешься, погружаясь в зыбкую пучину сна…»

---

Но время неумолимо. Объявили посадку на поезд «Чебоксары – Москва». Ванька купил в киоске тетрадку, вырвал листок, и написал свои адреса: в Алатыре, бабушкин, и краснодарский, тёткин. Люда дала свой адрес, воронежский.

– Жаль, что ты на другой поезд билет взяла, – сокрушался Ванька, – а то бы вместе ехали до Москвы, как хорошо.

– Откуда же я знала, что мы встретимся? Взяла на тот, на какой места были, – оправдывалась девушка. Она тоже была расстроена, что так быстро надо расставаться. Когда же теперь они увидятся, и увидятся ли вообще?

– Ты пиши мне, домой. Я буду ждать.

– Обязательно напишу. Приеду к тётке, и сразу же напишу.

Подошёл поезд, началась посадка. Все полезли по своим вагонам, с чемоданами, вещами, бестолково засуетились. Так всегда бывает при посадке; все боятся, а вдруг не успеют, и поезд уйдёт без них, а вдруг их места займут более проворные, что тогда?

Они взялись за руки, но поцеловаться не решились, хотя так хотели этого, и лишь пожали друг другу ладони, растерянно улыбаясь. Но вот Ванька уже машет ей рукой из тамбура, вагон дёрнулся, поезд тронулся, перрон поплыл назад вместе с девушкой, может быть, его мечты, кто знает?..

Он не знал, да и не мог знать, что они встретятся ещё раз в будущем, в Москве. Он будет жить и работать в столице, женится, и будет переписываться с ней. Тайно от жены. И это будет их последняя, нелицеприятная встреча, так как Людмила приедет к нему нежданно-негаданно, сюрпризом. Полная надежд на их встречу, которые мгновенно развеялись при виде Ванькиного семейного гнезда, ребёнка в кроватке. Всё тайное всегда становится явным. Такова судьба. У каждого человека она своя.

…Ванька лежал на своей полке, взволнованно глядя в черноту окна. Там, за окном, была ночь, мелькали иногда огоньки, и даже огни разъездов, полустанков, вот мимо проплыл вокзальчик: на перроне светло, у ларька стоят люди, делая покупки и оглядываясь на проходящий мимо них пассажирский поезд, и снова чернота за окном.

На душе у Ваньки было тревожно. Вот он познакомился с такой чудесной девушкой, Людмилой, а как же его Рая? Ведь она где-то там, в Краснодарском крае, живёт без него, и может даже, тоже уже познакомилась с казачком каким-нибудь? Казаки – ребята бравые, вмиг окрутят его наивную Райку, и всё, пиши – пропало. Как же он будет жить без неё? А она без него? Разве такое возможно?!

Детство и юность остались позади, в Алатыре, впереди его ждала новая, неизведанная ещё, но такая долгожданная жизнь, какая она будет? Когда Ванька жил в Алатыре, ему казалось, что это единственное место на земле, где он живёт, и ему казалось странным, что он может проживать ещё где-нибудь, кроме их подгорья, единственного райского уголка на земле, в котором он был так счастлив.

И вот теперь он едет в неизведанное. Заманчиво и страшно. Он чувствовал, что это не просто очередная поездка, как в Чебоксары, или даже в Архангельск, он понимал, это было начало его новой, взрослой уже жизни.

Он проверил, на месте ли его чемоданчик, и спрыгнул на пол, стараясь ни на кого не наступить. Прошёл в тамбур. Надо перекурить и обмозговать всё, как следует. В тамбуре никого не было. Вагоны шатало из стороны в сторону, громко лязгали и стучали колёса на стыках рельс, поезд набрал ход в ночи, и Ванька не без труда вытащил папироску из пачки «Север», прикурил, всё у него было припасено заранее: папиросы, спички, чтобы всё, как у взрослого, самостоятельного парня, едущего в поезде по делам.

Курил он неумело, старался просто пускать дым изо рта и через нос, кашлял, когда дым попадал в лёгкие через горло. «Ничего, пообвыкнет, будет курить не хуже других», – думал он о себе как бы со стороны, глядя в мелькающую черноту за окном, и крепко держась за поручень. Разглядывал своё отражение в этой черноте, а что, вполне взрослый парень. Он успокоился.

Открылась дверь из соседнего вагона, и в тамбуре нарисовался крепкий парень бравого вида, в армейском бушлате, но без погон. Ловко щёлкнул портсигаром, извлёк из него папиросу и так же ловко прикурил, метнув жжёную спичку щелчком в угол напротив. Затянувшись, блаженно прищурился.

– Что, кому не спится в ночь глухую? – дружелюбно усмехнулся он Ваньке. – Куда путь держим, братишка?

– До Москвы, а там пересадка, и в Краснодар, к тётке, – солидно пробасил Ванька, прокашливаясь и лихо сплёвывая в угол.

– Да ну? Во даёт, – искренне удивился парень, – и я в те же края направляюсь. До дома, до хаты. – Он оглядел паренька и понимающе усмехнулся. – Страшновато из дома-то, в первой небось?

– Да нет, я уже и на Севере побывал, по Северной Двине на колёсном пароходе 600 км от Архангельска до Котласа, и обратно, – снова цыкнул в угол горькой слюной Ванька, продолжая курить свой «Север». – Колесо крутится, плицы по воде шлёп-шлёп, шлёп-шлёп, а ход быстрый, особенно когда по течению идешь.

– Неслабо. Путешествовал, что ли?

– На лесоповале работал, с дружбанами, – приврал для солидности Ванька, ему не впервой сочинять байки. Хотя на нижнем складе он всё же поработал, на сортировке.

– Никогда бы не подумал, молодец, – почему-то сразу поверил ему парень, и протянул руку для знакомства. – Петро, будем знакомы.

– Иван, – не остался в долгу и Ванька. Обменявшись крепким рукопожатием, от которого Ванькины пальцы хрустнули, оказавшись в широченной пятерне нового знакомого, ребята разговорились.

Петро ехал из командировки домой, на Кубань. Он работал в колхозе, трактористом, и его, как молодого механизатора, посылали по обмену опытом в один из подмосковных совхозов. Тогда это было в ходу.

Узнав Ванькину историю, Петро посочувствовал ему, и предложил поехать к нему, минуя Краснодар. Что там делать? Успеется ещё. Поработает в колхозе, он поможет ему устроиться, обжиться. Он так расхваливал свой хутор, что Ванька не выдержал, дрогнул.

– А что, поехали! Я в детстве мечтал рвануть на освоение целины, но не пришлось. Выучусь на тракториста, или комбайнёра, вообще-то я слесарь-инструментальщик второго разряда, полгода в учениках ходил на релейном заводе, экзамены сдавал.

– Так это же гарно, нам слесаря во как нужны, – провёл Петро ладонью по горлу, – это судьба, что мы с тобой тут встренулись. Как говорится, в огороде бузина, а в Краснодаре тётка, – они засмеялись, довольные друг другом. За разговорами и не заметили, что наступило утро, рассвело.

В тамбур вышла проводница, гремя ведром.

– Надымили-то, продохнуть нечем. Идите по местам, скоро подъезжаем. Я тут приберусь малость. Насорили-то, охламоны, тоже мне курильщики нашлись, – беззлобно ворчала проводница, принимаясь за уборку…

Новоиспечённые друзья прибыли в Москву, побродили по Казанскому вокзалу, закусили пирожками с чаем в буфете, потомились в ожидании пересадки, и вот они уже едут в фирменном поезде «Кубань», правда, в общем вагоне, но это даже хорошо, не скучно будет. Они ребята общительные. Поболтали с попутчиками, продремали ночь сидя, как и все на нижних полках, с завистью поглядывая на счастливчиков, спящих на средних, утром попили чаю вместе со всеми, а вот и станция назначения, приехали.

Глава девятнадцатая. Хуторская жизнь

Ванька огляделся. Всё ему нравилось здесь: чистый перрон, ажурные лавочки, старинное здание вокзала. Вокруг звучит особый, с южным диалектом, говорок.

– Станция «Кавказская», – прочитал он с удовлетворением.

– Чуешь, здесь даже воздух другой, Кубань, одним словом, – расчувствовался и Петро, – родная сторона. Пошли, не то на автобус опоздаем, нам ещё ехать и ехать.

– И далеко твой хутор? – поинтересовался Иван, поспешая за приятелем.

– Не очень. Так у нас всё рядом: станица «Кавказская», пожалте, город Кропоткин, наш райцентр, в трёх километрах отсюда. Да и до Краснодара 150 км всего. Будешь к тётке в гости ездить, – Петро и Иван с трудом протиснулись в переполненный автобус, в тесноте да не в обиде. Домчались быстро по пыльной дороге.

А вот и хутор «Тысячный»: хаты утопают в садах и огородах, цветут яблони, вишни, каркают вороны над пашнями, аромат стоит вокруг такой, аж дух захватывает.

– Красиво у вас, совсем как у нас в подгорье, черёмуха цветёт, сирень. Сады кругом, огороды, – Ивану по душе были новые места, ведь здесь теперь ему предстоит жить и работать. Петро проживал недалеко от хуторского центра.

В хате их встретила его мать, дородная, миловидная женщина средних лет.

– Ну вот, наконец-то приихал. Та ешо не один, с товарищем. Гарный хлопец, как величать? – любопытствовала женщина, приветливо улыбаясь им.

– Иваном, он у нас жить будет, и работать в слесарке. Не возражаешь?

– А шо, нехай проживает. Места всем хватит. Зови меня Марьей Ивановной, или тёткой Марьей, как больше понравится. Айдате обедать.

Она быстро собрала на стол, пообедали. Ванька так проголодался с дороги и с непривычки на новом месте, что уплетал за обе щёки, не замечая ничего вокруг.