Катри Райк - Моя Нарва. Между двух миров

• Название: Моя Нарва. Между двух миров
• Автор: Катри Райк
• Жанр: Биографии и Мемуары

Нарва не город, а страна, где живут нарвитяне, говорящие на нарвском языке. Эстонская власть смотрит на Нарву с опаской. Если какой-то высокопоставленный государственный деятель посещает Нарву, то возникает ощущение, что он привозит, а потом увозит с собой эстонскую государственность. Здесь длинные очереди на погранпункте, и контрабанда дешевой водки и сигарет является важным источником дохода. Кормилец «Кренгольм» закрыт, и здесь самый высокий уровень безработицы и самый низкий уровень жизни. Но есть в Нарве и здание нового колледжа с фасадом из белого бетона, на котором невидимыми буквами начертано: ЕВРОПА. Здесь есть люди, которые верят, что у Нарвы есть будущее и делают всё возможное, чтобы оно было светлым. В моих мечтах Нарва предстает не ущербной окраиной Европы, но ее форпостом: городом гордой красоты, где люди говорят на разных языках, но сходятся во мнениях. Катри Райк директор Нарвского колледжа Тартуского университета. В 2009 году была удостоена ордена Белой Звезды III класса, в 2012 году премии Ааду Луукаса «Миссия» и в 2013 -титула «Женщина года».

---

В начале июля мне предстояло окончательно переехать в Нарву и стать директором. Проректорский водитель отвез меня. С собой я взяла пылесос, подаренное бабушкой ватное одеяло и коврик, сотканный одной тетей. Эти три вещи казались мне самыми важными. Мама проводила меня, при этом чуть всплакнув и дав с собой бутылочку вина. В 1999 году люди ехали работать в Хельсинки или Стокгольм, ну уж никак не в Нарву. Мама потом говорила, что была уверена: в один прекрасный день я появлюсь на пороге и объявлю, что в Нарву больше не вернусь. Что тут скажешь, расписание автобусов Тарту – Нарва тогда занимало четыре страницы формата А4, и в Тарту можно было отправиться в любой момент. Теперь рейсов стало меньше, расписание умещается на одной странице, так легко с места не сорвешься. Но тогда я часто после работы уезжала в Тарту и возвращалась к утру обратно. И не раз в моей голове соблазнительно мелькала мысль о том, что ведь можно и не возвращаться.

Яанус Ранкла, мой замечательный коллега по университету из отдела коммуникаций, пришел мне на помощь: он пожертвовал своим отпуском и составил должностные инструкции для всего колледжа. Это был один из самых лучших подарков, которые мне когда-либо в жизни делали.

Первые месяцы были полны сюрпризов. Секретарь, покидая пост, забрала с собой настольную лампу, бумагу и карандаши. Я сходила в «Р-киоск» за тетрадью в клетку и ручкой. Телефон был аналоговый, Интернет в пять часов вечера отключался, потому что уходил домой IT-специалист и выключал модем. Через него же шла все рассылка электронной почты. В компьютерном классе не было Интернета, потому что, как мне объяснили, порнография из Интернета захламляет компьютеры. Арендаторы приносили деньги в конверте, а водитель половину денег, отложенных на бензин, просто клал в карман. Когда я его уволила, то, к счастью, мне хватило ума проследить за его уходом, – он укладывал зимнюю резину к себе в машину. Меня спасло то, что я не читала местных газет, где колледж вместе с его новым директором обвиняли во всех смертных грехах. Коллеги держали газеты от меня подальше.

К слову сказать, в Нарве я вообще перестала читать газеты. Эстонские газеты прибывали во второй половине дня, когда они теряли свою актуальность. По утрам они стали приходить только через несколько лет, но и сейчас в Нарве эстонскую газету купить довольно трудно. Если утром через «Статойл» случайно пройдет парочка эстонцев, то по пути в Таллинн или Тарту газету уже не купишь. Все три номера «Ээсти пяэвалехт» уже распроданы. На дворе 2013 год.

Воспоминания о первом нарвском лете у меня связа-ны с еще одним человеком. Это Яак Саар, руководитель «Хансапанк» в Ида-Вирумаа, который привез мне стулья. Понимаете, просто приехал эстонский мужчина, большой и дружелюбный. И сказал, что я тебе вот стулья привез, они тебе пригодятся. А поддержки у меня в то время было очень мало.

С наступлением осени я поняла, что у меня три недостатка: я эстонка, я женщина и я молода. Из этих трех недостатков проходит только один.

Как ни странно это прозвучит, но в Нарву я приехала за ответами на множество вопросов. Я хотела ясности. В Тарту эта ясность была во всем, а Нарва только собиралась «прибыть» в Эстонию. Нарва для меня была и остается пробным камнем. И еще – чтобы быть до конца честной – я уезжала не столько за ответами, сколько от самой себя. А потом поняла, как мы все понимаем однажды, что от себя не убежишь.

О повседневной жизни

Нарвская подводная лодка

Нарвская подводная лодка называется «Эстония», и на ней живет примерно десять человек. Это мы, круг друзей, которых жизнь забросила в Нарву на длительное время или на короткий срок. Если наша подводная лодка покинет Нарву, то и Эстонской Республики в Нарве почти не останется. К такому выводу мы пришли недавно, пережив небольшой кризис.

Время от времени я рассказываю своим знакомым подробности нашей жизни на подводной лодке. Одна моя подруга из дипкорпуса прокомментировала мой рассказ: «Всё как у нас в посольстве!» Как-то я, будучи в дурном расположении духа, встретилась в Тарту со старинным приятелем, и он тут же потребовал: «Ну, выкладывай, с кем ты поругалась: с Андресом или с Танелем?» Это два моих нарвских друга-эстонца. И добавил в утешение, что, мол, это нормально, на подводной лодке время от времени бывают размолвки.

У нас в Тарту была компания историков, большинство работало в университете. У нас было два гнезда, одно в отделе коммуникаций университета, а другое – у Ааду, то есть, у профессора Ааду Муста на историческом факультете. Нам было весело, в личной жизни у нас было мало обязательств, мы превращались в интерьер тартуских кафе и пабов. Искали что-то новое. Никто из нас не знал тогда, что писал нарвский городской архивариус, директор музея и инициатор создания местного исторического общества Арнольд Соом, переехавший в Нарву в 1930 году. Вот что он писал: «Среди друзей и знакомых были, конечно, люди, считавшие, что Нарва – последнее место, куда человек с академическим образованием мог бы захотеть переехать, так далека она от эстонского центра культуры и цивилизации». Он добавлял, что почувствовал себя свободным, переехав в Нарву; в Тарту ему было тесно и душно.

На первый выпускной вечер в колледже в 2000 году я пригласила Андреса и Танеля, моих друзей-историков из Тарту, поскольку перед таким отвественным мероприятием мне было слегка не по себе. Андрес Тооде теперь руководитель Нарвского музея, а Танель Мазур – учитель истории в нарвской Эстонской гимназии. А тогда они согласились приехать только на один день.

Церемония удалась, выпускной тоже. Сквозь сон ранним утром я услышала, как в квартире что-то упало, а потом открылась и захлопнулась входная дверь. Я опять задремала, мои гости отсутствовали какое-то время, затем вернулись и принялись что-то радостно обсуждать. О своих ночных приключениях они рассказали мне за завтраком, когда я жарила им яичницу: обе руки были заняты, и я была совершенно беспомощна. Выяснилось, что они пытались ночью вызвать такси, чтобы поехать неизвестно куда. Номер такси у них был, но адреса моего они не знали. Вызвали такси просто к Катри Райк. Такси не приехало, и парни снова позвонили диспетчеру. Им сказали, что два такси уже высланы, одно к колледжу, другое к общежитию. Парни закричали: «Мы хотели к дому!» Телефон коротко запикал, буквально через несколько минут приехало такси. Что тут скрывать, подобные происшествия вовсе не были исключением в начале нашего нарвского периода. Мы веселились. Один серьезный таллиннский знакомый окрестил нашу Нарву Вембу-Тембу для взрослых.

Но жизнь состояла не из одних только праздников. Я работала второй год, когда к нам прибыла выставка «Эстония в Нарве». Из Тарту с помощью центра «Аhhaa» доставили стеклянный пол, представлявший собой карту Эстонии. Этот пол экспонировался на мировой выставке в Португалии; он был огромным – в половину актового зала. Но дело было не в величине: посетитель находил интересовавшую его точку на карте Эстонии, вставал на нее, и мог посмотреть видеофильм об эстонском городе или местечке, на которое наступил. Но для этого нам надо было поднять семь тонн стеклянных плит на третий этаж здания колледжа. И тут выяснилось, что крепежные болты пропали. Я срочно вызвала на подмогу Танеля. Становилось ясно, что пол собрать будет совсем не просто. Во всяком случае, слово «шуруп» я помню по-русски до сих пор, эти шурупы мы разыскивали на местном рынке. В конце концов, шурупы нашлись в Тарту, на стройплощадке одного из новых университетских зданий. Затем выяснилось, что у привезенного пола есть еще и конкретные размеры – это стало для меня большим сюрпризом, – но, к счастью, между полом и стеной все же оставалось с десяток сантиметров. На этом приключения с полом не закончились: мы пригласили на открытие детей из эстонской школы и полагали, что они, надев постолы, станцуют вальс-лабаялг. Они же явились в лодочках на шпильках, которые могли расколоть стеклянный пол. К счастью, страшного не произошло, пол выдержал. Мы постепенно привыкали к нарвской жизни, мы начинали создавать свою Нарву. Стеклянный пол дал нам с Танелем возможность выдохнуть: мы сделали это!

Как-то раз, тоже в первые годы нарвской жизни, один славный нарвитянин заметил на столе моего коллеги эстонско-русский словарь; словарь он схватил и стал допытываться, где нам удалось его достать. «В книжном магазине!» – ответили мы с недоумением. Мы еще не знали, что в Нарве нет книжного магазина. Точнее, на момент разговора он еще был, но вскоре обанкротился. Однако словари там не продавались. Мой коллега, обладатель заветного словаря, купил в Тарту экземпляр и для своего нового знакомого. Тот сразу обратил внимание на цену: она была выше, чем на первом экземпляре. «Как же так?! Надо что-то делать!» И как-то сама собой в разговоре о разнице в ценах родилась идея продавать в Нарве книги на эстонском языке. Сказано-сделано: в течение нескольких лет мы наряду с прочим организовывали к Нарве продажу эстонских книг. Два раза в месяц приезжала из Йыгева в Нарву госпожа Илья с супругом и собачкой, раскладывала на прилавке книги, а вечером собирала их. Все это требовало массы времени, но начало было положено.