Коллектив авторов - Бессмертный полк. Истории и рассказы

• Название: Бессмертный полк. Истории и рассказы
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: О войне
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-102085-9

Каждый год на сайте «Бессмертного полка» (moypolk.ru) появляются десятки тысяч новых семейных историй. Письма, фотографии, воспоминания, выдержки из боевых донесений, наградных документов… Из таких вот историй складывается прошлое, настоящее и будущее России.

Сегодня мы представляем вам Книгу Народной Памяти, в которой собрана лишь небольшая часть таких историй. Главные персонажи здесь – простые люди, а авторы – они сами и их потомки… Книга Народной Памяти – это война в лицах и судьбах, это наша с вами история войны.

Ваш «Бессмертный полк»

---

Вернулся в конце 1945 года. Наконец его война была закончена… Илларион Иосифович награжден орденом Отечественной войны II степени, другими боевыми наградами. Человеком он был чрезвычайно скромным.

Ольга Малявко

Питомец «Ребячьей академии»

Васильев Владимир Александрович (1930–2005)

«Со взрослыми в бессмертье, в обелисках навечно юнг остались имена…». Эти стихотворные строки бывшего юнги Николая Уланова напоминают об одной из страниц в истории Второй мировой войны, прочитанной пока наспех.

Юнга! Есть что-то волнующее в этом коротком слове. На флотском языке юнгой называется подросток, готовящийся стать моряком, но практически – это юный моряк, наравне со взрослыми преодолевающий все тяготы морской службы. И нередко бывало так, что от штатного флотского специалиста он отличался только возрастом…

В России на военном флоте юнги существовали всегда. Многие бывалые моряки, видные флотоводцы начинали свой путь именно с этого скромного звания (до октябрьского переворота в России существовали две Школы юнг – кронштадтская и севастопольская). Много юных бойцов было в среде моряков и в годы Гражданской войны. Но особенно значимым стало движение юнг, которое развернулось в годы Великой Отечественной войны.

Владимир Александрович Васильев

Мой отец, Владимир Александрович Васильев, тоже был юнгой. Он родился в Ленинграде, начало Великой Отечественной войны встретил 11-летним подростком в родном городе, наравне со взрослыми выезжал в пригороды копать противотанковые рвы, тушил зажигалки на чердаках, ходил на Неву за водой…

Его отец, мой дед, Александр Максимович Васильев, сразу же был призван в ряды Советской армии, защищал Ленинград и, получив зимой 1942 года тяжелое ранение, умер в госпитале от ран 6 января. Похоронен на Пискаревском кладбище.

Юный Володя поклялся отомстить за смерть отца, не сколько раз убегал на фронт, но его возвращали домой – к матери и тете, которые жили и работали в осажденном Ленинграде.

Летом 1942 года на Краснознаменном Балтийском флоте для самых юных защитников Отечества, которые рвались в бой, но не подлежали призыву в армию по возрасту, стали создавать учебные подразделения, а в сентябре начались занятия в открытой на Соловках Школе юнг. Удовлетворить просьбы всех желающих поступить в школу было невозможно, и преимущество при отборе предоставлялось детям моряков и воспитанникам детских домов. Школу юнг на флоте очень скоро стали называть «ребячьей академией», хотя обучение длилось меньше года. Потом – присяга, а «практиковаться» приходилось уже непосредственно в боевой обстановке.

Всего за 1942–1944 гг., по данным архива, 2200 мальчишек добровольно и досрочно ушли служить на флот!

Экипажи принимали юных моряков в свою семью как сыновей, стремились не подвергать их опасностям, оградить от напрасного риска. Но на войне как на войне. Было немало случаев, когда в сложной боевой обстановке юнги заменяли погибших, с риском для жизни приходили на помощь друзьям, самоотверженно боролись за живучесть своего корабля и, даже будучи тяжело раненными, не оставляли боевого поста.

Но один из своих главных подвигов, как мне кажется, юнги совершили после войны. Торговые порты закрыты – моря вокруг Советского Союза усеяны смертоносной «черной икрой» – морскими минами. В одном только Финском заливе их плавало более 50 тысяч. «Ну прямо суп с клецками», – шутили служившие на Балтике моряки.

Однако веселого в этой самой настоящей минной войне было мало. Часть мин взрывалась сама, а освободить воды Балтики от остальных призваны были специальные корабли – тральщики. Мины просто расстреливались со шлюпок, спускаемых с катеров, с расстояния несколько десятков метров. Случалось, взрыватель не срабатывал, мина опускалась на дно и становилась во много раз опаснее. Другие мины срывались с «якоря», и ветер снова пригонял их на ставшие было безопасными морские пути…

Люди, трудившиеся на тральщиках, знали, что в любую минуту может произойти взрыв. Иным посчастливилось благополучно отслужить несколько месяцев, а другим – всего пять дней… Причем в «минной войне» участвовали не только опытные военнослужащие, но и, как и мой отец, 14—15-летние юнги.

В то время минеры получали от государства «тральные». Плата за уничтожение обычной мины была 500 рублей «старыми деньгами» на корабль, за акустическую – тысяча. За подрыв мины опытный моряк награждался 150 рублями. Юнги выполняли эту опасную работу бесплатно…

Ведение всех послевоенных боевых действий было в то время строго засекречено. То, что ее сына-призывника или юнгу отправляли порой на верную смерть, матери, естественно, не сообщали.

Только в 1956 году командование ВМФ вручило 600 минерам нагрудные знаки «За боевое траление». В октябре 1957 года была официально уничтожена последняя мина на Балтике. После этого о «минной войне» на Балтике и ее героях, по сути поставивших последнюю точку в Великой Отечественной войне, государство постаралось забыть.

Период траления боевых мин засчитывался военнослужащим в выслугу лет в льготном исчислении, то есть один месяц службы за полтора месяца. Больше никаких льгот и почестей, которых удостоились ветераны войны, балтийцы-тральщики не получили. Мало того, время обучения в Школе юнг и практическое плавание до достижения призывного возраста в срок действительной военной службы юнгам вообще не засчитывались! И это несмотря на то, что иные за свои подвиги получали ордена и медали.

В конце 1950-х годов отец демобилизовался с флота, началась учеба, работа. Он даже побывал по комсомольскому набору на целине, где ударно трудился, о чем свидетельствуют многочисленные похвальные грамоты, хранящиеся в семейном архиве.

Владимир Александрович Васильев. 2003 г.

Со временем в Ленинграде было создано Общество ветеранов юнг-балтийцев, и в начале 2000-х годов они смогли «достучаться» до властей предержащих и получить, наконец, то, что заслужили: статус участника Великой Отечественной войны и боевые награды, среди которых редкая медаль Ушакова. И слава Богу! А то ведь еще немного – и награждать было бы некого (сейчас в Санкт-Петербурге юнг-балтийцев осталось около 100 человек).

А еще на Васильевском острове есть площадь, названная их именем, – площадь Балтийских юнг. Ее доминанта – трогательный памятник мальчишкам, которые погибли, так и не успев стать взрослыми: мальчик в матросской форме, сняв с плеча винтовку, опустился на одно колено, чтобы пустить бумажный кораблик…

Они были разные, балтийские юнги военных и послевоенных лет. Тихие и озорные. Застенчивые и бесшабашные. Рассудительные и отчаянные в своей решимости. Но у всех у них было и остается то общее, что объединяло их в суровые военные годы и объединяет сейчас: беззаветная любовь к Родине. И пусть это не покажется вам красивыми словами!

…Отец ушел из жизни в декабре 2005 года. Ушел трагически: возвращался вечером с заседания Общества ветеранов юнг-балтийцев, пост председателя которого он занимал долгие годы, был в форме, с орденами и медалями. На него напали какие-то подонки, ограбили, нанесли травмы не совместимые с жизнью, он пытался защищаться… Врачи сделали все возможное, но чуда не произошло. И для всех нас – его детей и внуков – он погиб как герой.

Светлана Васильева, дочь

Несломленная яблоня

В нашем семейном альбоме хранится пожелтевшая от времени фотография. На ней изображена молодая супружеская пара. Он и она – уроженцы Касторенского района Курской области. Молодожены шлют родным свой «Привет из Москвы» – так коротко был подписан снимок. Я мысленно повторяю эту фразу, пытаясь «прочесть» их взгляды. И в этот момент чувствую себя адресатом этого счастливого «привета» от моих, таких молодых и полных надежд, дедушки и бабушки. На снимке – Горловы Аристарх Игнатьевич и Мария Кирилловна.

Они жили и работали в Москве, где и поженились в сентябре 1939 года, а через год у них родился первенец – Михаил. Я знаю, что это короткое время моя бабушка Мария, имя которой ношу и я, была счастлива. Как страшный сон, она вспоминала минувшие годы: раскулачивание своей семьи и последующий страшный голод, на глазах уносивший жизни близких людей. Казалось, что ничего ужаснее не случится. Но судьба готовила новые тяжелые испытания. Приближался июнь 1941 года.

Привет из Москвы. Горловы Аристарх Игнатьевич и Мария Кирилловна. 1939 г.

Моя бабушка Маша с маленьким сыном гостила у родных в Курской области – там ее и настигло страшное известие о начале войны. Шла всеобщая мобилизация. Нужно было немедленно попасть в Москву – оттуда призывался на фронт мой дед Аристарх. Но на станции в Касторном поезда были переполнены, билеты не продавались. С маленьким сыном на руках она вышла на перрон. В одном из вагонов-теплушек отчаяние молодой женщины заметили. «Тебе куда, мать?» – услышала голос. «В Москву!» – сквозь слезы ответила она. Поезд уже медленно трогался, как чьи-то сильные солдатские руки подхватили ребенка из рук матери, а затем и ее саму подсадили в вагон. В сердце с новой силой разгорелся огонек надежды.