Эдвард Бис - Путеводная

• Название: Путеводная
• Автор: Эдвард Бис
• Жанр: Эротика

Путеводная – сила указывающая жизненный путь и определяющая деятельность. Сила ведущая, руководящая и направляющая. Она же – влекущая к неизведанному и нагнетающая страсти.

---

Не судите западных людей строго. Они напуганы. Не шутите с ними грубо. Не произносите слово КГБ. Для человека в возрасте, воспитанного холодными войнами запада, звуки Кэ Джи Би могут нести значение начала невиданных, неописуемых мучений и, одновременно, конца надежд. Турист может бледнеть, молча пялиться на вас во все шары и пытаться натянуть хоть какую-то улыбку. Взглядом он будет вымаливать подтверждение, что это шутка. Поторопитесь это сказать, иначе его хватит удар. Поторопитесь сказать громко: Joke!1 Чтобы он поверил, что это шутка и разразился смехом как дурак. Это вовсе не будет означать, что он дурак, а только то, что он рад до одури, что это шутка. Проверено! Может возникнуть совсем не смешная неловкость.

Народ запада напуган. Он улавливает запахи опасности, даже если их нет. Каждый новый или неопределенный запах – это возможная западня, думают они. Пары и одиночки, узнающие, что на российских сезонных курортах можно хорошо отдохнуть, комфортно и интересно провести время, выставляют нелепое: «Но ведь небезопасно». На вопрос – почему небезопасно, они либо пересказывают услышанные истории 50-летней или 25-летней давности, либо вообще не могут ответить. Россияне, встречая за рубежом таких людей, определяют их как отсталых во времени и живущих в прошлом столетии. Хотя дело тут в сформированном сознании. Если человек запада понимает, чего именно боится в России, то это не беда, так как он осознает причины. Если же нет, то это тяжелый случай. Это реакция подсознания как реакция на опасный стимул. Россия – и их кожа становится гусиной, и волоски встают дыбом. Россия – и подкатывает неприятное чувство вроде тошноты либо напирает озлобленность. Это обработка их медиа. Это реакция на стимул «опасность». Россия – это стимул. Россия – это опасность.

Люди запада с подобным сознанием и реакциями заслуживают сочувствия, снисходительности и любви. Непременно любви. Они есть, хотя с каждым годом их меньше. В этом направлении работают противоположные западу медиа и свободный доступ к информации в сети.

Но все же наличествуют ли в воздухе упомянутые запахи? Нет. Раз нет, следовательно, мы не в России. Но где? Запахи веют справа. Справа – значит, с востока. Но если идти на восток, то на протяжении 11 тысяч километров только Россия. Россия заканчивается континентом и упирается в запад, то есть в Америку. И мы тянем носом ниже. На восток и ниже. На Ближний Восток?

Обладают ли страны Ближнего Востока неповторимыми запахами? Несомненно. Аэропорты арабских стран насыщенны запахами песков. Впервые прилетающий в одну из стран Аравийского полуострова не ощущает запахи. Это иллюзия. Так же как в пустыне возникают миражи наличия объектов, то так же выжженные на солнце пески и камни создают иллюзию, что они ничем не пахнут.

Чтобы понять свойство выгорающего на солнце запаха песков, недостаточно просто нюхать. Необходимо совершить действия. Выехав в пустыню к полуночи, приезжий сможет ощутить поднимающийся из остывающих песков в прохладный воздух пустынных селений особенный и неповторимый запах. Это запах песчаной земли. Но лучший способ понять свойство песков, определить структуру запахов – это встретить в пустыне рассвет либо приехать туда ранним утром. В это время пески меняют свое свойство. Они становятся сыроватыми и менее сыпучими. А запахи представляют тогда плотный концентрат. Становится ясно, что пески живут, они дышат. Стоит солнечным лучам начать прогревать остывшие песчинки и камни, и земля начинает прятать от солнца пресмыкающихся и насекомых, а вместе с тем развеивать по ветру легкую, едва уловимую дымку. Туман, если, конечно, можно назвать его туманом, прекрасно просматривается, если смотреть вдаль. Может даже сложиться впечатление, что очевидец плохо протер стекла своего бинокля, очков или просто глаза. Может также сложиться впечатление, что пески пахнут даже слишком насыщенно. Это и есть запах пустынь. После такого опыта, даже если оказаться в выжженном солнцем аэропорту или на пике километровой башни, флюиды песчаных земель ускользнуть будут не в силах. Они возродятся в памяти неповторимыми ассоциациями.

Наличествуют ли в воздухе аэропорта запахи песков? Нет? Совсем нет? Проклятье. Черт подери…

Простите. Я сам стал надеяться на исход оказаться в пустыне или мегаполисе небоскребов. Знаете, сойти с трапа и сразу осознать, что сколько бы зданий не построили на песках, сколько бы не наложили на них асфальта или бетона, они живут, дышат и манят.

Можно было бы отдохнуть в неповторимом аквапарке, прокатиться на болиде, устроить утомительный шопинг и даже оказаться в местах, где нет туристов. Чтобы совершить последние действие, необходимо, во-первых, не быть туристом, во-вторых, хоть немного понимать философию местных жителей и, в-третьих, быть хоть с одним из них в дружеских отношениях.

Многие источники и оазисы, существующие в пустыне, оберегаются местными от проникновения в них чужих. Для таких существует негласное, а, возможно даже, и гласное правило: не водить туда иностранных туристов. Все убранство там держится в простом, непритязательном виде. И именно в этом их сила. Именно в отсутствии жизнеобеспечивающих условий их красота и притягательность.

Что ж, дорогие друзья, продолжаем поиск, мы уже близко. Это ощущается по духу, исходящему справа. Справа – значит, с востока. Духу субтропических лесов. Духу субтропического, влажного пространства.

Дели? Мы пытаемся открыть глаза и посмотреть, но их слепит яркой белизной. Промашка. Это не Дели. В воздухе наличествуют запахи моря. Бомбей? Мадрас? Но полотно, белым-бело. Индия, – как бы не была замечательна эта страна, – остается в нашем случае ошибочной догадкой.

Мы пытаемся различить запахи чайных плантаций Цейлона. Тот аромат, который покрывает подавляющее пространство Шри-Ланки. Нет. Но где же мы?

Понятие геополитического названия Восток закончилось Индией. Мы мыслим, напрягаем мозги до боли, так, что начинаем щурить глаза. Мы щуримся как эскимосы на ярком солнце, и, именно в это время становятся различны зеленые, синие и желтые цвета. Конечно, понятие восток как направления толкает нас далее. Далее в Азию. Как не было бы грустно, мы вынуждены оставить Индию и Шри-Ланку. Эти прекрасные страны с уникальными древними традициями и изумительными людьми, заслуживают множество добрых слов и интересных описаний. Сейчас же… да, запахи моря. Да, запахи субтропической и также тропической природы. Но этот запах не так насыщен, как в Индии, он более мягок и отдает чем-то и как-то, что не понять. Неясная индивидуальность и особенность уже начинают просматриваться, если не открывать широко глаза. Где же мы? Что это за земля? Таиланд?

Таиланд. Теперь мы это видим отчетливо. Да, это южная земля, именуемая в прошлом Сиам. О нет, прошу вас, уважаемый читатель, не выражайте свою проницательность, не восклицайте: я так и знал (а). Не обманывайтесь, ведь знать вы этого не могли. Если вам никто не сказал этого наперед или вы сами не заглянули в текст, пролистав страницы, то вы могли единственно догадываться. То есть могли предполагать один из множества возможных исходов.

Сейчас в этом месте я не скажу вам «расслабьтесь!», так как это будет определяюще и установочно. Но я прошу вас довериться. Ввериться, чтобы испытать покой, комфорт и довольство от чтения. И даже если я заведу вас в дремучие дебри страстей, то не для того, чтобы там оставить как Иван Сусанин, а для того, чтобы показать восторг как свойство впечатлений. Для того, чтобы каждый знал: чем нагнетаются страсти, к чему они могут привести и каким образом человек способен их отвергнуть, став бесстрастным.

* * *

Мы в Тайланде.

Легким движением или помыслами мы отстраняем подогнанный трап, а на его место определяем рукав, соединяющий самолет со зданием воздушного порта. Проходим сквозь него и входим в просторный зал прилета. Двигаемся по ковровым покрытиям, наслаждаясь видом отстроенного в третьем тысячелетии современного, отвечающего техническим и модным стандартам, аэропорта.

За время, пока мы неторопливого пройдем зал прилета, я предоставлю вам необходимый минимум знаний об этой стране. Надо помнить, что это королевство. Несмотря на то, что медиа подтверждает наличие демократии в государстве, она серьезно ограничена. Монарх в Тайланде – это главное конституционное лицо, и он в состоянии наделять или ограничивать власть. Власть государственных правительственных учреждений и даже парламента с сенатом. Такая сила. Шутки и тем более оскорбления его величества или членов королевской семьи могут повлечь за собой очень серьезные неприятности. Если за шутки можно отделаться публичным скандалом с приводом в полицию либо без привода, но с легкими побоями от местных, то оскорбление может закончиться арестом. Максимальный срок заключения за оскорбления – десять лет. Отстаивать свои права в судах, а именно «невиновную позицию», сложно из-за презумпции виновности. То есть, при нарушении закона лучший способ борьбы – добросердечное признание вины. За оскорбление его величества суд назначает, как правило, максимальное наказание – десять лет. Так говорит статистика. Но, с другой стороны, та же самая статистика определяет, что, в основном, королевское помилование даруется осужденному иностранцу через несколько месяцев после приговора. В итоге получается сносно. Для тайцев же, если они затронули чувственные ноты королевской гордыни, как говорится, от звонка до звонка. После окончания срока, то есть через десять лет, могут добавить еще.