Алексей Бодров - Богословские досуги

• Название: Богословские досуги
• Автор: Алексей Бодров
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-89647-345-9

Эта необычная книга сложилась из материалов, которые в разные годы были опубликованы в журнале ББИ «Страницы: богословие, культура, образование», в рубрике «Богословские досуги». Мы не претендуем на всестороннее исследование богословия юмора, хотя в сборнике вы найдете и исследовательские статьи. Собранные здесь разнообразные по жанру и форме материалы, которые были написаны по разным поводам, объединяет то, что к проблемам весьма серьезным и важным их авторы подходят с изрядным чувством юмора и иронии.

---

Нет ничего более печального, чем рассуждение о том, чего ты не умеешь делать. Но печаль эта рождена не от бессилия, а от незнания. Можно научиться быть кем-то, но нельзя познать кого-то. Этот разрыв между возможностью быть и пониманием бытия может свести с ума.

Разрыв заполняли в разные времена различными способами. Воевали, жгли на кострах, шли на костры, изобретали эликсиры бессмертия и космолеты, таблетки от боли и пробирки для зачатия гомункулов.

Но разрыв становился все большим, поскольку, чем больше прикладываешь усилий, чтобы зашить расползающуюся материю, тем быстрее она расползается.

А что бытие, которое ускользает, издевается, молчит? И что Тот, кто пребывает в бытии как всегда сущий?

Смеется, ужасается, безмолвствует?

Если смех – это форма защиты от непонимания смысла жизни, то чем он отличается от сеанса психоанализа? Если это то, что отличает человека от животных, то кто объяснит мне, почему моя собака улыбалась, когда я шутил? Если смех – это реакция рецепторов на колебания воздуха, то почему юмористические передачи по телевидению так колеблют воздух, что люди чувствительные рыдают от несовершенства человека и мудрости животных, отказавшихся от юмористических концертов.

Честертон связал смех со свободой. Я бы уточнил: смеяться может любой человек, но свободный может увидеть разницу между смехом и реакцией организма на несовершенство мира.

Смех никуда не направлен, он есть сам своя цель и радость. А организм пытается освободиться от того, что мешает ему, и творит смех как форму общения с другими.

Смех сам по себе Другой, качество его – Радость, появление смысла там, где его не ждали, не случайно Гоголь услышал смех даже в мире мертвых.

Мы пребываем внутри отрезка: от полной несвободы до полной свободы. Но сами концы недостижимы. Если бы мы стали полностью несвободными, то стали бы вещами. А полная свобода – это Христос. Жизнь – колебательное движение внутри отрезка от полюса к полюсу. От Христа – к вещи. От вещи – к Спасителю. Смех – волны, вызванные этими колебаниями. От ужасного смеха – в сторону несвободы, до светлого – в сторону свободы.

Следует признать, что любая книга о неуловимом – проигрыш. Но сам процесс достаточно смешон, чтобы стать собственной темой. Размышления о смехе тоже смешны, но если о нем не размышлять, грустно. Что особо радует, авторы внутри книги не спорят, пытаясь доказать верность именно своего понимания смеха. Они просто вспоминают, сколько в мире радости как атрибута смеха, и смеются, вспоминая. И вот еще одно качество смеха – его связь с личностью. Смех одного человека не похож на смех другого.

Смех Соловьева пугал демоническим, смех Гоголя вызывал омерзение и жалость, смех Достоевского был саркастичен, смех Честертона по-английски мягок и точен.

Конечно, прав Бахтин, придавая смеховому началу культурную основу. И Аристотель, считающий смех достоянием лишь человека.

Но все же. Смех тогда смех, когда он внутри личности, а личность внутри смеха.

И наша книжка немного о том, как можно в мире безличного сохранять личность, смеясь над общим.

Александр Закуренко

Библеистика Евгения Смагина Про Данилу-мудреца, удалого молодца[2]

Предисловие

При раскопках еврейского поселения в Северной Месопотамии археологи обнаружили хорошо сохранившийся папирус с арамейской рукописью, датирующейся примерно II веком до н. э. После реставрации и прочтения оказалось, что текст представляет собой доселе неизвестный комментарий на Книгу Даниила.

Обращают на себя внимание многочисленные текстовые параллели и аллюзии на известный исторический труд Л. Филатова «Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца».

Публикуем русский перевод. Читателю предлагаем заглядывать в соответствующие места книги Даниила.

Евгения Смагина

Глава 1. Мальчики при вавилонском дворе

Военачальник Вавилонян

(еврейским мальчикам)

Поздравляю! Ваш отряд
нынче прибыл в стольный град;
принял вас в семью народов
вавилонский Старший брат.
Вы отныне, пацаны,
при дворе расти должны,
чтоб от вас в конечном счете
вышла польза для страны.

Государь, забыв про месть,
вам оказывает честь:
царское вино и пищу
назначает пить и есть.

Старший евнух Ашпеназ
все исполнит сей же час.
Он немножечко обрезан
значит, тоже вроде вас.

Анания

Если мы в чужом краю
в общую войдем семью –
где гарантия, что повар
не подложит нам свинью?

Азария

Вдруг в тарелке что не так –
краб или, простите, рак?
Значит, я любую гадость
лопать должен, как дурак?

Мисаил

Не хватайтесь за бокал!
Вдруг какой-нибудь Баал
из одной бутылки с нами
вина царские хлебал?

Даниил

Чем нас нынче угостят –
антрекотом из котят?
Мы садимся на диету,
остальные как хотят.

Мальчик-реалист

А подсмотрит царский шпик
да и спросит напрямик: –
«Почему, сопляк еврейский,
ты не кушал сало шпиг?
Не пришелся ко дворцу –
отошлем назад к отцу,
кислым молоком верблюжьим
запивать свою мацу.

Будешь, голый и босой,
мыться утренней росой –
поделом тебе! Не брезгуй
нашей царской колбасой!»

Чтоб от бед в чужом краю
оградить свою семью,
хоть со всеми их богами
я поллитру разопью.

Мальчик-оптимист

Мой родитель хоть и князь.
тоже рухнул мордой в грязь,
Будет рад моей карьере,
коль своя не удалась.

Прочь салат и кочаны!
Чтобы выбиться в чины,
съем хоть десять фунтов разом
самой жирной ветчины.

Сам грызи свою морковь!
Я за царскую любовь
даже зайца есть согласен
и хлебать свиную кровь.

Мальчик-пессимист

Дело, братцы, не в вине,
а в проигранной войне.
Что рыдать о царской пище,
если мы сидим в… плену?

Мне в позоре и в тоске,
на Евфрате на реке
все едино – съем хоть краба
в материнском молоке.

Даниил

(евнуху Ашпеназу)

Дядя евнух Ашпеназ!
Ты не пичкай мясом нас.
Дай хоть жареной картошки
или просто ананас.

И зачем нам алкоголь?
От него в суставах боль.
Дай кефиру нам без жиру
или воду пить позволь.

Ашпеназ

Или вам толстеть нельзя?
Я вас, юные друзья,
не на подиум готовлю.
а в халдейские князья.

Плохо судишь о вещах!
На воде и овощах
станешь ты через неделю
тощий, бледный и в прыщах.

Подведет вас царь к весам
и воскликнет: «Стыд и срам!
Ты свиные отбивные,
несомненно, слопал сам!

Все мальчишки этих лет
выросли с моих котлет –
почему вон те четыре
отощали, как скелет?

Обокрал детей и рад,
злонамеренный кастрат?
Вся страна и так страдает
от хищений и растрат».

Я за чин высокий свой
отдал признак половой –
не хочу за вашу стройность
поплатиться головой.

Даниил

Дай нам сроку десять дней –
будет самому видней,
кто с какого рациона
станет мельче и бледней.

По прошествии десяти дней

Ашпеназ

(осматривает Даниила и его друзей)

Не худеют – вот те на!
То-то царская жена
хоть и ест один салатик,
не становится стройна.
Значит, все наоборот?
Значит, медицина врет,
и активней всех худеют
те, кто жрет невпроворот?

А когда еды в обрез,
станет брюхо до небес.
Съем-ка я еще котлетку –
может, скину лишний вес?

Глава 2. Колосс на глиняных ногах

Стража ведет арестованных вавилонских мудрецов. Среди них Даниил и его друзья.

Звездочет

Только глянул я с крыльца
на созвездие Стрельца –
а меня берут и тащат,
словно рыбу на живца!

Знахарь

В чем, скажите, я неправ?
Что за ущемленье прав?
По газону я прошелся,
чтоб набрать целебных трав!

Заклинатель

Вы, надеюсь, не всерьез?
Где ваш ордер на допрос?
Вовсе я не матерился,
а заклятье произнес!

Прорицатель

Все, коллеги, нам хана.
Нет, не зря мне у окна
виделась богиня смерти –
я-то думал, с бодуна.

Книжник

Что ты хмур, как арестант?
Может, царь за наш талант
увеличит нам зарплату
иль какой подкинет грант?

Прорицатель

Брось напрасные мечты!
От царя получишь ты
не зарплату, а расплату,
и не гранты, а кранты.

Даниил