Борис Борисов - Гитлер-Освободитель. Губернаторы не врут

• Название: Гитлер-Освободитель. Губернаторы не врут
• Автор: Борис Борисов
• Жанр: Русское современное

Если вы верите, что губернаторы не врут, музыка облагораживает, шоу это бизнес, а поезда иногда ходят по расписанию, то эта книга для вас.

---

Я помяла айфон в руках в знак согласия. Из джипа вышел прокурор, как две капли лицом похожий на свой автомобиль, разве что лицо прокурора было немного менее красное, но потом оказалось, что это только пока.

– Наш отдел проводит служебную проверку по этим фактам, – не ожидая от меня никаких вопросов включил третью передачу прокурор. – Я руководитель Отдела прокуратуры по Ростовской области, Веритасов, Олег Плахович, проверку проводит наш сотрудник Крысин Леонид Юсупович. Дело непростое – но раскрываемое…

Разговор на минуту прервался, ровно на то время, пока Олег Плахович отчитал сотрудника мобильно-сотовым способом, с видом человека постоянно окруженного бездельниками и тунеядцами, не умеющими не только работать, но и толком жить. Ваша покорная слуга также, не теряя времени, успела покопаться в домашних заготовках, то есть в написанных на листочке тридцати трёх Умных Вопросах, из которых было десять важных, десять не столь важных и десять – чтобы время потянуть, если что. А также ещё три, записанных так, что и я сама не всегда могла прочитать, что там.

Толка в этих вопросах обычно никакого, но, когда они написаны и их много, я чувствую себя куда более уверенно.

– Я хотела бы спросить вот что… – начала было я нерешительно по поводу вопроса номер три, с которого решала начать свое восхождение к вершинам журналистики, но не успела: руководитель Отдела опять взял нить беседы под своё полное командование.

– Я понимаю ваши вопросы, – решительно отрезал он рукой, не выслушав ни одного, – и во многом разделяю ваше мнение. Вы имеете полное право так считать. Но мы, работники прокуратуры, должны действовать строго в рамках закона и сложившейся правоприменительной практики. Да, долгое время статья «Жестокое обращение с животными» была неработающим элементом законодательства. Мы ни в коей мере не складываем с себя ответственность за это. Однако, непроработанным Законодателем оставался вопрос о мере и степени ответственности граждан за нанесение морального вреда животным. Теперь в этом вопросе есть полная ясность.

Человек «Рендж-Ровер» залез в автомобиль и, порывшись там, достал и потряс перед моим лицом увесистой пачкой бумаг. «Методическое указания Ленинградского института прокураторы» – прочитала я колонтитул. «Методически указания по расследованию преступлений связанных с возбуждением вражды против животных по мотивам расовой и межвидовой ненависти» – зачитал он заглавие документа. – Наконец-то есть устанавливающие порядок расследования таких дел документы, разъясняющие в том числе и методики оценки наносимого животным морального ущерба.

– А разве животному можно нанести моральный вред? – тихо спросила я.

Прокурор посмотрел на меня снисходительно, как на маленькую.

– Моральный вред, уважаемые представители прессы, – (прокурор почему-то начал обращаться ко мне во множественном числе), – можно нанести даже фонарному столбу. Иначе бы не было в народе поговорки: «До…» … – начальник замолчал, сделал в воздухе неопределенный жест рукой, потом такой же, но уже поперёк первого, и закончил мысль: – Ну, вы знаете её: «Даже к фонарному столбу.»

Поговорку я знала.

– Если с физическим ущербом всё было ясно: «Нарушил – Отвечай», то вопросы морального ущерба были разъяснены на примере и после известного сочинского дела. Вы помните, конечно, сочинское дело? – начальник посмотрел на меня так же строго, как проверочная таблица в ГАИ на экзамене.

Я не помнила.

– Напоминаю, – дидактично размолвил начальник Отдела, – Как вы помните, в 2010 году Прокуратурой Краснодарского края расследовалось прецедентное дело козла по кличке «Козёл», позже оказавшегося козой, в отношении которого установленная прокуратурой группа лиц переместила в пространстве с помощью параплана, предположительно, из хулиганских побуждений, или безмотивно. Поскольку физического ущерба козлу, позже оказавшемуся козой, как показала комплексная ветеринарная экспертиза не было выявлено, ясно, что ответственность наступила за факт нанесение морального ущерба козлу (Забыл добавить: «Позже оказавшемуся козой» – машинально отметила я). Только непроработанность вопроса морального ущерба в отношении животных не позволила тогда привлечь виновных к уголовной ответственности, хотя все они были выявлены, дали признательные показания, и были полностью изобличены следствием. И если раньше мы не знали, как определить факт нанесения животному морального ущерба, в связи с отсутствием методик, то теперь есть четкие объективные критерии: сниженный аппетит, преждевременная линька, пониженная прыгучесть…

Я вспомнила про мой пропущенный завтрак, и поняла что моя прыгучесть тоже вскоре снизиться, если я срочно не поем.

– Товарищ начальник, а за физический ущерб животным вы… караете? – наконец осмелились я задать свой вопрос.

– Очень строго и принципиально. – (Характерный жест рукой подсказал мне, что сейчас последуют ещё полчаса разъяснений) – Так, только в прошлом году органами прокураторы…

– Товарищ начальник. – оборзела я окончательно, – А вот рядом, – (рядом стояла черная неслабая Бэха явная выдававшая как минимум заместителя Прокурора) – Это же машина вашего сотрудника?

– Точно так, – напрягся Начальник в уперся в меня взглядом как в подследственную.

– А вот посмотрите внимательно: у него в радиаторе тут мертвый воробушек…

Наступило долгое тягостное молчание. Человек-Ровер вначале покраснел совсем, затем из красного сделался серого цвета, глаза его сузились и с минуту излучали только государственную мудрость. Он подошел вплотную к ноздрям Бэхи, присел на корточки и, недвижно и с полным пониманием всей серьёзности возникшей ситуации с минуту смотрел на маленькую мертвую серую птичку.

Вороны на липах вокруг прокуратуры даже перестали каркать, и с интересом повернули клювы в сторону прокурора.

– Вне всякого сомнения, мы передадим это факт с целью проведения служебного расследования, – наконец промолвил слово Начальник. – Однако, я хотел бы напомнить прессе, что защита невиновных столь же важная задача прокуратуры и прокурорского надзора как и наказание преступников. В частности, для полноценного расследования факта важно, был ли воробей жив, когда попал в радиатор, или был к этому моменту мёртв. Возможно также, что его подкинули. Я не исключаю провокаций. Для этого мы должны привлечь экспертов, как лиц обладающих специальными знаниями, и провести эксгумацию тела птицы и экспертное исследование, по всей форме. Но мы несомненно доложим прессе о результатах этого расследования и принятых по данным фактам мерах

Человек-Ровер вновь принял лицом свой привычный цвет, задумчиво стер с лобового стекла своей машины разбившегося жука, пробормотав загадочные слова: «Сто девятая…», после чего не прощаясь и более не глядя в мою сторону сел в машину, буксанул напоследок на месте, и скрылся за перекрестком, подняв небольшое облако пыли.

– Почему все они так резво ездят и так лихо стартуют, – подумалось мне, – Тут же вообще некуда ездить, зачем такой экстрим! – Но я не стала никого спрашивать об этом, так как каким-то образом поняла, что это будут им немного обидно. Журналисты – они же догадливые.

Теперь… Надо было пообедать, но…

– Товарищ журналист, товарищ журналист! – издалека раздался громкий обеспокоенный голос женщины, которая почти что бежала ко мне по четной стороне улицы, иногда слегка натыкаясь на дорожные знаки и фонарные столбы, но не теряя из виду ориентир, то есть меня. Более того: следом за ней бежала ещё одна, поодаль, только очень медленно, ноги её как бы шли пешком, а тело все было устремлено совершенно вперёд.

Что-то мне подсказало что с обедом у меня опять облом. Так можно и полинять не вовремя.

Да, так и есть. Я попала в руки экологических активистов, а оттуда сразу так люди живыми не выходят.

Лидия Сергеевна начала агитацию и пропаганду даже не отдышавшись.

– Мы – за толерантность, – поведала она мне сразу. – Нас очень радует, что в Совете Федерации слушается «Национальная концепция действий в интересах животных». Это исторический документ, он даст нам наконец Инструменты.

Лидия сверкнула в меня стёклами очков. чтобы я осознала серьезность исторического момента.

– Наконец, мы сможем положить конец геноциду животных. Мы поставим заслон…

– Вчера, кажется, ваш заслон кончился дракой?

– Мы… Мы здесь толерантно относимся к дракам. Ой, да у нас драки… Подерутся, и пиво идут пить потом вместе. У памятника Ленина, у райисполкома каждую субботу махаются, после дискотеки. Но вот хомяков – Хомяков мы не дадим обижать. Нет, не дадим!