Антон Кротков - Проклятие дома Ланарков

• Название: Проклятие дома Ланарков
• Автор: Антон Кротков
• Жанр: Историческая проза

1920-е годы, Англия. Знаменитый лондонский писатель с женой-американкой, следуя на отдых, волею случая оказываются в типично английской глубинке. Их появление совпадает с загадочным и зловещим происшествием. Маленький уютный городок взбудоражен гибелью при весьма туманных обстоятельствах старшей дочери самого богатого и влиятельного человека в графстве, хозяина поместья Ланарк-Грэй-Холл. Слухи приписывают «авторство» преступления ужасному чудовищу из старинной легенды…

---

Между тем ужин оказался гораздо обильнее и изысканнее обеда: блюда следовали одно за другим. И всё это на чудесном сервизе с видами усадьбы и парка. Но тяжёлая гнетущая атмосфера поминок за столом окрашивала всё в скорбные тона. Миссис Ланарк сидела прямая и молчаливая, горестные и строгие складки возле губ, выражение затаённой грусти в глазах, сама её величественная и трагическая поза действовали на всех подавляюще. Естественно, что говорили лишь об усопшей, отдавая почтительную дань её светлой памяти. В присутствии старшей графини завести беседу о чём-либо менее печальном было невозможно. Даже граф теперь сидел с насупленным видом, в отблесках пламени свеч его суровое тяжёлое лицо казалось свирепым.

Вэй исподволь рассматривала леди Элизабет, и к своему удивлению обнаружила, что у них небольшая разница в возрасте. Миссис Ланарк была лет на тридцать младше супруга, но переживания и болезнь превратили её в старуху. Тёмные волосы на её висках были будто припорошены серебром, а в покрасневших набухших глазах блестели невыплаканные слёзы.

– Вы верите в царство небесное? – обратилась к ней Вэй, но миссис Элизабет будто не поняла адресованного ей вопроса. Тогда Скарлетт пояснила свою мысль: – Верите ли вы, что ваша Анна на небесах в раю?

У графини мелко затряслись пальцы, одновременно задрожал, задёргался подбородок. Миссис Элизабет положила вилку и нож, поднесла платок к глазам и сказала:

– Простите, я оставила лекарство в спальне, – после чего торопливо покинула комнату. Граф последовал за супругой. Хлопнула дверь и в столовой повисла гнетущая тишина.

– …Мне жаль, что я невольно причинила новую боль вашей матери, – виновато сказала Вэй сёстрам. – Жизнь в приёмной семье научила меня, что вера в Бога помогает продолжать жить даже с ножом в сердце. Но теперь я понимаю, что мне не следовало этого говорить.

Вернулся граф. Как ни странно он не был зол на американку. Или же старательно прятал свой гнев.

– Уверен, что вы хотели помочь, мисс Вэй. – спокойно сказал он. – Я попытался объяснить это жене. Но, к сожалению, моя супруга пребывает в столь подавленном состоянии, что это трудно…

– Она мать, её можно понять – вздохнула Скарлет. – Несчастная… каждому ясно, как она страдает.

– Вы правы, но в конечном итоге нам ничего не остаётся кроме как принять волю божью и смириться с тем, что произошло. – Граф минутку подумал и мрачно добавил: – Только ведь одним лишь смирением бога не разжалобишь… коль вексель предъявлен оплате… – сэр Уильям медленно перевёл насупленный странный взгляд с лица Вэй на её мужа.

Ужин продолжался, беседа пошла более непринужденная. Через некоторое время хозяин дома вернулся к теме, которую уже затронул в разговоре с писателем:

– Из ваших недавних рассуждений я понял, что вы очень серьёзно подходите к своему ремеслу, мистер Флетчер – голос графа звучал вкрадчиво: – И так как вы часто описываете жизнь в наших восточных колониях, то верно разбираетесь в вопросе?

– Вполне – благодушно подтвердил Арчи. – В тех рамках, конечно, что необходимы мне для написания романа.

– А как насчёт индийской кухни? – граф улыбнулся. Нет, это была даже не улыбка, но хищный оскал с холодными глазами в предвкушении беспомощного трепыхания жертвы.

– Я специально посещал индийские рестораны, чтобы основательно изучить предмет – горделиво подтвердил ничего не замечающий писатель.

Вэй почувствовала, что лорд тянет мужа в ловушку, но разве можно спасти того, кто так тщеславен и чувствителен к похвалам аристократов?!

– О, чудесно! – воскликнула граф, едва не хлопнув себя по коленям от удовольствия. – Тогда у меня для вас приготовлен приятный сюрприз. Вы наверняка обрадуетесь ему.

Слуга тут же ловко и без малейшего стука поставил перед литератором новую тарелку под крышкой с неким кушаньем.

– Что это? – полюбопытствовал Арчи, бросая вопрошающий взгляд на хозяина.

– Знаменитое блюдо, его подают во дворцах махараджей. Попробуйте! Уверен, вы сразу поймёте, о чём речь.

Слуга убрал крышку, Арчи нанизал на вилку кусочек и отправил себе в рот. Граф весь подался вперёд, жадно ловя каждый нюанс на лице литератора:

– Ну что? Согласитесь, что оно так же прекрасно, как и всё, что происходит из Индии?

– О… ум… оно превосходно… – с большим усилием проговорил Арчи, испытывая адские муки от острейшего кайенского перца, которым была обильно нафаршировано кулинарная мина на тарелке. Ему словно напихали полный рот свирепых красных муравьёв. По щекам несчастного покатились крупные слёзы, и он из последних сил сохранял невозмутимый вид.

Вэй было больно видеть мужа в столь бедственном положении, она испытывала к нему почти материнскую жалость. Но одновременно Скарлетт чувствовала восхищение: настолько владеть собой, чтобы в столь болезненных обстоятельствах не выдать своих чувств! На такое способен лишь истинный мужчина и истинный британец! Как образцовый джентльмен, Арчи оказался на высоте положения, чем явно удивил графа.

– Клянусь честью, вы первый писатель, которого есть за что уважать – даже воскликнул он. Но Вэй то знала про мужа и раньше, что за маской бесхитростного благодушия скрывается гораздо более сложный характер. В определённых ситуациях этот увалень мог проявить неожиданную твёрдость, стремительность, ловкость и даже жёсткость. Правда, об этом знали не многие.

– О, я же говорил, что вы оцените искусство моего повара – хихикал граф. – Он у меня настоящий кудесник! Хоть он и француз, но виртуозно владеет рецептами со всего мира. – Злая забава развлекла хозяина, однако он не желал униматься

– А вы? – обратился граф к Скарлетт с любезной улыбкой, за которой сквозила издёвка, – не желаете ли кусочек чили?

– Чили? – холодно переспросила Скалли. – Извольте, – внутренне содрогнувшись, она положила зелёный стручок в рот, чтобы разделить с мужем его страдания, а заодно показать, что никто не заставит их кричать от боли и умолять о стакане воды. У наблюдающих это дочерей хозяина глаза расширились от ужаса и изумления.

Рот обожгло ужасной болью, словно она по ошибке хватила кипятку. На лбу её выступил пот, а из глаз – слёзы. Казалось, не хватит человеческих сил, чтобы выдержать такое мучение. Но Скарлетт заставила себя спокойно улыбнуться мучителю…

Вэй никак не ожидала, что в аристократических домах Британии в ходу подобные грубые шутки, словно в какой-нибудь торговой лавке, где хозяева любят жестоко насмехаться над приказчиками и прочими зависящими от них людьми. А тут всё-таки пэр и виконт! Получается, что и кичащиеся безукоризненными манерами титулованные вельможи вовсе не такие уж совершенные небожители. Но почему граф повёл себя так? У Вэй имелось лишь одно объяснение: похоже, так у здешнего диктатора прорвалось раздражение на дочерей, которые навязали ему нежеланных гостей, да ещё и уговорили оставить их на ужин.

Скарлетт также истолковала выходку хозяина дома, как месть за неумышленно причиненное его жене страдание; и как предупреждение чужакам не совать носы в дела его семьи. И не факт, что мстительная фантазия сэра Уильяма на этом становится. «Интересно, каким ещё испытаниям нас подвергнут в этом доме, коль мы тут персоны нон грата?» – с опаской размышляла американка.

Но граф снова удивил её. Отужинав, он бросил на стол скомканную салфетку, сыто откинулся на спинку стула и с неожиданным дружелюбием в голосе пригласил писателя в свой кабинет, при этом он пояснил:

– Я стараюсь в своём доме придерживаться традиций, а наш старинный английский обычай требует, чтобы после ужина мужчины уходили в курительную комнату или в кабинет, а женщины – в салон. Хотя нынче люди перестали чтить старые порядки. В Лондоне даже в приличных домах дамы без стеснения в присутствии джентльменов вытаскивают золотые портсигары и закуривают папироски. Но я считаю это проявлением вульгарности, и у меня так не будет. Так что прошу, сэр, в мою мужскую берлогу!

Перед тем как увести Арчи с собой, сэр Уильям с необыкновенным изяществом поцеловал Вэй руку. Было ли это простым проявлением галантности или же хозяин таким образом проносил ей свои извинения, – это осталось для Вэй загадкой. Столь крутой поворот, ввёл её в состояние растерянности. Стало тревожно за мужа. Лишь бокал превосходного французского шампанского немного восстановил душевное равновесие. А Флора, пытаясь сгладить у гостьи неприятное впечатление, устроила ей нечто вроде экскурсии по дому, который представлял собой музей предметов искусства. Предки нынешних обитателей Ланарк-Грэй-Холла за два последних века собрали несколько первоклассных коллекций живописи, античной скульптуры и фарфора.

Глава 15

О том, что граф резко переменил своё отношение к гостям, можно было судить по спальне, которую по его распоряжению им выделили. Поистине она была достойна королей! Дворецкий со свечой в руках долго вёл Вэй сюда – вначале по большой холодной каменной лестнице на второй этаж, мимо застывших в нишах великолепных мраморных статуй из Греции и Рима. По пути старый слуга проверял платком чистоту перил. Затем они проследовали по длинному коридору мимо череды больших мрачных дверей и далее сквозь анфиладу тёмных залов. Шаги их звучали гулко, отчего создавалось впечатление покинутости этой части дворца. В коридорах было холодно. Вероятно, хозяева не могли себе позволить отапливать те помещения, которые пустовали. Чтобы согреть весь дворец требовалось столько дров, что любой богач вылетит в трубу.