Елена Кузьмина - Колокольчики мои. Happy end при конце света (сборник)

• Название: Колокольчики мои. Happy end при конце света (сборник)
• Автор: Елена Кузьмина
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4329-0062-3

В книгу вошли повесть «Колокольчики мои» и сказка «Король без имени».

До мировой войны на пустынных землях были созданы уникальные сооружения – Колонии, защищенные от опасного наружного мира своеобразным Щитом («Колокольчики мои»). Обитатели их пережидают последствия войны и готовятся к переселению на другие планеты. Создателями Колоний всё просчитано и решено: кому жить, кому умирать, на каком языке говорить, даже встреча и расставание двух молодых людей входит в их планы. Но, как всегда, человек только предполагает…

А что должен предпринять король, если ему предсказано, что долгожданный первенец разорит его и принесёт горе своему народу? («Король без имени»). И что делать королеве соседнего королевства, с юных лет поднимавшей его из нищеты, если враг – этот первенец короля-соседа, выросший и возмужавший, – появился у ее порога и всем подданным её грозит вечный сон?..

---

Нет, мам, представь, идёшь ты по нашим местным улицам: вокруг – металл и пластик, подсветки, роботы и прочее, прочее… Фантастический фильм. Народ в основном, если не на отдыхе, в комбинезонах: удобно, практично. И тут среди этого всего появляется чудо-юдо в парче и кружевах. Шпаги на боку не хватает. И фавориты его – в одёжке попроще – следом топают. Морды раскрашенные, наглые. Я когда Лиса на улице встречаю, забегаю в какой-нибудь магазинчик и, пока не отсмеюсь, не выхожу. Однажды попалась… Но всё обошлось, я даже прощения попросила. Не стоило над убогим смеяться.

Если бы не кружева, прозвала бы Чингачгуком. За боевой раскрас. Он даже причёску носил одно время а-ля последний из могикан. Хвост на затылке, остальное выбрито. И косички до пояса были. И локоны. Про цвет волос – молчу. Фильм ужасов. Развлекаются здесь так. Но камзолы – только Лисова прихоть.

Когда я переехала к Барлоу, Лис жил в 1-й Колонии при лабораториях Ника. Он там, видите ли, работает. Скажите, люди добрые, кем этот павлин-мавлин может работать?!

В доме был мир и покой.

Через несколько месяцев Лис вдруг переехал в свои домашние апартаменты.

И в кафе стал появляться чаще. Подозреваю, чтобы изводить меня!

Он стал братцем Лисом, когда исподтишка начал делать мне разные пакости. Подножки – его идея. И не только подножки! Всего и не упомнишь!

Кэт обожает, когда я готовлю.

Баба Марфа бы мной гордилась!

А готовить здесь непросто. На открытом огне нельзя. Даже воду не кипятят. Всё готовят только в плите. Но в какой! Функций до шиша. То есть много.

Так вот, Лис ел мою стряпню с таким выражением, будто я подсыпала ему яду. И чем больше меня хвалила Кэт, тем больше он оставлял еды в тарелке.

Ну не паразит ли, а? Настоящую еду не ел! У Барлоу продукты натуральные. Если бы ты знала, что мы ели в детском доме снаружи?!

В детском доме Колоний уже кормили лучше, хотя всё искусственное, а когда меня Ник и Кэт к себе взяли, то я и вовсе голодать перестала.

У Кэт и мука есть, и даже мясо бывает.

Крылышки куриные готовлю – пальчики оближешь!

И представляешь, он кусочек в рот берёт и начинает демонстративно долго жевать.

Так и думаешь – сейчас выплюнет. Всё аккуратненько делает: с краешка кусочек отломит, отрежет. И большую часть оставит на тарелке. Не нравится, видите ли. Потому и худющий. Потому и злой. Я долго за ним доедала. Жалко ведь, пропадает добро.

Бабушка Марфа бы его быстро воспитала – как миленький бы ел всё, что дают!

8

Обычно их компанию я вижу только в кафе. После случившегося ничего не изменилось. Домой братец приходил поздно. Ни полиция, ни Служба семьи не появилась. Выходит, наши манипуляции с переодеванием проглядели. Наверное, я перестраховщица всё же.

Ладонь болела долго, а попросить лекарство у «Медбрата» ещё раз я боялась. Надеялась на пластырь. Тоненькая плёночка на ладони становилась всё прозрачнее: должно быть, скоро пластырь рассосётся совсем. Правда, шрам выглядел ужасно. Некому было края стянуть.

Любопытство – что же случилось с Лисом? – не скажу, чтобы очень мучило, но присмотреться к братцу я решила повнимательнее. С месяц присматривалась. И ничего не высмотрела.

Правда, несколько дней назад он снял маску и пришёл в кафе без макияжа. Чистенький. Длинная чёлка закрывала висок, где был порез. Народ снова ахнул. Выглядел Лис пришельцем с другой планеты, держался независимо. На физиономии написано: «Только вякните!» Ну, никто и не вякал. Но и подражать пока никто не решился.

Как же я проглядела, что Лис забирается ко мне? Выходит, он вычислил ход из гаража. А я-то думала, его запах остался с того раза. Идиотка! Месяц почти прошёл.

Мне не терпелось достать и открыть футлярчик.

Лис лежал на спине. Рубашка – как всегда, с кружевами – валялась рядом с ящиками. Ещё и разделся! Вот нахал! Любуйтесь на него! Весь на виду! Хочешь не хочешь – смотри. Не буду я на него смотреть, вот ещё!

Без татуировок, в отличие от приятелей, худющий! Но нехилый. Мускулы вон какие! Ещё в прошлый раз заметила. Недаром носится с приятелями по лестницам и переходам Колоний! Паркур. На Земле о нём и не помнят, а здесь – любимое занятие. И кружева не мешают! А шрам-то не первый! Вон ещё один, и ещё…

Я подобрала рубашку, бросила ему на грудь.

– Эй, чокнутый, чего разлёгся?

Такой безмятежной была физиономия братца, что я сразу поняла – спит, не притворяется.

У Лиса всё-таки странное лицо. В чём странность, сказать затрудняюсь. Разрез глаз необычный, что ли? Ну, Тайвань как-никак. Хотя, мне кажется, из Лиса китаец как из меня эфиопка.

Приятельницы Кэт от него в восторге. То есть от его лица. Самого Лиса они побаиваются. Даже Кора, стерва страшная, – сколько раз просила Кэт, чтобы она не дружила со злой бабищей! – говорит, что от взгляда «этого мальчика» у неё мурашки по всему телу.

Соберутся в гостиной на коктейль, и начинается:

– Ах, Кэт, ваш Люк просто красавчик! Какие глаза!

– Не понимаю только, для чего они все так красятся? К чему столько косметики?

– Да, да! Я порой не могу отличить кто из них кто? Вы меня понимаете?

– Люк и без макияжа хорош, но так принято. И это заба-а-вно!

– Да, в наше время были мальчики и девочки. Теперь просто приятели.

– Ха-ха! И всё же не буду возражать против его гетеросексуальной ориентации!

– Тише, тише!

– А Люк родной сын Ника или приёмный?

– А какие у него скулы! Овал лица бесподобен!

– А рот (тут Кора всегда начинала хихикать), губы – нечто!

И всё в этом роде! Уши вянут! Рот! Губы!

Ест плохо, говорит ещё хуже и не улыбается ни-ког-да! И на кой ляд ему этот рот?

Бедная Кэт сидит, глазами хлопает. Вот овца, честное слово!

Прости, мам! Я давно не «солнышко» и не «цветочек». Но ты сама подумай! Ноги о Кэт вытирают все кто хочет. Лис, по-моему, её просто ненавидит. А уж сам Барлоу! Я не знаю, как он относился к матери Лиса, но до Кэт ему дела нет. Домой прилетает редко: у него отмазка одна и та же – работа государственной важности. Какое на фиг (ой!) государство! Объединённые Колонии? Он может неделями жить в 1-й, в своих лабораториях пропадать.

А Кэт терпит. Лишь бы Шуанг не отобрали. Она и перед Лисом пресмыкается. Лопочет: «Лей, Лей…» Это китайское имя Лиса. А он башки не повернёт в её сторону.

…Именно сейчас, когда я смотрела на него спящего, вспомнилась одна из вечеринок у Кэт. Она попросила меня испечь печенье.

Видите ли, все теперь любят только домашнее угощение. Настоящая мука – редкость! Вот и соревнуются тётки, у которых она есть, друг с другом.

Кэт сама не печёт, а у меня, мамуль, сама знаешь, – школа Марфы Петровны.

Я несла поднос наверх из кухни. Голос Коры разносился по всему дому.

Вылетев в коридорчик, ведущий в гостиную, увидела Лиса. Он стоял, прислонившись к стене, в тёмном плаще, голова опущена, руки в карманах. Меня не увидел, а я почему-то не пробежала, как ни в чём не бывало, мимо него, а юркнула обратно за угол.

– Кэт, ты ведь переехала из Харбина в Тайбэй? – звучала любимая тема Коры. – И мать Люка была с Тайваня. Говорят, умопомрачительной красоты. Бедняжка. Мне её жаль!

«Нет, вы подумайте, Коре кого-то жаль!»

Должно быть, её спросили что случилось.

– Она заболела. Рак. Естественно, Нику пришлось оставить её снаружи.

– А как вы думаете, Тайвань ещё существует? – кажется, это Люси, толстая смешная тётка откуда-то из Штатов.

– Да кто знает, дорогуша, что там ещё существует? Но – тсс! – сами понимаете, мы не должны рассуждать на эти темы. Мы здесь, старый мир остался снаружи.

Старый мир остался снаружи. Мама Лиса осталась. Моя мама…

Я перехватила поудобнее поднос, шагнула вперёд, и тут из-за угла выскочил Лис. Оттолкнув меня в сторону (печенье разлетелось по полу), – пулей понёсся по лестнице вниз.

9

Лампочка-«паучок» светила Лису прямо в лицо. Ниточка шрама на лице совсем незаметна. Если только приглядываться… Как можно так крепко спать?

– Эй, проснись!

Даже не пошевелился. Не трясти же мне его!

Отцепив лампочку, я повесила её подальше от братца в угол и села на пол. Терпение опять заканчивается. Если сейчас же не посмотрю, что в футлярчике, то лопну сама.

Руки тряслись, пока отвинчивала крышечку.

В моей «норе» то жарко, то холодно. Сегодня – жарко.

Я сидела в майке и всё равно чувствовала, как горела кожа на лице и груди.

Тоненький клочок бумаги пришлось разворачивать аккуратно, чтоб не порвать, а потому – медленно. В глазах потемнело, и я не сразу смогла рассмотреть что там.

На листочке был изображён овальный стол. Вокруг стола – смешные человечки, нарисованные так, как рисуют дети: ручки, ножки, огуречик. У одного из человечков была борода – чёрные чёрточки. У другого, у которого огуречик покруглее, голубел платочек.

Рядом с этим человечком были нарисованы два маленьких, с косичками. Две фигурки – одна длинная, с ёжиком на голове, другая в очках – сидели напротив, слева от человечка с бородой. Чуть поодаль был нарисован ещё один человечек, в красной косынке и длинной юбке, с палкой. Баба Марфа, дорогая! Я пересчитала всех, тыча пальцем в рисунок. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. По-прежнему все дома, все вместе. Моя родная семья.