Борис Батыршин - Крымская война. Попутчики

• Название: Крымская война. Попутчики
• Автор: Борис Батыршин
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-95801-6

Министерство обороны Российской Федерации проводит масштабный эксперимент по изменению прошлого. В 1854 году на Крымскую войну должен отправиться батальон морпехов на большом десантном корабле.

Но что, если что-то пойдет не так и в воронку времени угодят попутчики – гидрокрейсер «Алмаз» и миноносец «Заветный» из 1916 года? Англо-франко-турецкое вторжение встретят не суперсовременные боевые корабли, а русские моряки и авиаторы с Первой Мировой. Смогут ли фанерные этажерки с малокалиберными бомбами причинить вред английским пароходофрегатам, а торпеды с миноносца отправить на дно французские парусные линкоры?

Морякам-черноморцам не впервой сражаться с врагом, рвущимся к Севастополю!

---

– Эфенди, наши не хотят идти в воду! – заявил Пиштиван. Он лучше других курдов изъяснялся по-турецки и обычно говорил от их имени. – Говорят: лошадей попортим, не надо идти, зачем? Без лошадей – какие мы воины?

Баш-чаушу нестерпимо захотелось осыпать негодяя самой черной бранью. Но сдержался: сказал ведь Посланник Аллаха (мир ему и благословение): «Верующий не порочит, не проклинает, не совершает ничего непристойного и не сквернословит».

И с таким вот сбродом приходится стеречь берег, ловить контрабандистов и бандитов! А по ночам просыпаться от всякого шума – а ну как русские гяуры пришли с моря, жгут дома, рубят рыбацкие лодки, лишая прибрежных жителей и без того скудного пропитания? Баш-чауш был уроженцем провинции Зонгулдак и принимал близко к сердцу беды, выпадавшие на долю местных обитателей. А курдским мерзавцам хоть бы хны – завас-баши уже не раз грозился донести на бесчинства, творимые башибузуками. Как будто он, баш-чауш, может удержать от бесчинств диких горцев! Таких одно может исправить – петля или кол, тонкий, смазанный по всей длине бараньим жиром…

Баш-чауш помотал головой, отгоняя соблазнительное зрелище. Придет время – и Пиштиван с остальными ответят за все; пока же надо проявить мудрость и изворотливость.

– Пашеры, которых мы ловим, торопятся к морю. Там их ждет фелука, и если поторопиться, то можно захватить и ее, и беглецов. А на фелуке наверняка полно добра…

«Как вспыхнули глаза у этой курдской собаки!» – и баш-чауш поспешил наложить последний штрих:

– А когда мы заберем груз во славу Султана, да продлит Аллах Милосердный его дни – я поставлю тебя бакыджи.[5] Ты ведь сможешь вести счет, Пиштиван?

Курд захохотал от удовольствия, широко разевая черную, щербатую пасть, выхватил из чехла ружье и понесся к соплеменникам, на скаку вопя что-то по-своему. Баш-чауш различал только повторяемое на все лады: «Чикальма! Чикальма!»[6]

Турок ухмыльнулся в усы: дело, считай, сделано.

III

В открытом море, обломки кораблекрушения., Сергей Велесов, писатель

Я ожидал чего угодно: вертолета, противолодочной амфибии, антикварного «АН-2», частной «Цессны». Но чтоб такое?

Летающая лодка облетела меня по кругу, продемонстрировав раскрашенный под Андреевский флаг киль и трехцветные розетки на плоскостях. Пилот помахал рукой, аэроплан протарахтел над самой макушкой, обдав меня волной касторового смрада.

Этот запах памятен был с детства, с авиамодельного кружка, куда я записался в шестом классе. Инструкция к двухтактному моторчику, приобретенному в магазине «Пионер» на улице Горького, предписывала заправлять это чудо техники пахучей смесью эфира, керосина и касторки. А статья в журнале «Моделист-конструктор» подробно разъясняла: на похожем топливе работали двигатели времен зари самолетостроения, все эти «Гном-Моносупапы» и «Сальмсоны».

В нашем благословенном Отечестве хватает любителей ретроавиации; помнится, родной брат директора одной геленджикской фирмы, где мне случилось работать в нулевых, профессионально занимался воспроизведением такой экзотики, как, например, «И-15» «бис». Собрать по «родным» чертежам «М-5» конструкции Григоровича для такого умельца не проблема, был бы заказчик. Но чтобы заморочиться древним ротационным движком, со всеми его косяками, включая скверное топливо? Чтобы «реплика» не только «крякала как утка», но и воняла, как аппараты Уточкина и Нестерова – жженым касторовым маслом и дурно очищенным бензином?

Гидроплан качнул крыльями и ушел с набором высоты к горизонту – туда, где по моим представлениям, был север. То есть норд. Теперь, надо полагать, следует ожидать прибытия чего-то водоплавающего. После эдакой диковины я не удивлюсь появлению скажем, броненосца «Потемкин». Точнее, «Пантелеймона» – так он назывался после знаменитого восстания.

Плавающая в воде шашка оранжевого дыма испустила дух, и я принялся рыться в шлюпочном контейнере. Ракета осталась всего одна, и торопиться с ней не стоит – пока еще этажерка смотается до своих…

Благо лететь недалеко: если мне не изменяет память, русские авиаматки во время Первой мировой спускали гидропланы на воду милях в двадцати от цели – моторы «Гном-Моносупап» отличались весьма капризным нравом, да и запас топлива у «пятерок» ограничен. Нет, гостей надо ждать часа через полтора-два, не позже.

Я помотал головой, отгоняя неуместные фантазии. Перегрелся на солнышке? Кстати, вариант – жарит вовсю, а замотать голову хотя бы тряпкой я не додумался.

Рассуждаем здраво. Какие еще авиаматки? Скорее уж пароходофрегат, ведь «Пробой» был настроен на 1854-й. Но чтобы гидросамолет времен Первой мировой? Да, он выглядит, как мечта исторического реконструктора, но… неоткуда ему взяться, неоткуда! А значит, это просто творение одержимого историей самодельщика, и нахожусь я в своем родном двадцать первом веке, и никак иначе! Аутентичность в мелочах – это, конечно, круто, но без нормальных средств связи его в полет не выпустят, с правилами авиационной безопасности шутки плохи.

«…А вот на аэропланах Великой войны радиосвязи не было – во всяком случае, на русских летающих лодках…»

Да нет, бред. Полный. Какая Первая мировая… а что до урагана, то это хитрая атмосферная аномалия, вызванная нештатной работой «Пробоя». «М-5» – банальный, хоть и весьма убедительный, новодел, и пилот в этот момент наверняка вызывает эмчеэсников или погранцов.

Но, с другой стороны, касторка… и солнце по-летнему высоко…

Я выпрямился так резко, что мой обломок кораблекрушения качнулся, и я чуть не свалился с банки. Нет, ну как можно быть таким идиотом? Снова забыл о рации! Проще простого – связаться с этими «авиаторами» и прояснить ситуацию, пока мозги окончательно не вскипели!

IV

В открытом море, гидрокрейсер «Алмаз», лейтенант Реймонд фон Эссен

На полубаке «Алмаза» стучали молотки и визжала ножовка; матросы спешно заканчивали дополнительный пандус на полубаке. Эссен критически обозрел сооружение, вздохнул и отвернулся. А что остается? Гидрокрейсер изначально приспособлен к тому, чтобы нести четыре «М-5»; теперь предстояло впихнуть шесть, не считая обломков аппарата Корниловича. Вон они, под брезентом, позади передней трубы, и местные механики бродят вокруг неостывшего трупа, прикидывая – что бы оттяпать? Нет, судари мои, так не пойдет!

– Рубахин, ко мне!

Рубахин – моторист мичмана Цивинского, пилота с «Алмаза», – обернулся, увидел фон Эссена, и физиономия его немедленно сделалась благостной. И лживой – небось думает, подлец, что новое начальство не в курсе, кто уже успел вывинтить клапана из трех цилиндров…

– Отставить мародерство! Еще раз увижу – настоишься под винтовкой!

Ставить моториста на ют с винтовкой и ранцем – обычное флотское наказание за мелкие провинности – дело, конечно, неслыханное. Эта публика – белая кость; на них глядят с уважением, почтительно обращаются по имени-отчеству. Еще бы – авиаторы! Мотористам не раз приходилось подменять в полетах наблюдателей, а уж капризную механику гидропланов они знали на «ять».

– Так точно, вашбродие! – и тоном ниже: – Я ж тока тягу снять хотел, от высотного руля! На «девятке» начисто перетерлась, того гляди, лопнет. А нам летать – куда ж оно годится?

Вот как ты будешь на него сердиться? Моторист носится с аппаратом как с родным дитем: недоест-недоспит, стырит, выменяет, а «девятку» обиходит в лучшем виде. И правильно, только так и надо.

– Ты, Рубахин, зубы-то мне не заговаривай! Тяга у него… Надо чего – пиши рапортичку, а руками лезть не моги! Ступай прочь, чтобы я тебя тут боле не видел!

С этой публикой ухо востро: стоит отвернуться, они и исправную машину по винтику растащат. Куркули.

* * *

Внизу, у борта, застреляло, зафыркало. Летающая лодка с номером 32 развернулась против ветра и бодро пошла на взлет.

«Осмотрите парусник и, если надо, наведете на него «Заветного», – напутствовал Марченко фон Эссен. – Они к тому времени уже выловят нашего крестника. Вымпел – дело ненадежное, поди попади им на узкий миноносец! А вы, дюша мой, пролетите пониже, крыльями помашите, курс покажите ракетой. С «Алмаза» отстучат по беспроволочному телеграфу – миноносники сбегают, угля у них много. Да и турка под завязку, забункеруемся, если что…»

Лейтенант проводил аппарат взглядом и задумался. Что-то грызло его изнутри. Непросто, ох, непросто придется в ближайшие несколько часов! Половина гидропланов – инвалиды. Его собственный стоит без мотора; у «М-5» лейтенанта Качинского треснул форштевень и дыра в фанерном днище, гидроплан с номером 17 ждет замены плоскостей. В строю только три машины, и одна из них только что ушла к горизонту. Который что-то слишком быстро затягивает облаками…

– Рубахин, где ты там?

Моторист нарисовался подозрительно быстро. Карман галифе – щегольских, дорогой английской ткани, подшитых на заду кожей, – подозрительно оттопыривался. «Непременно ждал, когда я уйду, чтобы свинтить тягу…»