Вася Дикий - Хозяин

• Название: Хозяин
• Автор: Вася Дикий
• Жанр: Русское современное

Вот уже десятый год Лина находится в полной изоляции от внешнего мира, и единственный человек, который знает о ее местоположении, это тот, кто ее сюда заточил. Он строит с ней свой мир по собственным правилам и законам, где его слово – истина в последней инстанции. Он говорит ей, что делать и как, пользуется, словно вещью, и верит, что все это лишь во благо. Он здесь главный, он единственный, он – хозяин.

---

– Она просто была нашей дочерью…

Помимо отца с матерью там, на воле, у Лины осталась младшая сестра. Она не была такой умничкой, перспективной и усидчивой, как старшая, отчего нередко видела в глазах матери сожаление о том, что пропала именно Лина.

Никто в их семье не говорил «умерла», несмотря на прошествие стольких лет с выпускного. Было слишком трудно признать, что родная плоть и кровь, должная стать продолжением после твоего ухода из этого мира, гниет где-то в земле, словно все годы, проведенные рядом, были лишь для того, чтобы ты вспоминал их, мучаясь и стеная от понимания масштабов утраты.

Родителей же Маши не связывало наличие других детей, поэтому их семья не выдержала такого удара судьбы и вскоре распалась. Мать нашла себе нового мужа и через четыре года родила повторно, а отец так и не смог оклематься и с головой ушел в работу.

Лина вязала, чтобы успокоить нервы и скоротать время томительного ожидания. Этому она научилась здесь по книжкам, так же как и шитью, плетению фенечек, корзин, вышиванию и другим видам рукоделия, коими должно заниматься приличной девушке. Результаты ее трудов забирал хозяин и оставлял лишь то, что было сделано для личного пользования.

За дверью послышался шорох. Лина тут же отложила вязание и подскочила ко входу.

«Один, – мысленно считала она, слушая повороты в замочных скважинах. – Два, – ее сердце замирало, а в глазах появились слезы радости. Хозяин наконец-то вспомнил о ней! Главное, чтобы теперь не передумал. Так бывало не раз. Он начинал открывать замки, но что-то заставляло его развернуться и уйти, так и не заглянув к Лине. А она оставалась сидеть в полном недоумении и долго не отводила взгляда от тяжелой двери, отделявшей ее от жизни. Теперь Лина всегда считала щелчки открывающихся замков. Еще четыре поворота ключа в другой скважине, и девушка чуть слышно пролепетала: – Три, – потом снова повороты. – Четыре, – и наконец: – Пять». Дверь открылась. На пороге стоял хозяин в свободных джинсах и футболке навыпуск, замаранной в грязи. Он спокойно зашел, не говоря ни слова, закрыл дверь и уселся на стул. Закинул ногу на ногу и прикурил сигарету. Выпустил первый клуб дыма и только после этого заговорил, будто не замечая, что Лина еле сдерживается, чтобы не наброситься на него с объятиями.

– Как я замучился с этой картошкой, – сказал хозяин и потер затекшую шею. – Весь огород перекопал. Собрал пять мешков.

Так Лина поняла, что сейчас осень.

Он продолжал нудно рассказывать о своих трудовых буднях, и казалось, ему вовсе нет дела до столь долгой разлуки с Линой. Но она боялась что-либо говорить по этому поводу – хозяин терпеть не мог, когда его перебивали или заводили беседы о слюнявой ерунде.

Он затушил сигарету и откинулся на спинку стула.

– Ну иди сюда. Чего сидишь? – вяло ухмыльнулся. – Я же знаю, что тебе нужно. Все вы похотливые сучки.

Лина виновато улыбнулась и подошла к хозяину, вся зажатая от смущения и нетерпенья.

– Давай, – протянул он, словно делал ей какое-то одолжение, и, приподняв футболку, расстегнул молнию на джинсах, – вставай на колени. На большее меня сегодня не хватит.

В такие моменты хозяин был не против, если она теребила себя ручкой, которую грозился отрезать за подобные выходки в его отсутствие, и Лина наконец смогла унять зов плоти, так мучивший ее все эти дни, проведенные в полном одиночестве.

«Не страшно, если ты один, страшно, если ты ноль»? «Лучше будь один, чем вместе с кем попало»? Для Лины эти фразы были пусты. Она бы посмотрела, как заговорили бы Омар Хайямы и иже с ними, просиди они взаперти не пойми где девять долгих лет, не видя и лучика солнца. В таких условиях сам дьявол сойдет за лучшего друга и ангела-спасителя от одиночества. И ты лучше станешь полным нулем, чем останешься наедине с собой, даже если компанию тебе составит лишь такой же ноль, как и ты сам.

– А ты сегодня в настроении, я посмотрю, – хмыкнул хозяин, когда Лина, не успев сглотнуть, снова стала ластиться к нему, надеясь, что тот решится на более активные действия. – Но извини, дорогуша, я и правда устал.

Но Лине это показалось не очень убедительным, и она продолжила соблазнять своего хозяина. Он засмеялся и сказал:

– Ну хватит правда, – легонько отстранил ее от себя.

Лина вновь не послушалась, желая ласки.

– Я сказал «нет»! – рявкнул хозяин, схватил ее за волосы и отдернул от своего паха. – Может, позже… – спокойно добавил он, застегивая ширинку.

Лина всегда металась между своими желаниями и страхами, находясь в обществе хозяина, и часто принимала решения не обдуманно, а лишь повинуясь тому чувству, что было сильнее в конкретный момент. И сейчас ей вновь было страшно. Страшно, что он изобьет ее, поэтому она вернулась на кровать и стала молча смотреть, как хозяин закурил очередную сигарету, наполняя помещение табачным дымом. Ей он курить запрещал, никогда не приносил спиртного и тем более наркотиков. Говорил, что женщина не должна уподобляться мужчинам. Как и мужик бабам. Поэтому его дело быть мужиком, который пьет, курит, сквернословит и поднимает руку, когда ему вздумается. А ее как женщины слушаться всего, что он ей говорит, и вязать свои шарфы, свитера и прочую лабуду, что пользуется спросом.

Хозяин любил травить байки о преступниках, которых он ловил на работе, убивая при этом сразу двух зайцев: он запугивал Лину историями о жестокости людей снаружи, чем отбивал всякие помыслы о другой жизни, и представал в глазах своей рабыни настоящим героем, спасающим не только ее, но и все человечество. Вот и теперь он принялся рассказывать об очередном раскрытом им преступлении. Лина заворожено слушала. Ей было интересно все, что он говорил, ведь больше ей слушать было некого. Хозяин не позволял ей читать ничего кроме книг по рукоделию, домострою, религиозной литературы и одобренных им лично изданий, не давал слушать музыку, а тем более смотреть телевизор, который последний раз она видела, когда была на свободе. Он не хотел, чтобы она забивала себе голову всякими глупостями и задумывалась о том, что есть другая жизнь, которая лучше этой. Для нее был только жестокий внешний мир и эта «клетка», которая не была даже золотой, но казалась своей постоялице единственным местом, где она в безопасности.

– Ладно, давай еще разок, и я пойду, – закончив свою историю, сказал хозяин и снова расстегнул ширинку.

Оставшись одна, Лина расплакалась. Порой она не чувствовала ничего кроме опустошения. Но бывали дни, когда эмоции накрывали с головой, и с ними невозможно было совладать. Единственным плюсом в этом было понимание того, что Лина все еще жива, хотя зачастую это благом вовсе не казалось. Иногда не оставалось никаких переживаний, потому что все, что с ней происходило, было много-много раз пережито и обдумано. Была только скука. Скука и пустота. Но всякий раз все возвращалось на круги своя, и Лина плакала, страдала, желала, боялась и скучала.

Она думала о самоубийстве и не единожды. Но ни разу не решилась покончить с собой, потому что до сих пор не оказывалась на той грани, где жизнь ее пугала больше, чем смерть. Несмотря на все мучения, насилие во всех его проявлениях и безвыходность своего положения, Лина была убеждена, что сама во всем виновата. Конечно, хозяин хорошо постарался, воспитывая свою пленницу. И она поверила, что любое наказание следует за ее проступком. Значит, если она схлопотала, то в чем-то провинилась. Вина ее не всегда была очевидна, но всегда была. Без сомнений. Без вопросов и попыток оправдаться. Все они остались в прошлом. В далеком прошлом, с которого здесь все начиналось и которое казалось еще более жутким, чем настоящее.

Сначала Лина сопротивлялась. Было страшно, но о самоубийстве она не думала. Лишь боялась, что хозяин убьет ее. Тогда была только воля к свободе и вера в спасение. Потом Лина стала постепенно сгибаться под напором и властью хозяина, и в итоге девушка смирилась и приняла его правила игры, полностью повиновавшись и безропотно капитулировав. Реши она изначально, что спасения нет, то покончила бы со всем этим разом, оставив лишь свой труп, с которым не известно, что мог сотворить ее странный повелитель.

Но тогда Лина верила.

Теперь все было иначе.

Хозяин снова закрыл на пять замков, поэтому Лина еще долго не могла успокоиться, боясь одиночества, не успевшего закончиться и так скоропалительно наставшего вновь. Он ушел, даже не сказав, что любит ее. Причины этого она не знала. Так бывало не единожды, но каждый раз оставляло Лину с чувством полной ненужности и ожидания получения причитающегося. Так и хотелось спросить: «ты меня любишь?» Но она молча провожала хозяина взглядом, не зная, когда он появится вновь.

Когда слезы кончились, Лина взялась за дневник. Он часто ей помогал. Так пишешь все, что на душе, а потом понимаешь, что ничего там уже не осталось. Все на бумаге, которая все это стерпит. А в душе пустота, не мешающая уснуть и забыться.