Виктор Сиротин - Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории

• Название: Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории
• Автор: Виктор Сиротин
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4329-0066-1

В книге «Цепи свободы» В. И. Сиротин даёт своё видение «давно известных и хорошо изученных» событий и фактов. По ряду причин он ставит под сомнение начало и причины II Мировой войны, даёт и обосновывает свою версию «Малой II Мировой», начавшейся, как он считает, в 1933 г. Развенчивая ряд мифов XX в., доказывает, что развитие «новой мифологии» привело к внеэволюционному изменению векторов мировой истории, вследствие чего дробятся великие культуры и стираются малые. Автор убеждает нас, что создание цивилизации однообразия и «культурного потребления» входит в задачу Глобализации, уничтожающей в человеке личность, а в обществе – человека.

---

Правота как условных, так и безусловных интернационалистов-космополитов состояла в том, что социалистическая или коммунистическая идеология, усиленная беспочвенным «интеллектуализмом», является наиболее действенным тараном, направленным против всех националистических теорий, за исключением одной – сионистской. Аккурат с этой точки зрения необходимо рассматривать политические потрясения на протяжении всего XX в., не упуская из виду, что кабальный и даже государствоубийственный для Германии – Версальский договор стал одной из главных причин роста национального сознания немцев.

Негативная реакция на эти процессы определённых финансовых кругов за рубежём (включая финансовый и политический истэблишмент активно осваивающих мировую арену США) лишь обострила их развитие. Более того, суммарные политические и экономические обстоятельства того времени заставляют думать, что экстремальные формы национализма были ответом на угрозу национальному бытию Германии и самому её историческому существованию. В условиях Великой Депрессии обострилось деление мировой элиты по партийным признакам. «Деструктивное», по Форду, семейство Варбургов приняло, условно, сторону коммунистов, а «конструктивный» клан Моргана (к которому в Англии питала симпатии финансовая элита во главе с Освальдом Мосли и главой Банка Англии Монтегю Норманом) сделал ставку на нацистские партии в Германии.

Дело всё же было не в тех или иных пристрастиях деловой и финансовой элиты. В некотором смысле весьма чувствительные к политике, финансовые «акулы» размещали капитал там, где он приносил наибольшие дивиденды. Здесь и отметим, что параллельно «настроениям» о себе заявил процесс, в ходе которого отдельные группы, обладающие финансовой властью (в соответствии с настояниями времени объединявшиеся ещё и по партийному признаку), поглощались более крупными международными корпорациями. Этот процесс завершился к началу 1930 гг., среди прочих исторических последствий вызвав подъём III Рейха в Германии и, собственно, начало II Мировой войны, скоро приведшей к переустройству мира. А до того в мировую бойню были вовлечены страны Европы, Азии, Африки и Соединённые Штаты, словом, всё цивилизованное человечество. Сами банкирские «партии», в своём противостоянии варьируя непосредственно банковские и пограничные им политические интересы, были не только включены в Мировую войну в качестве противоборствующих сторон, но и приняли прямое участие в долгосрочном проектировании мировой истории… Развитие послевоенных реалий, в ряде других причин спровоцированное коммунистическими утопиями, вызвало образование «социалистической Европы», Китайской Народной Республики, впоследствии приведя к разъединению Вьетнама и Кореи.

Но это произошло несколько позднее. А пока великая Финансовая Возня – назовём её «Международной Вознёй Финансов» (МВФ) – по ходу дела изъяв из политического обращения мелкие и средние предприятия, по мере подчинения стран привела к созданию наднационального международного центрального банка. Этакого «троянского коня» или «чёрного ворона» банковской системы.

Поначалу перебиваясь «падалью» или «кормовым сеном» в виде не способных к жизни и вялых в конкурентной борьбе соперников, «ворон» этот, напитавшись их кровью, скоро обратился в намертво разящего железным клювом грифа мирового масштаба.

Сосредоточение огромной власти в отдельных банках неизбежно вело к радикальному переделу её в пользу кучки богатейших центральных банков мира. Новые банковские организации, заявившие о себе в период между Мировыми войнами, лишь повторяли на международном уровне то, что было закреплено в американском «Национальном законе о банках» ещё в 1864 г. и подтверждено уставом «Закона о Федеральном Резерве» (1913). Этот Закон о «золотом тельце» – в своём существе ветхий, то есть с древними корнями и пороками, послужил основой для создания международной банковской картели, постепенно присвоившей себе право диктовать кредитную политику банкам всех стран[24]. И не только банкам. В 1929 г. Председатель Банковской комиссии Палаты представителей Луис Макфэдден, выступая в Конгрессе, заявил: в мире существует «сверхгосударство, управляемое международными банкирами и международными промышленниками, действующими заодно, чтобы подчинить мир своей воле». В 1933 г. он обвинил Федеральную резервную систему «в присвоении 80 миллиардов долларов правительства США… Я обвиняю их… в заговоре с целью передачи иностранцам и международным ростовщикам права собственности и управления финансовыми ресурсами США» [25]. Стоит ли удивляться тому, что американский налогоплательщик, не зная деталей, но нутром своим чуя источник зла, не осуждал антиправительственные демонстрации и сторонников «сильной руки»?!

Сумрак власти, в котором терял свои контуры факел Статуи Свободы, привёл к тому, что в США с 1934 г. действовала правоэкстремистская политическая организация «Лига американской свободы»[26]. Её курировала группа влиятельных монополистов, но ведущую роль в ней играло семейство Дюпонов, контролировавших значительную часть военной и химической промышленности США. Кроме Дюпонов, делами «Лиги» заправляла промышленная знать, связанная с Рокфеллером, Меллоном и Морганом. Держа нос по ветру, монополистический капитал в лице Дюпона, Меллона, Моргана, Хёрста и Форда открыто финансировал профашистские группы.

Настроения деловых кругов недвусмысленно выражали информационные бюллетени, в основном рассчитанные на бизнесменов. С весны 1935 г. там начали появляться статьи, которые сводились к преклонению перед экономической программой Германии и, что для нас важно, – её идеологической подоплёкой: «многие представители деловых кругов связывают свои надежды на будущее с фашизмом»… Не удовольствовавшись «отдельными» признаниями достижений немцев, американские эксперты, на страницах тех же изданий давая критический обзор деятельности администрации Рузвельта, прямо призывали её следовать «заокеанскому» образцу: «Наша форма правления должна быть изменена на нечто похожее на фашистскую форму». Между тем смена «формы» произошла раньше – и не в экономике. С начала 1930 гг. в США легально действовали десятки тренировочных лагерей, организованных «Германо-американским союзом» (German American Bund). Под опекой лидера «союза» Фрица Куна молодые американские немцы проходили интенсивную военную подготовку, попутно приучаясь любить свою «старую родину».

Возвращаясь к наивной политике «условных большевиков», по капризу истории подвизавшихся на Уолл-Стрит, замечу, что именно она принесла свои плоды в Германии. Она же поддерживала коммунистическую партию, благодаря чему последняя добилась на выборах в 1930 г. потрясающих результатов. Впрочем, после громкой победы акции коммунистов значительно упали, поскольку их интернационализм был шит белыми, или, лучше сказать, – золотыми нитями тех же условных космополитов. Стороны в который раз были разведены, после чего к середине 1930 гг. предельно ясно обозначились средства и цели дальнейшей борьбы. Годы Великой Депрессии, прочистив мозги многим, помогли уяснить думающим людям опасность «финансового интернационала», которым (это тоже не было тайной для знающих людей) заправляли банкиры «космополитической мысли» с теми же, неувядающими в веках золотыми прядями на висках. Именно эта наднациональная организация повсеместно в мире организовывала жёсткий заслон всякому национальному движению. Уже упоминавшиеся средства варьировались в зависимости от места их применения. В одном случае это было финансирование левых и национал-социалистических «рабочих» партий, в другом – профсоюзных организаций, которые скоро попали под жёсткую опёку имперски ориентируемых штурмовых отрядов. И здесь деньги являлись надёжным индикатором политических событий, наиболее впечатляющим из которых был рост международного национального движения.

К тому времени финансовый клан Морганов дышал на ладан. Пытаясь следовать в фарватере «партийной» финансовой и экономической политики, он для обретения второго дыхания вошёл в контакт с промышленной мощью компаний Генри Форда и некоторыми деловыми кругами Великобритании. Однако последняя в сентябре 1931 г. отказалась от золотого стандарта (тем самым сознательно разрушив международную систему платежей) и полностью прекратила финансовые вливания Веймарской республике. Получив от ворот поворот, наиболее крутые приверженцы английского истэблишмента решили пойти «другим путём», не останавливаясь перед поиском «сильной личности» с тем, чтобы наделить её сверхполномочиями. Личность уже была. Вопрос был в том, чтобы умело привлечь её к делу.

Осенью 1930 г. в США прибыл председатель Рейхсбанка Германии Ялмар Шахт для обсуждения со своими коллегами приход Гитлера к власти. Спустя год (11 октября 1931 г.) в Гарцбурге на совещании банкиров, деловой элиты, высшей аристократии и генералитета, Шахт довёл до сведения присутствующих мнение американцев о целесообразности установления в Германии власти фашистов. Финансовые кланы (клика Варбурга, Д. Шиффа и др.), внося свою лепту для прихода к власти Адольфа Гитлера, не прочь были контролировать и дальнейшую внешнюю политику фюрера. Это с самого начала не очень получалось, а потом и вовсе не получилось. Реально оценив международную обстановку в Европе (и, что важно, – экономические достижения в СССР) [27], Гитлер уверился в силе своей партии и политической перспективе её программы [28]. Придя к власти, он установил диктатуру, и, выйдя из-под внешнего контроля, остальной путь решил пройти сам…