Брайан Эвенсон - Dead Space. Мученик

• Название: Dead Space. Мученик
• Автор: Брайан Эвенсон
• Жанр: Зарубежная фантастика

Род человеческий не ведал о том, что еще в час своего рождения он был проклят на многие века вперед. Что его будущее – это мир, в котором мертвецы вернутся к жизни.

Все началось у берегов полуострова Юкатан. Чтобы изучить лежащую в кратере подводного вулкана океана археологическую находку, была организована дорогостоящая экспедиция. Но исследователей, пытавшихся приблизиться к загадочному Черному Обелиску, ожидала страшная судьба…

Впервые на русском языке – роман-приквел к знаменитой компьютерной игре!

---

– Расскажи им. Обелиск – это прошлое, а прошлое лучше не тревожить, если мы хотим остаться собой. Вы его уже пробудили, и даже в эту самую минуту он тебя зовет. Но ты не должен подчиняться. Ты не должен слушать. Расскажи это всем.

– И кому нужно рассказать?

– Всем, – просто ответил Шейн. – Передай это всем.

– Шейн, но почему ты сам не расскажешь? – воскликнул Хеннесси. – Тебе ведь известно гораздо больше, чем мне.

Но Шейн только грустно покачал головой.

– Началось, – произнес он, потом протянул руку и коснулся большим пальцем середины лба брата.

Прикосновение обожгло как лед. Через несколько мгновений на глазах изумленного Хеннесси мертвый брат медленно испарился, будто его никогда и не было.

21

Он чувствовал себя одиноким и опустошенным. Направился к обзорному иллюминатору, поскользнулся на окровавленных останках и едва не упал. «Тело должны убрать», – мелькнула в голове мысль. Внутри батискафа воняло кровью.

«Может быть, Шейн снаружи, как и в тот раз», – подумал Хеннесси, но в иллюминатор видна была только чуть подсвеченная черная вода и край Обелиска. Несомненно, артефакт теперь испускал свет, который слегка пульсировал в темноте.

Хеннесси уставился на Обелиск. Тот явно пытался ему что-то сообщить. А что говорил Шейн? Артефакт нужно оставить в покое и не пытаться его понять. Но почему, спрашивается, у него такое чувство, что он хочет его понять, желает выведать его тайны? А если брат ошибался?

Хеннесси не отрываясь смотрел в иллюминатор. На мгновение ему показалось, что он снова слышит голос – возможно, тот принадлежал Шейну? – но постепенно он становился все тише и наконец совсем пропал. А потом внезапно свечение усилилось, и Хеннесси почудилось, будто голова раскололась пополам и наполнилась ярким светом. Он завертелся на месте, глаза бешено вращались в глазницах. Он должен все сохранить. Нужно записать то, о чем говорит ему Обелиск. Можно, конечно, набрать текст на компьютере, но это не очень надежно: вдруг возникнут перебои с питанием и тогда вся информация окажется утеряна. Нет – только записать. Но у Хеннесси не было ни ручки или карандаша, ни бумаги. Собственно говоря, бумагой он не пользовался с самого детства. Что ж, придется садиться за компьютер.

Пробираясь назад, Хеннесси снова поскользнулся и на этот раз вымазал в крови колено и руку. Он проследил взглядом, как с пальцев медленно капает кровь и рисует на бедре причудливые узоры, – тогда стало ясно, что нужно делать.

Хеннесси окунул пальцы в останки Дантека и медленно приблизился к стене, чтобы ждать, когда снова распахнется мозг. Едва это произошло, в голове Хеннесси вспыхнули символы. Он отчетливо видел, как они мерцают, будто прямо перед глазами. Весь трясясь от возбуждения, он принялся быстро записывать их на стене, прерываясь только для того, чтобы обмакнуть пальцы в лужу крови. Первым был знак, напоминавший букву N, но в зеркальном отражении и с шариком внизу вертикальной палочки. Следующей шла буква L «вверх ногами» и с изогнутой горизонтальной палочкой. Потом появилась фигура, похожая на нос корабля, движущегося слева направо, с едва виднеющимся иллюминатором, а за ней – круг в круге. После этого Хеннесси, пытаясь успеть за проносящимися перед мысленным взором образами, наносил знаки с такой бешеной скоростью, что уже не следил за тем, что пишет, а лишь все быстрее и быстрее шевелил пальцами.

Добравшись до иллюминатора, он не прекратил работу, а просто продолжил писать прямо поверх него. Он записывал все, что видел перед собой. Спустя некоторое время Хеннесси обнаружил, что места остается совсем немного, и принял решение рисовать значки помельче. Когда же все стены были покрыты кровавыми символами, он перешел сперва на приборную панель, а потом и под нее. Вскоре стала заканчиваться и кровь. Тогда Хеннесси попрыгал на том, что осталось от груди Дантека, пытаясь выдавить еще немного драгоценной жидкости. Но и этого хватило ненадолго. Хеннесси с силой наступил на руку покойника, и из сосудов заструилась кровь. Прошло немного времени, и тело несчастного Дантека оказалось буквально разорвано на куски, оно теперь еще меньше напоминало человеческие останки, чем в тот момент, когда Хеннесси начинал свои «кровавые записки».

Внезапно ожила связь, и сквозь яростный треск помех раздался голос Таннера:

– …те, по… «Эф-семь»… другой ко…

– Таннер, не сейчас, – отозвался Хеннесси.

– …тьте, прика… ы слышите?

– Не сейчас! – заорал Хеннесси.

К этому моменту стены и потолок уже были полностью испещрены символами, из незанятых поверхностей оставался только пол. Отдельные куски того, что было телом Дантека, он сложил в командирском кресле. Хотел пристегнуть их ремнями, но быстро понял, что в этом нет никакого смысла. Все в порядке, убеждал себя Хеннесси, батискаф никуда не плывет. Они стоят на месте и не двигаются.

Кровь почти вся иссякла, а та, что еще оставалась на полу, начала свертываться. Но он все равно макал в нее пальцы и продолжал записывать символы тонкими экономными штрихами, чтобы зря не расходовать «чернила». Совсем скоро на полу также не осталось свободного места.

Как же Хеннесси хотел, чтобы рядом сейчас был брат, чтобы он подсказал, как поступить дальше. Правильно ли он сделал? Не предал ли Шейна? Хеннесси стоял на коленях и смотрел невидящим взглядом.

В батискафе было жарко, как в нагретой духовке. Черт, откуда здесь такая жара? Хеннесси поднялся, стащил рубашку и швырнул на свободное кресло. Это помогло, но мало. Ему по-прежнему было ужасно жарко. Он снял ботинки и водрузил их поверх рубашки, потом стянул штаны и нижнее белье. И вот Хеннесси уже стоял обнаженный и рассматривал свое тело.

«Бледное, – думал он. – Словно простыня. Нет, не простыня. Белое, как лист бумаги».

И тут его осенило – он понял, что делать дальше.

Вот только крови больше не было ни капли. Дантека он использовал всего, без остатка, и не сохранил даже самой малости, чтобы записать окончание.

Хеннесси огляделся по сторонам. Где-то здесь наверняка найдется кровь. Разве на батискафе не должен быть солидный запас? Вдруг возникнет необходимость сделать переливание прямо на борту? Как вообще можно отправляться куда-либо без крови?

Взгляд его блуждал по рубке и вдруг наткнулся на собственную руку. Под кожей пульсировала синяя жилка.

– Ага, – широко улыбнулся Хеннесси, – вот где вы ее прячете.

Заставить кровь течь оказалось не так-то просто, но в конце концов Хеннесси удалось вспороть руку острым краем того самого кронштейна, которым он проучил Дантека. Вначале жидкость весело струилась из раны, так что Хеннесси оставалось только окунать в нее палец и выводить символы на своем обнаженном теле. Однако вскоре поток ослаб, и кровь начала сворачиваться. Хеннесси пришлось расширить рану – один раз, потом другой.

К тому времени, когда Хеннесси закончил, он сам будто бы стал отображением Обелиска. Он был прекрасен: с головы до пят покрыт многочисленными символами; на коже запечатлелось все знание Вселенной. Он выпрямился, вытянул руки по швам и замер в неподвижности. Он – Обелиск. Он чувствовал, как сила Обелиска струится в жилах.

Сколько времени он так простоял, Хеннесси сказать не мог. Из полумедитативного состояния его вывели резкий звук и сильная головная боль. Он покачнулся и, сжимая виски, повалился на пол. Когда неприятный звук стих, Хеннесси поднялся на ноги и едва не упал снова. Он вспомнил в замешательстве, что еще многое предстоит сделать. Он обязан все рассказать, должен предупредить.

Хеннесси включил экран, встал прямо перед ним и настроил таким образом, чтобы одновременно шли запись и трансляция в эфир на всех частотах. Послание предназначалось всем и каждому – Шейн недвусмысленно высказался на сей счет. Он должен будет рассказать всем, если, конечно, передача сможет пробиться через толщу скалы и грязи.

– Привет, – начал он, глядя на экран. – Говорит офицер Джеймс Хеннесси, временно исполняющий обязанности командира дивизии СС «Обелиск». Если верить тому, что мне сообщил мой брат Шейн, все мы должны кое-что узнать.

Голову пронзила острая боль, будто кто-то тыкал в зрительный нерв кончиком тупого ножа. Хеннесси сжал виски и вынужден был опереться на панель. После того как боль утихла, он некоторое время стоял и не мог вспомнить, где находится. Потом открыл глаза и огляделся, пытаясь хоть что-нибудь понять. И тут внезапно до Хеннесси дошло: да его же показывают по телевизору!

Он выпрямился и сверкнул в камеру самой обворожительной улыбкой, на которую был способен. Так, а что он, собственно, сейчас делает? Ну конечно же! Спасает человечество!

– Мы слышали враждебный шепот, – начал свою речь Хеннесси. – Времени осталось мало, и мы слушаем, что они говорят. Но Шейн утверждает, мы не вправе им подчиняться. Голоса нас обманывают. Мы должны противостоять прошлому, пока еще не слишком поздно. Пока не наступило Слияние.