Барбара Брайен - Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: операторы и вещи

• Название: Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: операторы и вещи
• Автор: Барбара Брайен
• Жанр: Психология

Душевнобольной пугает. Вызывает желание отвернуться, не знать – и одновременно острое, невыносимое любопытство. И совершенно непонятно: что -вот жил себе человек, жил и вдруг – сошел с ума? Об этом и повествует уникальная книга Барбары О'Брайен. С той разницей, что «это» произошло с ней самой, а после тяжелейшего психотического эпизода она смогла этот опыт описать. Но как!

Блестящий язык, тонкая ирония, яркие зарисовки американской психиатрической системы 50-х годов, интереснейшие размышления о статусе душевнобольных как одного из меньшинств, о психоанализе, о природе шизофрении… Да, и это тоже – с тем же юмором и блеском!

Для психиатра и психолога эта работа должна войти в «обязательную программу» как почти беспрецедентное свидетельство живой и талантливой души, побывавшей на «той стороне Луны» и вернувшейся в мир обычных людей с необычным знанием. Для всех остальных это – первоклассное, захватывающее чтение, которое дает куда более сложное и человечное представление о безумии, чем это свойственно обыденному сознанию.

Эта книга не только о «них», но и о том, чем «они» являются для «нас». А еще она о том, что совсем-совсем близко происходят события, перед которыми бледнеют мистика, фантастика и приключенческие романы вместе взятые.

---

– Кен сказал что-то ужасное про старшего Нокса. Видно, это и вправду ни в какие ворота не лезет, потому что никто так и не может узнать, что же он сказал. Нокс вызвал к себе Кена и устроил ему разборку. Кен взбесился и сказал, что только сумасшедший может поверить в такой бред. Слово за слово, и Кен словно с цепи сорвался. Теперь ему конец.

Скорее в силу какого-то подсознательного зуда, чем по объективным причинам, мне не давал покоя вопрос, знает ли Гордон обо всей этой истории, что вызвала такой взрыв. Кен молчал как могила. Гордон тоже помалкивал. Сидя за своим начальническим столом в новом отделе, он знай себе покуривал сигаретки, а если замечал на себе чей-нибудь взгляд, впивался в смотревшего своими холодными паучьими глазами.

Пришлось мне полностью пересмотреть свою теорию продвижения по службе. Оказывается, нужно обладать особой способностью, которая отсутствовала у Кена и которую он никогда не смог бы в себе развить. Это – искусство Оператора-крючколова.

Люди приходят в ужас, когда впервые сталкиваются с практикой крючколовства. «Я до этого никогда не дойду» – вот их первая реакция. Если говорить начистоту, то не всякий может стать крючколовом, поскольку это весьма сложное искусство. Это очень умное, хитрое и изобретательное племя, они вкладывают в свое дело весь талант и всю энергию. Чтобы понять Оператора-крючколова, надо следить за ним с того самого мгновения, когда его шустрое, чертячье копыто переступит порог облюбованной им организации.

Крючколов просто чует власть носом, и нюх выводит его на того, от кого исходит самый сильный запах власти. Выйдя на объект, крючколов обследует его на предмет выяснения слабых мест, и вот он уже досконально знает, где они расположены, и какова слабина. Именно от них зависит карьера Оператора-крючколова.

Оператору случается и промахнуться в том случае, когда человек у власти оказывается без изъянов. Но, как правило, Оператор работает наверняка. Где власть, там и слабое место найдется. Ведь это не что иное, как скрытое чувство неуверенности. Обычно эта слабина делает человека настолько ранимым, что он сходит с ума лишь от одного подозрения, что кто-то догадался о его больном месте. Чтобы определить его, Оператору не требуется много времени, в этом его призвание, так же, как и в том, чтобы помалкивать о своем открытии.

Определив цель, Оператор начинает подготавливать оружие, чтобы поглубже вонзить его в самое уязвимое место. Внимательно оглядевшись, он определяет наиболее перспективного сотрудника, ибо в его руки будет вложено оружие или ему припишут, что удар нанес он.

Техника здесь отличается большим разнообразием. Наиболее предпочтительным и действенным вариантом будет тот, когда «везунчик» наносит удар сам. Для начала крючколов определяет его слабое место. Местечко оказывается небольшое, не слишком выраженное, прямо сказать, довольно размытое, но если покорпеть с микроскопом, то окажется, что это -неопределенное ощущение, что начальство недостаточно его ценит.

Найдя искомое место, Оператор начинает помаленьку его расковыривать, пока оно не превращается в приличных размеров язву. По мере этих трудов сотрудники начинают замечать, что человек на глазах меняется, и не в лучшую сторону. Это не ускользает от глаз начальства, и оно недовольно комментирует факт, который действительно соответствует истине. Над жертвой поработали искусные руки, и крохотное, неосознанное неудовлетворение превращается в смертельную обиду.

Здесь вступает в дело крючколов и направляет эту обиду на начальника. Подающий надежды сотрудник начинает искренне верить, что начальник умышленно его «затирает». Затем крючколов обращает внимание жертвы на слабое место руководителя, на его скрытое чувство неуверенности, пока до жертвы не доходит, чем порождено это чувство. Да ведь начальник просто дурак, да еще и умных людей не ценит.

Когда жертва созрела, крючколов начинает обрабатывать ее отточенными и выверенными словами, косвенно подсказывая, как можно выпустить воздух из этого надутого болвана. Проходит не один день, пока «везунчик» улавливает суть. Ба! Да ведь этого безмозглого типа можно стереть в порошок парой слов. Когда трудами Оператора жертва доведена до крайней злобы и негодования, она сама выпускает смертельную стрелу в обидчика. И тут «везунчику» конец.

Иногда эта метода не срабатывает. У жертвы оказываются высокие понятия о нравственности, или здоровый уравновешенный характер, или он достаточно проницателен, чтобы разобраться в кознях крючколова. Тогда последний просто обставляет все дело таким образом, словно удар нанес «везунчик», успешно убедив в этом начальника.

В таком случае Оператор в основном обрабатывает начальника, а не кандидата на повышение. Работа тонкая и обычно требует много времени.

Для начала крючколов применяет тоненькую иголочку критического высказывания, якобы сделанного жертвой. Потом иголочки следуют одна за другой, создавая у начальника полную уверенность, что они исходят от «этого выскочки». Оператор любуется результатами своей работы, иногда слегка подправляя то форму, то длину иглы. У начальника все плотнее сжимаются губы, когда он слышит о новом «выпаде», он уже не скрывает своего раздражения при виде жертвы и начинает исподтишка к ней приглядываться.

Наконец наступает время для более серьезного оружия: ножа, кинжала или топора. Вот оно уже погрузилось в больное место, полилась кровь, и жертва приговорена. Многообещающему сотруднику, возможно, цены нет, он может быть отличным работником, но в глазах начальника он только тот тип, что ужалил его в самое больное место, куда сам начальник не осмеливается заглядывать. И теперь это место кровоточит.

Если жертва попалась на крючок таким способом, она мечется вслепую, пытаясь выяснить, почему так резко переменился ветер. Иногда доведенный до бешенства начальник выпаливает предполагаемому обидчику все, что нажужжал ему Оператор. Но обычно, затаив обиду, начальник воздерживается от разговоров о своем уязвимом месте. Но каждая встреча с обидчиком теперь для него что ложка уксуса. Дело неизбежно кончается увольнением «провинившегося», либо начальник делает из него козла отпущения и отводит на нем свою уязвленную душу.

Именно таким способом Гордон разделался с Кеном. Услышав от разъяренного Нокса обвинения в вероломстве, Кен сначала вытаращил глаза от изумления, затем возмутился и, наконец, разозлился. Внешне сдержанный и немногословный Кен привык таить в себе свои огорчения. Тут его словно прорвало и в считанные минуты два взбешенных человека излили друг на друга поток оскорблений. Зло свершилось, и исправить дело было некому. Думаю, что Кена было легко сломать. Гордону не пришлось долго трудиться над осуществлением своего плана, тщательно продуманного во время бесконечных перекуров.

Если у вас есть склонность к крючколовству, учтите, что это очень трудное дело. Вам понадобятся отточенное искусство, актерский талант, проницательность, умение просчитывать свои ходы, хитроумие, трезвый расчет. Умные Операторы-крючколовы – профессионалы высшего класса. Иначе нельзя. Это их источник существования. Осознав в самом начале игры, что им далеко не уйти со своими деловыми качествами и подытожив свои ресурсы, они обнаруживают в себе таланты ничуть не хуже тех, что нужны для занимаемой должности. А дальше дело только за тем, чтобы оттачивать эти таланты.

Конечно, даже самый виртуозный Оператор не продвинется далеко, если «эго» начальника без изъянов. Но предприятие Ноксов было для Операторов просто находкой. Это была семейная фирма, которую возглавлял Нокс-старший, весьма толковый, смекалистый, хотя и малообразованный старикан. В правление также входили шесть его сыновей, получивших должное образование и удивительно тупоголовых, но однако соображавших, что в любой другой организации им бы не подняться выше курьера. Это и было уязвимым местом каждого из младших Ноксов. А шестикратно умноженная тупость сыновей безмерно удручала старшего Нокса и была его больным местом.

Помню, впервые познакомившись с Операторами-крючколовами, я оценивала их вполне объективно, думая про себя: «Кошмарные люди, но как умны. То, что они делают, очень непросто, здесь нужно искусство и талант. Употребить бы их на благое дело». Но когда на сцене появился Мак-Дермот, меня охватил страх, и я уже не могла относиться к Операторам беспристрастно. Со страху можно натворить Бог знает что, и в результате с вами может приключиться что угодно. Вы можете пуститься наутек, или завопить что есть мочи, или заработать язву желудка. Но хуже всего, если вы загоните страх вглубь, запрете его на замочек и будете делать вид, что источника страха как бы не существует. Именно так поступила я, когда испугалась Мак-Дермота.

Через год Гордона снова повысили в должности, и возглавлять конструкторский отдел стал один из сотрудников фирмы по имени Босвел. А на его место был принят Мак-Дермот. Приглядываясь к нему, я сразу обратила внимание на то, что Мак-Дермот проводит изрядное количество времени у автомата с газировкой и в буфете. Похоже, наши девушки восприняли его как еще одного дамского угодника, но вскоре стало очевидно, что его интересуют их начальники. Мне он задал наводящий вопрос о Джиме Ноксе, в чьем отделе я работала, но я тут же пресекла его любознательность, ответив, что ничего не знаю. Вопрос был безобидный, но я догадывалась, что за ним последуют другие, поэтому предпочла закончить разговор, прежде чем он выйдет за рамки простой беседы. Вид у меня при этом был вполне дружелюбный, без всякой настороженности, однако мне не забыть то каменное выражение, которое появилось на лице Мак-Дермота. Он впился в меня немигающими глазами и после продолжительной паузы вдруг приветливо и широко улыбнулся и ушел, не задав мне ни тогда, ни потом ни одного вопроса. Однако вскоре мне пришлось два битых часа объясняться с Джимом Ноксом по поводу неприятности, которую подстроил мне Мак-Дермот.