Александр Жиров - Амулет смерти

• Название: Амулет смерти
• Автор: Александр Жиров
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-000818-Х

Если ты командир роты спецназа, значит, знаешь свое нелегкое дело и умеешь многое. Но разве мог предположить капитан Кондратьев, руководящий опасной операцией в далекой Дагомее, чем обернется для него краткий головокружительный роман с чернокожей красавицей, дочерью вождя одного из местных племен?

Джунгли Африки и белые ночи Петербурга, зной саванны и рассветный холод на русской речушке… Но кровная месть не знает границ, а жестокость не связана с климатом…

---

— Точно! — в восхищении закричала Катя. — У них вместо бумаги или полиэтилена пальмовые листья!

— Я родился в доме, где стены и крыша тоже были из пальмовых листьев, — скромно заметил Кофи. — Сейчас, правда, таких домов не осталось.

— Мать честная! — сказал Борис. — А эт-то что такое?!

Он держал в руке повязку с сотнями торчащих из нее толстых нитей. Катя догадалась раньше брата:

— Да это же мужской головной убор!

Верно, Кофи? Какая прелесть… Надевайка…

Спустя полминуты Борис Кондратьев стоял в зелено-желто-красной головной повязке, над которой высоко колосился пышный султан из разноцветных хлопковых нитей.

— Это не просто мужской головной убор, — пояснил Кофи. — Это праздничный убор воина! Тебе очень к лицу.

— А это, это из чего? — Катя прыгала от нетерпения.

— Это из разноцветного хлопка. Белым людям удается вырастить только белый хлопок. А у нас в тропиках растет хлопок розовый и голубой.

— Друзья, я хочу водки. Хочу прямо в африканском боевом уборе, — объявил Борис. — Сперва выпьем за здоровье нашего гостя, а потом продолжим изучение гостинцев. Катька, надень хоть что-нибудь!

Катя просунула голову в ожерелье. Оно представляло собой кованое железное кольцо, на котором болтались чьи-то огромные зубы.

— Простенько, но со вкусом… За тебя, Кофи!

— Спасибо, но что все за меня да за меня, — смутился Кофи. — Давайте уж за вас…

Брат с сестрой замахали руками.

— Когда тост произнесен, уже нельзя переигрывать, — сказал Борис Кондратьев и осушил рюмку. — Ну-с, а теперь займемся вот этим.

— Должно быть, жрачка, — предположила Катя, морщась от водки.

Они принялись развязывать пакеты, лежащие на столе.

В одном пальмовом листе оказались клубни побольше. В другом пальмовом листе были клубни поменьше.

— Похоже на картошку, — сказал Борис.

— Ну да, — поддержала брата Катя. — Это у вас такая странная картошка растет?

— С вами неинтересно, — махнул рукой молодой вождь. — Все сразу угадали.

Это бататы. А это — ямс. Африканский картофель. Только бататы сладкие. Зато ямс очень на русскую картошку похож.

— А в кувшине что? — спросила Катя.

— Стратегический продукт, — усмехнулся Кофи.

— А из чего кувшин? — спросил Борис. — Шершавый.

— Из стратегического продукта, — снова усмехнулся гость.

— Борька, смотри, там масло! — Катя уже вытащила зубами затычку и принюхивалась. — Ну да. Растительное масло. Никогда не задумывалась, растут ли в Африке подсолнухи.

Борис озадаченно покрутил головой в боевом головном уборе.

— Если подсолнечное масло — стратегический товар Бенина, то из чего сделан этот шершавый горшок? Не из подсолнухов же… Что-то я в таком прикиде плохо соображать стал. Слушай, а может, в тропиках подсолнухи величиной с деревья, а?

Может, твои земляки из стволов подсолнечника горшки выдалбливают?

Кофи обнял Катю за талию и прикоснулся губами к нежной белой шее:

— Подсолнухи в Африке не растут. Это пальмовое масло. Главная статья экспорта.

Все остальное в нашей стране импорт. Неужели вам отец ничего про Западную Африку не рассказывал? Он же бывал где-то в наших краях.

— Меня черным колдуном в детстве пугал, — вспомнила девушка. — Но как-то шутя, я не боялась. И даже, как видишь, не выросла расисткой. Папа говорил: «А ну ешь манную кашу! А то придет черный колдун и унесет тебя в мангровый лес!»

Кофи прикрыл глаза. «Молчи, будь хитрым!» — умолял он самого себя. В висках колотили конические барабанные палочки. Уши будто забились серными пробками. Голос Бориса донесся издалека, глухо:

— Со старшими детьми отцы больше времени проводят. Меня1 он уже манной кашей не кормил. И слава Богу. Я ее терпеть не могу. Катька меня раз попробовала накормить, так я всю манную кашу по ее голове растер. Помнишь, Кать?

— А ты помнишь, какую трепку я тебе тогда задала? Хорошо помнишь?

— Помню, — буркнул Борис и сделал обиженное лицо. — Маленького отлупить дело нехитрое…

Кофи пододвинул Кате стул. Уселся рядом. Поднял рюмку.

— У меня оригинальный тост, — сказал он. — За хозяев этого дома. За вас!

Они выпили еще по чуть-чуть. Закусили сыром, вареной колбасой и капустным салатом.

— А что, если мы что-нибудь из этого приготовим? — Катя покатала по столу африканскую картофелину. — Я голодна, как сто китайцев.

— Кофи, напомни нам, беспамятным, где здесь ямс, а где эти… пататы.

— Не пататы, а бататы! — поправила Катя.

— У ямса клубни мельче, — сказал Кофи. — Ямс лучше жарить, как обычную картошку. Бататы лучше варить и кушать с чаем. Вместо булки. Странно, что Василий Константинович об этом не рассказывал.

Кстати, где он? Где мама?

— Докладываю: матушка в деревне, завтра вернется. Папа заступил в ночной дозор на складах фирмы «Тоусна».

Катя поднялась, собрала на пальмовом листе ямс и отправилась на кухню. Оттуда крикнула:

— Кофи, а кожуру тоже, как у картошки, срезать?

— Точь-в-точь! — крикнул в ответ Кофи и вернулся к славному боевому прошлому отставного полковника Кондратьева. — И еще, Борька, мне странно вот что. Из Африки люди стремятся привезти сувениры.

Маски везут, наконечники копий, стрел.

Всё это развешивают на стенах, показывают гостям. А у вас ничего такого не видно.

Африканские похождения отца очень мало заботили Кондратьева-младшего.

У нового поколения новые ценности. Новые интересы.

Африканские сувениры заботили Борьку еще меньше. Он действительно видел ритуальные африканские маски в некоторых домах и не испытывал к этим предметам ни малейшей тяги.

— По-моему, отцу было в Африке не до этого. Он там государственными переворотами, насколько я знаю, занимался. Правительственные резиденции захватывал…

Впрочем, Кофи, одна штучка у папы имеется. Сейчас покажу.

Борис встал из-за стола и скрылся в родительской спальне. Кофи Догме налил себе водки и выпил одним махом, чему научился прежде, чем овладел русским языком.

Борис прикрыл за собой дверь спальни и молча протянул Кофи какой-то предмет.

Нож! Деревянная рукоятка в форме змеи, покрытая черным лаком. Страшное обоюдоострое лезвие тридцатисантиметровой длины. И крупные буквы гравировки, протянувшиеся от рукояти к острию:

«А LА GUERRE СОММЕ A LA GUERRE».

А ля гер ком а ля гер — на войне как на войне. Такими штуками французские парашютисты вспарывали животы недовольным по всей Африке. В начале шестидесятых.

Когда французы ушли, то ножи, как водится, остались. Парашютисты меняли их на золото и алмазы. Дарили чернокожим возлюбленным. Отдавали черным колдунам в награду за амулеты бессмертия.

Нож задрожал в руках молодого вождя.

Он закусил губу. В голове грянули с беспощадной силой барабаны судьбы.

34

За окном угасал один из последних летних дней. Белые ночи были далеко позади.

Неумолимо надвигался учебный семестр, и это дело надо было как следует отметить.

На вечеринку Бориса, Катю и Кофи двоечник Дима привез в собственном джипе «Шевроле». Привез не куда-нибудь, а в чейто бывший дворец в центре Петербурга.

Собственно говоря, это в школе Дима был двоечником, которого тащили из класса в класс благодаря папе, одному из секретарей Ленинградского горкома КПСС. Затем папа стал «новым русским» и купил двоечнику Диме джип и квартиру во дворце.

Большое помещение с непривычки угнетает. Первым пример подал Борис: плюхнулся в кресло. И утонул. Катя постояла у картин и потащила Кофи за руку. Они осторожно примостились на краешке кожаного диванчика. Кофи посмотрел на часы.

Половина девятого. За огромными окнами сгущались сумерки.

— Сейчас я вам что-нибудь для души поставлю, — сказал двоечник Дима, подходя к стойке с радиоаппаратурой; он только что закончил разговор и небрежно швырнул трубку сотового телефона в одно из огромных кожаных кресел. — Пока народ не подвалил.

Раздался мелодичный бой часов, и гости завертели головами, пытаясь обнаружить источник где-нибудь на стене.

— Куда ты их запрятал, Димыч? — озадаченно пробормотал Борис.

Хозяин выбрал компакт-диск, вставил под крышку проигрывателя и нажал пуск.

Растянул удовольствие.

— Никуда я их не прятал. Просто вы ищете часы настенные, а у меня напольные. Во-о-он там стоят. Начало девятнадцатого века. Штук на десять, думаю, потянут.

Гостиная медленно наполнялась странными звуками. Скрежет, повизгивание, побрякивание, позванивание, постанывание. Какие-то удары, не связанные единым ритмом… И повторы, повторы, повторы.

— Ты что поставил? — заорал Борис. — У меня от это" какофонии крыша едет!

Голос хозяина долетел откуда-то из коридорных далей. Делаясь, однако, все громче и громче.

— И с этим человеком я сидел за одной партой! И этого человека я принимал за интеллектуала! А у него от психоделической музыки крыша едет. — С этими словами хозяин дворца вернулся в гостиную, толкая перед собой столик на колесах, уставленный бутылками. — Я сокрушен и растоптан. Катя, что произошло с твоим братом?