Николай Гуляев - И книга память оживит. Воспоминания войны

• Название: И книга память оживит. Воспоминания войны
• Автор: Николай Гуляев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Перед нами страницы воспоминаний участника событий военных лет – Гуляева Николая Терентьевича. С первых дней войны Николай Терентьевич был призван в армию. Дивизия, в которой он служил, стояла на охране дальневосточной границы. Николай Терентьевич был политруком в сто четырнадцатой стрелковой бригаде. Это были учебные полки офицерского состава, готовившие командиров армейской батареи. Мысль написать воспоминания возникла много лет спустя, в год сорокалетия Победы.

---

Соблюдая маскировку, командир полка поставил задачу, указав передний край противника, который был виден с этой высотки. Каждой батарее он дал направление движения боевых порядков и сектор обстрела, а после проверки усвоения задачи подразделениями, командирами артиллерийских СУ поздно вечером вернулся на место сосредоточения нашей части. Поужинали, но спать нам не пришлось, в темноте ночи вывели машины из укрытий и повели их с полной светомаскировкой, кое-где командир вылезал из машины и, просвечивая переносной лампой, показывал путь движения.

Остановили СУ вблизи командного пункта. Ночь, тишина, только от лёгкого дуновения ветерка зашумели кроны деревьев. В пять часов утра началась артподготовка, грохот орудийных выстрелов и разрывы снарядов превратились в сплошной общий гул, дрожала земля, кроны деревьев трескались от пролетавших мимо снарядов.

Как внезапно началась артподготовка, так внезапно она и прекратилась. Начался рассвет. На востоке поднималась заря. Пошли в наступление танки СУ. Вот мы уже миновали проволочные заграждения и увидели, как лежит убитый солдат: в руках у него были ножницы, которыми он резал стальную проволоку для прохода нашей пехоты.

Я веду машину по разбухшей по-весеннему земле, мотор ревёт на пределе. Температура воды в моторе поднялась до ста пяти градусов. Раздался приказ от командира: остановить машину. Вызвали ремонтную бригаду.

Впереди, метрах в десяти, подорвалась на минах самоходка нашей батареи. Порвалась гусеничная лента. Когда из этой машины вылез командир лейтенант Вишняков, чтобы осмотреть повреждение, тут же подорвался на мине сам. Наскоро вырыли могилу и захоронили труп товарища. Здесь же валялись трупы немцев. По полю быстро едем на тягаче. Солдаты гибнут от взрывов мин. Лошади бегут по полю с остатками разбитых телег. Немецкая артиллерия бьёт шрапнелью, вспыхивает близко над землёй чёрное облако дыма.

Мы сидим в машине, осколки снарядов, шрапнель, автоматная стрельба нам не страшна за бронёй. Как только стрельба поутихла, санитарки на двух носилках понесли раненых товарищей, с которыми мы были знакомы ещё с Челябинска. Они поставили носилки с ранеными на землю и дали нам с ними попрощаться. Один из них, с запёкшейся на губах кровью, со слезами проговорил: «Вот и отвоевались мы, очередь теперь за вами!». Мы же пожелали им скорейшего выздоровления, а потом санитарки подняли носилки и удалились. Мы смотрели вслед им, уходящим в тыловой медсанбат.

Во второй половине дня приехали ремонтники. Оказывается, в нашей машине отказала водяная помпа. К вечеру ремонт обеих машин был закончен. Прибывший связной дал направление движения для соединения с передовыми наступающими нашими батареями.

Над нашими машинами нависли облака, накрапывал мелкий дождь. К вечеру мы подъехали к деревне, на окраине которой стояли рассредоточенные батареи. На расстоянии метров пятнадцати стояла машина лейтенанта Карелина, которая пришла вместе с нами после ремонта. Из люка вылез замковый младший сержант, и в этот момент вражеская пуля пробила ему живот. От сильной боли он закричал, стал ругаться и выть. Ко мне подошёл майор с военфельдшером – ленинградкой Олей, и дал команду отвезти раненого в медсанбат. Я быстро развернул машину, осторожно погрузили в неё раненого и в сопровождение медсестры доставили его в госпиталь, который располагался в соседней деревне. Утром нам сообщили, что раненый скончался.

Весь вечер длился бой за деревню. Только к утру мы смогли её отстоять. После этого боя враг ослабил сопротивление, а мы продолжали наступать. Ничто не могло остановить нашего наступательного порыва. В деревнях противник сооружал срубы поперёк улиц, наполняя их камнем, однако мы смело, решительно продвигались вперёд, преодолевая препятствия.

Наступление шло успешно. Колонна танков и артустановок шла вглубь прорыва. В деревнях население эвакуировалось, во дворах остался скот: коровы, свиньи, птицы. Кое-где в распахнутых окнах немцы вывешивали белые флаги.

Утром, как правило, наши части вели кратковременную артподготовку, а затем продолжалось движение колонны. Противник на отдельных участках оказывал сопротивление, но успех боя был на нашей стороне. На четвёртый день наступления наша колонна подошла к большому населённому пункту. С противоположной стороны села взметнулись в небо несколько разноцветных ракет, впереди слышны крики: «Ура!». В это время по колонне разнеслось сообщение, что мы встретились со своими войсками, окружение Опельнской группировки немцев закончено успешно.

Наша батарея поставила машины у крайнего дома. Довольно усталый, я вышел из машины, день был по-весеннему тёплый. Было приятно побыть на свежем воздухе.

Мы расположились в двухэтажном доме, верхний этаж был довольно приличный, двор просторный, в стойлах стояли черно-пёстрые коровки с отвисшим и наполненным молоком выменем. Однако следить за ними было некому. Хозяева сбежали. В свинарниках свиньи кричали и просили еды.

На улице было пустынно. Когда я шёл по улице, навстречу мне попались три монахини, они, причитая, рассказывали, как ухаживали за нашими раненными бойцами. Пока они говорили, моё внимание привлекла цепочка военных в длинных шинелях. Они проходили через улицу, а потом скрылись во дворе большого дома. Увиденное меня заинтересовало, и я пошёл за ними. Захожу во двор: там пусто, никого нет. Увидел, что возле телеги что-то делает паренёк. Подошёл к нему, он оказался русским. Однако он почему-то меня испугался. На мои вопросы даже не смог ответить. Я ощущал, как он дрожал. В это время ко мне подбежала русская девушка, которая вкратце рассказала, что работает у немца, а военные и этот парень работают вместе с военнопленными французами в подвальном помещении.

Я вернулся в штаб полка и доложил об увиденном, рассказал, что в селе есть французы. Мне дали одного автоматчика, и мы с ним вошли во двор, сказали девушке, чтоб она вызвала солдат. Из подвала вышли двадцать семь человек, построившись в колонну по двое. Мы их доставили в штаб полка. Там девушка-переводчица вела с ними деловой разговор, выяснилось, что они работали у крестьян и давно уже влачили полуголодное существование. Это сильно сказалось на состоянии их здоровья. Вышли они из штаба возбуждённые и радостные, о чём-то разговаривая между собой. Да как же им было не радоваться, когда с этого дня они получили освобождение. Скоро их ждало возвращение на родину, в свои семьи.

В первую очередь надо было их накормить, старшина организовал для них обед. Они пришли в дом, где я находился, и горячо меня благодарили за то, что я доставил их в штаб, и они обрели свободу. Протягивали мне блокноты и просили оставить автограф на память об этом знаменательном дне. Я расписывался, с гордостью ставил в блокнотах свою фамилию, один француз подарил мне как сувенир монету в один франк. Это был дружественный жест благодарности, нас сплотила борьба двух дружественных народов против общего врага – немецкого фашизма.

Вечером в зале нижнего этажа состоялся довольно приличный ужин. На длинном столе стояло вино и пиво, много разных закусок. Собрался офицерский состав. Командир полка, подполковник (фамилию, увы, не запомнил), произнёс тост за успешное окружение Опельнской группировки немцев и сказал: «Это была блестяще завершённая операция с малыми людскими и материальными потерями. В дальнейшем нам предстоит разгромить, уничтожить окружённую группировку. Предстоят упорные бои, после этого будет решающий этап – наступление на Берлин. За успех в боях, товарищи!».

После ужина, довольно уставший, я ушёл на верхний этаж и в комбинезоне, не раздеваясь, лёг на чистую немецкую перину. Часа через два меня разбудили, был приказ по машинам на выход. Колонна вытянулась по улице, в полной темноте, не включая фар, мы выехали из села, миновав поле. Колонна вошла в город. Кругом была тишина и кромешная темнота. Впечатление было такое, будто город был мёртв. Чувствовалось что-то неприятное, недоброе.

Мы выдвинулись на противоположную окраину города. Стало потихоньку рассветать. Колонна остановилась для выяснения обстановки. Взошло солнце. Кругом по-прежнему сохранялась тишина, стрельбы не было слышно. Очень хотелось спать, усталость от бессонных ночей давала о себе знать.

Лейтенант Усков – командир нашей СУ – получил задание выдвинуться вперёд, поставить машину в засаду на вероятном маршруте движения танков противника к городу. Вдоль дороги, по которой мы следовали, была узкая и высокая насыпь, из-за большого потока техники нас прижимало к обочине, и машины медленно начали сползать. Моторная часть оказалась внизу, а ствол орудия поднялся вверх, как зенитка. А метрах в трёхстах от нас на опушке леса немцы наблюдали, как мы с помощью другой машины с трудом выехали на дорогу. Для немцев мы были хорошей мишенью, однако стрельбы не последовало. Для нас всё обошлось благополучно. Мы следовали, продолжая движение к заданному маршруту, проехали небольшой населённый пункт, видели много немецких трупов, очевидно, здесь был жаркий бой.