Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.

• Название: История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.
• Автор: Николай Платошкин
• Жанр: История

Период 1928–1940 годов находится в центре внимания последнего тома трилогии автора, посвящённой мексиканской революции XX века. Мексика, как и СССР, предпринимает рывок в сторону резкого ускорения экономического развития страны и создания собственной индустриальной базы. То же самое происходило в то время в Советском Союзе. И в Мексике, и в СССР ставка была сделана на радикализацию революционного процесса: на аграрную реформу и создание мощной национальной промышленности. Правительство президента Мексики Ласаро Карденаса проводило глубокие реформы под лозунгом выполнения обещаний революции и с учетом опыта советских преобразований. Именно поэтому изучение этого периода мексиканской истории – пика революции – представляет несомненный интерес для российского читателя. В результате событий 30-х годов были созданы политические системы, которые просуществовали в Мексике до 2000 года, в СССР – до 1991 года.

Итог революционной модернизации 30-х годов в Мексике и СССР был различным. Книга пытается дать ответ на главный вопрос – почему так произошло?

---

Западная колонна кавалерии прибыла на Эстасьон Реформа чуть раньше и увидела, как мятежники выгружаются из эшелонов. Была проведена немедленная атака. Ошеломленные повстанцы, тем не менее, около двух часов успешно отбивали натиск. Но тут с другой стороны на них набросилась подошедшая с востока вторая колонна конницы. Началась настоящая резня, и в 14.00 битва завершилась полным разгромом частей Эскобара. Трупов было так много, что их не могли захоронить и просто сжигали в больших кучах. По официальным данным, мятежники потеряли 1136 человек убитыми, 2058 – ранеными и пленными. Спаслись только 200 мятежников во главе с Эскобаром, ускакав на чудом уцелевших лошадях.

Судьба мятежа была решена. Хотя Эскобар с трудом и собрал в Чиуауа около 2000 новых солдат, но с такими силами он не мог противостоять Альмасану, поэтому направился к американской границе.

После битвы при Эстасьон Реформа внушительные силы мятежников оставались только в Соноре. 7 марта наступавшие из этого штат на юг мятежники подошли к порту Масатлан. Но разногласия среди восставших генералов помешали атаке на город. Затем туда подошли правительственные подкрепления с юга из штата Халиско. Именно в Халиско бушевало восстание «кристерос», и если бы эскобаристы договорились с ними о скоординированных действиях, Кальес не смог бы перебросить под Масатлан ни одного солдата. 21 и 23 марта повстанцы атаковали уже опоясанный траншеями Масатлан, но были отогнаны артиллерийским и пулеметным огнем. Со стороны правительственных сил активно действовала канонерская лодка «Прогресо». После неудачной осады сонорская группировка мятежников стала отходить на север и угрозу уже не представляла.

После разгрома Эскобара у Хименеса Кальес во главе 1000 солдат присоединился к Карденасу, и объединенная группировка правительственных сил численностью примерно 8000 человек стала преследовать около 2000 мятежников в Соноре. Когда повстанцы приготовились дать оборонительное сражение, чреватое серьезными потерями для правительственных сил, в полной мере проявила себя полученная из США авиация. Занявшие оборону мятежники были подвергнуты массированным бомбардировкам, что, по сообщению посольства США в Мехико, произвело на них «потрясающий деморализующий эффект»[77]. Когда к позициям противника 25 апреля приблизилась федеральная кавалерия, выяснилось, что мятежники почти полностью рассеялись, а оставшиеся на позициях готовы капитулировать. Как отмечало посольство США, «по-видимому, первый раз за всю историю Мексиканской революции была использована бомбардировка с аэропланов, и во время последних дней мятежа она оказала решающее воздействие»[78].

Еще в начале апреля, после битвы при Хименесе, стало ясно, что подавление мятежа является вопросом ближайших дней. Среди мятежников участились случаи дезертирства, причем на сторону федералов переходили целые подразделения. 12 апреля два генерала мятежников перешли американскую границу и попросили политическое убежище. 20 апреля в США сбежал один из лидеров мятежа генерал Урбалехо. В последнюю неделю апреля федералы добивали остатки мятежников, прижатых к американской границе. Эскобар перешел в Калифорнию и попытался договориться с губернатором штата Нижняя Калифорния Абелярдо Родригесом, чтобы тот снова пропустил его на мексиканскую территорию. Однако Родригес (тот самый, который еще в январе предупредил власти о готовящемся мятеже), естественно, отказался. Эскобар заявил, что провал восстания произошел по вине США: «У нас было полно денег… но Соединенные Штаты были против нас. Мы неоднократно пытались купить боеприпасы за границей (в США – прим. автора), однако нам это не удалось из-за жесткого контроля границы американцами»[79].

Эскобар был прав, особенно если учесть масштабы военной помощи США мексиканскому правительству. За время восстания США продали Мексике 2500 25-фунтовых осколочных авиабомб, 500 50-фунтовых авиабомб, 200 100-фунтовых авиабомб, 5000 винтовок «энфилд», 48 пулеметов (в том числе авиационных), более 3 миллионов патронов, бомбосбрасывающие механизмы, запчасти, горюче-смазочные материалы и гранаты со слезоточивым газом[80].

Эскобар переехал в Канаду, где жил, не зная стеснения в материальных средствах (видимо, помогли «реквизиции» в банках)[81]. В 1937 году президент Карденас, который в 1929 году отличился при разгроме мятежа, амнистировал всех бывших повстанцев, но Эскобар не вернулся. Он возвратился только в 1942 году, чтобы «предоставить себя в распоряжение нации» в тяжелое время Второй мировой войны.

Так закончилось последнее крупное восстание регулярной армии в истории Мексики. Кальес использовал его на сто процентов: из вооруженных сил были удалены 9 дивизионных и 8 бригадных генералов, а также 51 бригадир[82]; из Конгресса – 52 депутата и 4 сенатора, которым инкриминировали поддержку мятежников[83]. Из 227 депутатов Конгресса 221 теперь были членами только что основанной Кальесом НРП.

В четырех ключевых штатах – Соноре, Чиуауа, Дуранго и Сакатекасе – были сменены правительства. Сторонники Обрегона лишились всех своих позиций в государстве. Кальес как победитель мятежников стал самым сильным человеком страны и пользовался куда большим авторитетом, чем временный президент Портес Хиль, который во время мятежа не покидал Мехико.

Мятеж вошел в историю Мексики как «восстание банков и железных дорог» (потому что восставшие генералы грабили банки, а потом сбежали по железной дороге). Он обошелся стране в 2000 убитых и 13,8 миллиона песо ущерба[84], которые, как с гордостью вспоминал Портес Хиль, удалось погасить из бюджета, не прибегая к чрезвычайным мерам вроде экстренных налогов.

В США прекрасно понимали, что восстание только сыграло на руку Кальесу Не случайно статья в американском журнале «Тайм» от 13 мая 1929 года называлась «Выгодный мятеж». В статье цитировались слова Портеса Хиля: «Восстание, которое мы – или, скорее, генерал Кальес – только что подавили, окажется, я уверен, очень благоприятным для страны». Теперь сила противников Кальеса в армии и государстве была сломлена[85].

Мятеж поставил крест на одном из кандидатов в президенты. В конце 1928 года в Мексику вернулся мексиканский посол в Великобритании Гильберто Валенсуэла, которого сразу стали рассматривать как возможного наследника Обрегона. Немаловажным был тот факт, что Валенсуэла родился в 1892 году в Соноре, родном штате Обрегона. Он получил степень адвоката, служил директором школы. С 1910 года активно участвовал в борьбе против диктатуры Диаса, то есть был «старым революционером». В то время когда Обрегон был министром обороны, Валенсуэла занимал пост главного военного прокурора. После прихода к власти в 1920 году Обрегон сделал Валенсуэлу министром внутренних дел, то есть фактически главой кабинета. В 1924 году Валенсуэла был направлен послом в Бельгию. В 1925-1928 годах, во время президентства Кальеса, он снова стал министром внутренних дел, а затем послом в Англии.

Понимая популярность Валенсуэлы как твердого и хорошо известного всей стране обрегониста, Портес Хиль предложил ему в конце 1928 года пост судьи Верховного суда. Тот, кто его занимал, по законодательству автоматически лишался права баллотироваться в президенты. Валенсуэла попросил на раздумье три дня, посоветовался за это время с генералами-обрегонистами и предложение любезно отклонил[86]. Когда разразился военный мятеж, Валенсуэла поддержал его и тем самым оказался вне закона. Подавление мятежа поставило крест на его президентских амбициях. Валенсуэла отправился в эмиграцию в Аризону, где и жил до 1935 года, пока его не помиловал президент Карденас.

Однако главной жертвой мятежа Эскобара стал Саенс. 1 марта 1929 года открылся учредительный съезд НРП в Керетаро. Саенс прибыл на съезд уже как официальный кандидат в президенты от аграристской партии, которая должна была войти в НРП.

По сути, Кальесу удалось руками Саенса разрушить ненавистную ему Национальную аграристскую партию. В конце 1928 года аграристы во главе с непримиримыми противниками Кальеса Сото-и-Гамой и Манрике образовали Конфедерацию обрегонистских партий республики как противовес НРП. Однако Саенс, уверенный, что НРП без проблем одобрит именно его кандидатуру, организовал раскол аграристской партии, и 17 января 1929 года Манрике и Сото-и-Гама были исключены из партии вместе со своими сторонниками. Оставшиеся вместе с Саенсом аграристы вошли в НРП. Манрике решил поддержать Валенсуэлу, что и закрепило после подавления военного мятежа окончательный распад партии.

После декабрьского кризиса 1928 года фактически раскололась и Лабористская партия. Некоторые ее организации в штатах (имевшие по американскому образцу статус самостоятельных партий), например в Халиско, Сан-Луис-Потоси и Пуэбле, присоединились к НРП[87].

Против образования НРП резко выступили мексиканские коммунисты. Они охарактеризовали новую партию как силу «национальной буржуазии», которая хочет объединить под своим руководством массы рабочих и крестьян, лишив их собственных организаций. В этом смысле коммунисты, собственно, предельно точно разгадали замысел Кальеса, которого, как мы помним, еще с 1927 года, когда тот под давлением Морроу фактически отменил прогрессивный «нефтяной закон», считали реакционером и наймитом Уолл-Стрит.