Тимур Бордюг - Человек тайцзи. Чжан Шаньмин: путь мастера

• Название: Человек тайцзи. Чжан Шаньмин: путь мастера
• Автор: Тимур Бордюг
• Жанр: Спорт
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-386-09393-8

Тайцзи-цюань, или тайчи, – один из трех наиболее известных «внутренних» стилей китайского ушу, мягкая китайская практика – одновременно телесная и духовная.

Эта книга подробно рассказывает об авторской методике знаменитого учителя Чжана Шаньмина – мастера, который еще во времена СССР познакомил нашу страну с восточными единоборствами, а в последние 10 лет живет и преподает в Москве.

Тимур Бордюг – увлеченный сторонник тайцзи-цюань, журналист, PR-специалист. Окончил факультет журналистики МГУ, долго работал в «Коммерсанте», где с 2005 года занимался тайцзи-цюань стиля чэнь в спортивном клубе издательского дома под руководством Чжана Шаньмина.

С годами интерес автора к стилю только усиливался, и, уйдя из «Коммерсанта», он продолжил обучение у мастера. Автор убежден, что прекрасно позаниматься можно во многих местах земного шара: на кухне московской квартиры – не хуже, чем в любимом спортивном зале, – и в подмосковном лесу во время поездки на дачу – так же хорошо, как и в пекинском парке во время поездки к учителям учителя. «Человек тайцзи» – первая книга автора.

---

– Как-то вы быстро отказываетесь от параллелей между ци и европейским понятием энергии, – не выдержав, обращаемся мы к доктору Брукеру. – Ведь есть же у китайцев мандала инь-ян, чем вам не плюс и минус в азиатском исполнении?

– Да, Шаньмин, расскажи про инь и ян, – просит Наташа, которую теоретическая база доктора Брукера немного утомила. – Какую ци мы тренируем, занимаясь тайцзи – мужскую или женскую?

Шаньмин улыбается и говорит, что когда занимаются тайцзи, то больше внимания уделяют янской ци, которая проявляется как тепло. «Инь ци – это холод, но кто хочет мерзнуть на тренировка?» – спрашивает он, и мы не находим что возразить. По его словам, если тренировать иньскую ци, будешь холодным как черт, которого китайцы считают ее сосредоточием.

Мы встаем в круг и дружно берем в руки воображаемый мячик – сводим руки ладонями друг к другу на уровне живота. Надо только повторять за Шаньмином – ближе-дальше, ближе-дальше, пока не появится ощущение упругого шарика между ладонями. Сначала растет плотность шарика, потом появляется ощущение покалывания в подушечках пальцев, и, наконец, приходит тепло. Но на этом упражнение не заканчивается: мы продолжаем равномерно дышать, и в какой-то момент ладони включаются в ритм – на вдохе невидимая сила словно раздвигает их, а на выдохе из нашего мячика как будто откачивают воздух и руки сдвигаются. В какой-то момент приходит ощущение, что от тебя эта пульсация уже не зависит.

– Можно говорить, что ци нет, но когда держать ладони рядом, любой человек чувствовать, что между ними что-то есть, – говоря это, Шаньмин пристально смотрит на доктора Брукера, хотя упражнение с шариком, в общем, противоречит концепции, которую только что популярно изложил уважаемый иглорефлексотерапевт. – Чувствовать руки – это самое простое, потом такие ощущения должны быть во всем теле. На семинаре большого мастера цигун, про который я рассказать, у меня чувство, как что-то в голове тянуть меня, а тело начинать сам двигаться. Чувство терять себя. Когда много людей заниматься вместе, ци работать сильнее.

Дальше Шаньмин рассказывает, что когда он ехал домой к своему старому учителю по цигуну, то всегда еще в дороге обычно приходило ощущение покоя. Когда же он заходил к учителю в дом и садился за стол пить чай, этот покой становится абсолютным. Более того, не только суета и беспокойство отсутствовали в этой обычной квартире, которая находилась в пекинской панельной многоэтажке, здесь сам воздух был другой – удивительно свежий, легкий и чистый.

– Вот видите, вы Шаньмина про мужскую и женскую энергию спрашиваете, а он вам про тепло и холод рассказывает, – улыбается доктор Брукер. Он наконец дождался паузы и возвращается к оставшемуся без ответа вопросу Наташи. – Приход или уход ци – это движение жизненной энергии в организме, а понятия инь и ян – это не абстрактные категории, воплощение мужского и женского начал, а просто инструмент управления ци. Теперь, когда вы понимаете, что в физическом мире ее нет, вам придется признать, что на физическом плане ци проявляет себя только через ощущения: янское тепло – иньский холод, янский верх – иньский низ или ощущения подъема – опускания, легкий – тяжелый, напряженный – расслабленный, быстрый – медленный, сжатие – расширение. В каждый момент времени мы воспринимаем мир в этих ощущениях, а во время тренировок учимся ими управлять. Наша жизненная сила, ци, постоянно пытается выровнять, сбалансировать эти ощущения, а мы с помощью упражнений помогаем ей в этом. Великим пределом или тайцзи китайцы называют ощущение, когда инь и ян совмещены, это та легкость, которую дарит сбалансированный организм, находящийся в равновесии. Да, можете называть это благодатью, а можете – правильным серединным существованием.

– Да, правильно, хорошо говорить, чтобы было понятно, – подает голос Шаньмин, мы оглядываемся и видим, что он, оказывается, делает какое-то новое упражнение: он словно перемешивает что-то в невидимом тазу, кисти его рук описывают круги на уровне живота. – Хватит говорить, надо делать движения, много движения, чтобы не было ци стоп.

Сколько мастеров – столько форм

Глава четвертая, в которой мы отправляемся в пекинский парк, чтобы познакомиться с действующим ветераном тайцзи-цюаня

Дедушка просит толкнуть его в грудь. По-русски он совсем не говорит, по-английски тоже. В его арсенале только китайский, которым, в свою очередь, не владею я. Языковой барьер, однако, ничуть не мешает мне понять этого дедушку. Да, он хочет, чтобы я толкнул его в грудь, уперся ладонью в эту поношенную коричневую жилетку, надетую поверх темной рубашки, и толкнул. Мне неудобно, с одной стороны, отказываться, а с другой, – толкать. Все-таки весьма и весьма пожилой человек – 88 лет, 1925 года рождения, сам видел его паспорт. У Вана высокий лоб, волосы еще совсем не седые, а, скорее, сероватые и очень густые брови, которых седина коснулась лишь чуть-чуть.

Хорошо. Раз мастер просит, сделаю это. Кладу руку ему на грудь и надавливаю всем корпусом. Дедушка чуть-чуть поворачивается, и моя рука проскальзывает к его плечу, словно я пытаюсь упереться палкой во вращающуюся карусель. Разумеется, я ожидал от него чего-то подобного и, толкая, постарался не потерять равновесия. Ну, может, только на мгновение вложился в толчок. Однако этого оказалось вполне достаточно.

Пропуская мою руку мимо себя, дедушка делает быстрое движение и своей рукой захватывает ее за запястье, а другой в этот момент легко, но ощутимо шлепает меня в плечо с внешней стороны. Равновесие потеряно, и, чтобы не упасть, мне приходится сделать шаг в сторону. Дедушка же остается стоять на своем месте, слегка улыбаясь.

Это его любимая игра. Она же – упражнение, которое по-китайски называется туйшоу[9] и которое на русский все переводят по-разному – кто «толкающие руки», а кто – «липкие руки». Стоящие рядом члены нашей группы понимающе улыбаются: столкнуть учителя Вана пока не удалось ни одному из них, держит равновесие он мастерски. Любимых способов выведения партнера из равновесия у Вана несколько. Чаще всего он пропускает направленное на него усилие, как в моем случае, по касательной, но может и податься назад, вобрав грудную клетку, а потом распрямиться и вернуть противнику его же толчок. В результате тот, кто стоит с ним в паре, оказывается в захвате, либо вынужден сделать шаг в сторону, чтобы удержаться на ногах.

Плечистый китаец средних лет в шелковом костюме для ушу уже полчаса наблюдает за Ваном, стоя рядом с площадкой, на которой мы занимаемся. Площадка – это вытоптанный прямоугольник земли между деревьями размером с небольшой спортзал, на котором занимаются два десятка человек. В пекинском парке Тяньтань – парке Храма неба – нет, наверное, ни одного свободного места для тренировок: если увидите пустой, но вытоптанный участок под деревьями, будьте уверены, что он закреплен за какой-нибудь школой ушу или конкретным учителем. Закреплен, разумеется, неофициально, что, впрочем, совершенно не мешает всем знать, что именно здесь занимаются тот или иной мастер и его группа. Плечистый китаец время от времени переходит с одного места на другое, стараясь не упускать из виду Вана, объясняющего что-то ученикам. Он наверняка что-то слышал об учителе Ване и пришел понаблюдать за занятиями. Если вы не знаете мастера или кого-либо из его учеников, то это – единственный способ познакомиться и потом, возможно, начать тренироваться в интересующей вас группе. Тому, кто подходит и сразу заявляет, что хотел бы заниматься у мастера, в ответ, как правило, говорят, что заниматься надо у своего учителя.

Впрочем, нельзя исключать, что плечистый китаец лишь делает вид, что его заинтересовало мастерство Вана. Запрет на обучение ушу иностранцев, действовавший двадцать лет назад, сейчас снят, но в парках довольно много людей в штатском, которые продолжают наблюдать за тренировками. Следят прежде всего за соблюдением запрета на групповые занятия цигуном – специальными упражнениями, направленными на развитие энергии ци.

Ограничения были введены после выступления последователей движения Фалуньгун[10] в конце 1990-х, теперь цигуном можно заниматься только в составе совсем небольших групп из одного-двух человек.

На площадку, где Ван преподает сегодня, его пригласил ее «владелец», Лю Бинцзюнь. Ему за 70, он носит большие очки, и у него два главных дела в этой жизни: он известный сценарист, пишущий для Пекинской оперы, и известный мастер ушу Стиль, которым он занимается, называется багуа-чжан[11], что переводится как ладонь восьми триграмм. Группа Лю не очень большая, каждое утро приходит человек десять, не больше. Есть как новички, так и старослужащие – например, вот этого невысокого плотного мужчину я уже видел пять лет назад, когда приехал к Вану в первый раз. А вот эта пожилая пара и худощавый парень лет тридцати появились недавно.