Глен Мулин - Тибетская книга мертвых (сборник)

• Название: Тибетская книга мертвых (сборник)
• Автор: Глен Мулин
• Жанр: Эзотерика

«Тибетской книгой мертвых» в европейской культуре определяют сакральную книгу буддизма «Бардо Тхёдол». Этот текст – традиционный (буддистский) взгляд на потустороннее. Примечательно то, что взгляд этот вне концепций смерти, тем более умирания как процесса земной жизни. Буддизм, в принципе, чужд концепций – это не религия, в понимании европейского единобожия, Будда, в смысле абсолюта, не имеет отношения к Богу, и между тем природа его божественна, ибо Будда перешагнул время как понятие, не имея к тому желания. Время, как река, и Будда, как середина текущей воды. Именно в этом месте, в середине, – река стоит. «Тибетская книга мертвых» как концепция оказала значительное влияние на формирование научных взглядов Карла Г. Юнга, теорию психоанализа и всю современную психологию.

В корпус текстов книги вошло исследование тибетолога Глена Мулина «Смерть и умирание в Тибетской традиции», представляющее собой опыт осмысления тибетских представлений о mortem, что, безусловно, украшает настоящее собрание текстов.

---

Как уже пояснял переводчик, нам нужно всего лишь оглянуться и посмотреть вокруг себя, и мы обнаружим в человеческом мире и кровожадного убийцу человека-тигра, и похотливого человека-свинью, и коварного человека-лисицу, вора и мошенника человека-обезьяну, раболепного человека-червя, трудолюбивого и зачастую скаредного человека-муравья, живущего одним днем, красивого внешне человека-бабочку, сильного человека-вола или бесстрашного человека-льва. Несмотря на сходство кармы человека с любым из животных, человек умеет лучше, чем животное создать плохую карму. Весьма распространенное среди населения буддийских и индуистских стран поверье о том, что убийца должен неизбежно родиться заново свирепым хищником, любитель чувственных удовольствий – свиньей или собакой, а скупец – муравьем, таким образом, подобно многим другим популярным верованиям, явно основано на ложных аналогиях, некоторые из которых проникли и в священные книги Востока, и на чрезмерно ограниченном взгляде на бесчисленные варианты воплощения в человеческом образе, от святого – до преступника, от императора – до обитателя трущоб, от культурного человека – до самого последнего дикаря.

Теперь, на основании всего вышесказанного, мы попытаемся вкратце сформулировать то высшее, глубоко обоснованное учение о перерождении, которое в «Бардо Тхёдол» изложено довольно туманно, возможно, из-за искажений текста. Если в Состоянии Неопределенности с помощью более мощного влияния Правильного Знания удается подавить влияние врожденных или кармических склонностей к более грубым чувственным ощущениям сансарического существования, управляющим жизнью в человеческом теле, то побеждает часть принципа сознания, способная достичь состояния будды. Тогда усопшему удается избежать жутких видений своей низшей животной природы, и он проводит промежуток между смертью и новым рождением не в Бардо, а в одной из райских сфер. Если же такой человек отличается исключительным духовным развитием, если это один из великих йогов, святых, то он может достичь высшей из райских сфер, а затем заново родиться среди людей с помощью «Повелителей кармы». Ламы говорят, что последние, хотя и являются все еще сансарическими существами, но по своему развитию стоят неизмеримо выше людей. Считается, что такой человек, направляемый «Хранителями Великого Закона», возвращается на землю в новом обличье, движимый чувством сострадания к людям, которым он призван помочь. Он является как Учитель, как Посланец Небес, как воплощение Нирманакайи. Однако обычно происходит перевоплощение более низкого или обычного вида, не обеспеченное сознанием процесса из-за отсутствия просветления у перерождающегося. Точно так же, как ребенок, незнакомый с высшей математикой, не сможет измерить скорость света, так и животное-человек не сможет воспользоваться высшим законом, управляющим перерождением человека божественного. Испив из реки Забвения, он входит в детородное лоно и рождается заново, непосредственно из мира желаний, называемого Бардо. Это низшее перерождение, почти животное во многих случаях, поскольку контролируется в основном животными склонностями, общими для нечеловеческих и человеческих созданий, тем не менее, отличается от перерождения животных благодаря функциональной деятельности чисто человеческого элемента сознания, который у всех нечеловеческих созданий находится в латентной, неактивной форме. Чтобы этот элемент, даже у низших из людей, перестал быть активным и перешел в латентное состояние, требуется приблизительно такой же период циклического времени, как и для того, чтобы нечеловеческое сознание развило свой латентный человеческий элемент и он стал активным, как у человека. Распространенное неправильное понимание этого аспекта высшей или эзотерической доктрины перерождения, таким образом, похоже, в немалой степени поспособствовало возникновению очевидно нелогичного верования, распространившегося практически повсюду через священные книги буддизма и индуизма. Это верование заключается в том, что животный принцип сознания в его полноте и человеческий принцип сознания в его полноте способны попеременно меняться друг с другом местами.

Не кто иной, как покойный д-р Е. Б. Тайлор, отец современной антропологии, после тщательного изучения имеющихся данных, заявил, что высшее учение о перевоплощении является более обоснованным.

«Итак, судя по всему, первоначальная идея переселения человеческих душ в новые человеческие тела была простой и логичной… Животное воплощает в себе отличительные качества человека; и такие эпитеты, как лев, медведь, лиса, сова, попугай, гадюка, червяк, одним словом выражают некую основную черту характера человека»[45]. Правильность такой интерпретации находит свое подтверждение в учениях друидов, ученых жрецов, «брахманов», дохристианской, основанной на научном подходе, религии кельтских народов Европы[46].

В 1911 году, в книге «Вера в духов в кельтских странах», я выдвинул предположение о том, что доктрина перерождения, в том непосредственном виде, в котором ее толковали друиды, в своих основных положениях согласуется с данными западной психологии о том, что подсознание является хранилищем всех латентных воспоминаний; что эти воспоминания не ограничены периодом одной жизни; что эти воспоминания могут быть извлечены из подсознания. Все это говорит о том, что эта доктрина основана на вполне доказуемых фактах. Психологические исследования в области подсознательного и психоанализа, ведущиеся на Западе с 1911 года, подтверждают эту точку зрения.

Во время работы над «Верой в духов» я еще не был знаком с мнением Хаксли о том, что теория перевоплощения человека дает наилучшее объяснение даже обычным физиологическим и биологическим явлениям. А поскольку точка зрения Хаксли, одного из величайших биологов, совпадает с приведенным выше мнением покойного д-ра Тайлора, наиболее выдающегося из современных антропологов, и также подтверждает с позиций нашей западной науки высшую, или эзотерическую, интерпретацию доктрины перерождения, предлагаемой оккультными науками Востока, будет весьма уместно в заключение привести его слова.

«Повседневный опыт знакомит нас с фактами, иллюстрирующими такое понятие, как наследственность. Каждый из нас несет в себе очевидные черты своих родителей, возможно, даже более отдаленных родственников. Говоря точнее, сумма склонностей, заставляющая нас поступать определенным образом, и которую мы называем «характером», часто прослеживается во многих поколениях по прямой и побочным линиям родства. Поэтому у нас есть все основания говорить, что этот «характер», то есть нравственная и интеллектуальная сущность человека, действительно переходит из одного телесного сосуда в другой и трансмигрирует из поколения в поколение. У новорожденного младенца родовой характер находится в латентном состоянии, а эго представляет собой практически лишь набор потенциальных возможностей. Но эти возможности очень рано становятся реальными: начиная с детских лет и до достижения совершеннолетия они проявляют себя как тупоумие или сообразительность, слабоволие или сила духа, порочность или честность. И по мере того, как каждая черта характера изменяется, взаимодействуя с другими характерами, а возможно, испытывая также воздействие других факторов, характер воплощается в новых и новых телах. Характер, определяемый таким образом, индийские философы называют «кармой».

С точки зрения теории эволюции то, что заложено в зародыше и развивается согласно определенному специфическому типу, например, склонность фасоли обыкновенной вырастать в растение, имеющее все характерные черты Phaseolus vulgaris, – это ее «карма». Это «последний наследник и последний результат» всех условий, которые влияли на линию происхождения, уходящую на многие миллионы лет назад, к тем временам, когда жизнь впервые появилась на земле…

Как удачно выразился профессор Рис-Дэвидс [в «Хиббертовских лекциях»], подснежник является «подснежником, а не дубом, причем подснежником определенного вида подснежника, поскольку представляет собой результат кармы бесконечной череды прошлых существований”»[47].

XI. Космография

Буддийская космография, в том виде, в котором она понимается ламами, и в том виде, на который мы постоянно ссылаемся в нашем тексте, особенно в связи с доктриной перерождения, – это весьма обширный и сложный предмет. Для того чтобы рассмотреть ее здесь более или менее подробно, понадобилось бы привлекать не только эзотерическое, но и экзотерическое толкование огромной массы доктрин, имеющих брахманское происхождение и затрагивающих многочисленные состояния чувственного существования внутри сансары, или космоса, некоторые из них планетарны, как в этом мире, некоторые существуют в многочисленных небесах или раях, третьи – в множественных состояниях очищения, называемых адами. Говоря в общем, можно сказать, что, если тщательно изучить брахманские и буддийские учения, касающиеся космографии, с точки зрения посвященного жителя Востока, а не с зачастую предвзятой позиции филолога-христианина, создается впечатление широкого знания, которое передавалось с самых древних времен, об астрономии, о форме и движении космических тел, о взаимопроникновении миров и мировых систем, некоторые из которых тверды и различимы зрением (то есть такие, какие только и известны западной науке), некоторые – неосязаемы и невидимы, и существуют в том, что мы могли бы, возможно, назвать четвертым измерением пространства.