Владимир Хотилов - Ангел широкоплечий. Новеллы

• Название: Ангел широкоплечий. Новеллы
• Автор: Владимир Хотилов
• Жанр: Русское современное

Новеллы о жизни обычных людей, где в каждой короткой, правдивой истории из суетливой, аморфной повседневности почти всегда возникает хотя бы один человек, на месте которого мог бы оказаться любой из нас. Автор сделал это лишь для того, чтобы развеять у читателя обманчивое ощущение бесконечности бытия и незыблемости мира и чтобы, оказавшись на месте этого персонажа, каждый сумел если не осознать сути человеческой жизни, то хотя бы догадаться о самом главном.

---

Когда в тебе проснулся Диоген и задули эти самые ветры, ты зачитывался газетами и журналами. Но эта привычка за годы безвременья исчезла – нынче ты довольствовался интернетом, а ещё иногда пролистывал бесплатную, городскую газету.

Там попадались заметки, которые тебя забавляли.

Кто-то жаловался: «В городе засилье бабочек… кто-нибудь с ними борется?»

Кто-то планировал на месте городского туалета строить храм… Одни выражали согласие, другие возражали и требовали чуть ли не референдума.

Одних возмущало, почему не косят одуванчики, от которых много пуха, а других беспокоило, что их дети не могут играть в песочнице, так как кошки устроили там туалет.

Однажды весной ты прочитал, что на оттаявшем склоне, недалеко от нового торгового центра, дети нашли труп крокодила. Газета писала, что рептилию могли подкинуть гастролирующие циркачи или местные олигархи. Соображения о смерти крокодила были разные.

– Животное подброшено мёртвым, – посчитал ветеринар. – Мы отвезли тело в трупосборочный пункт… Позже его утилизируют.

Где находится пункт со странным названием, ты не знал, но местность, описанная в истории с крокодилом, была знакома тебе досконально. Долгие годы ты пересекал её по пути из дома на работу и обратно. Именно здесь, на асфальтированных дорожках, тебя стали обгонять молодые люди, и ты впервые почувствовал себя уже немолодым… В общем, крокодильчик оказался ни мультяшным, ни киношным, а самым настоящим, правда, весьма скромных размеров, но, к сожалению, уже неживым.

Про циркачей всё было ясно, а вот почему местные олигархи держат крокодилов? – узнать об этом не представлялось возможности. Просто у тебя не нашлось подходящих знакомых, поэтому оставалось лишь гадать.

– Братья по классу… и виду, наверное, – мрачно шутил ты про крокодилов с олигархами, позабыв про циркачей.

Местность, где нашли дохлого крокодила, была в прошлом приметной: рядом с рекой царственно шумели вековые, могучие дубравы… Но потом появились двуногие и эти… жуки-короеды. В общем, от дубрав остались лишь воспоминания. И ныне к берегу сиротливо прижимались лишь рощицы смешанного леса, мелколесье да отдельные, ещё уцелевшие дубы.

Земля не пустовала – многие года её нещадно похабили карьерами. Из них, по узкоколейке, вывозили вагонетками глину на кирпичный завод. Когда она кончилась, землю перестали насиловать – про неё забыли и местность начала постепенно оживать. Заброшенные карьеры вздохнули от облегчения жизни, обросли кустарником, деревцами и уже не казались такими безобразными, как раньше. А в одном из них, более живописном, чем остальные, за счет грунтовых вод и родников образовалось озерцо.

…Ты купался в нём вместе с пацанами со своей улицы. В середине озерка находился крохотный островок с изумительно белым песком, сквозь который кое-где прорастала зелень.

Окружающий пейзаж, этот островок с белым песком, синеватая гладь озерка, увлекали тебе в детские мечты, в которых грезилась изумрудная морская лагуна… И ты, представляя себя на сказочном берегу райского острова, нежился под щедрым солнышком и наслаждался бесконечной свободой…

Вспоминая про озерко, ты подумал, что хозяева крокодильчика скромных размеров, возможно, называли его ласково Генусей, Генчиком, а, может, уважительно дядей Геной или Геннадием Иванычем. И если крокодильчик, рассуждал ты, попал бы в это озерко живёхоньким, то в этом случае наделал шума гораздо больше, чем сейчас, будучи найденным с ним поблизости, но уже бездыханным.

Постоянно пересекая эту местность в разных направлениях, ты замечал медленные перемены в её облике. Островок на озерке то появлялся, то исчезал под водой, а вокруг него всё гуще расцветала растительность. На самом озерке почти каждый год соревновались юные судомоделисты, и ты, проходя мимо, ненадолго останавливался и наблюдал, как их рукотворные корабли рассекают мелкую зыбь на поверхности водоёма. А он с каждым годом мелел и мелел. Крохотный островок с белым песком заносило илом, и вскоре он исчез вовсе, вернее, соединился с берегом, ощетинился колючей осокой и уже ничем от него не отличался.

Судомоделисты соревноваться на озерке перестали или, наверное, просто пропали из этой жизни, как пропал этот островок.

Когда озерко окончательно превратилось в болотце, ты узнал, что Диоген в последние годы жил не в бочке на берегу морской лагуны, а на краю карьера с мусором. Там он общался с бродячими собаками и со сторожем карьера. И незадолго до своей смерти сказал ему, мол, когда я умру, хоронить не надо – столкни меня в карьер, на дно помойки, пускай друзья-собаки полакомятся.

Всё это огорчало тебя, а жизнь шла наперекосяк… Всё вокруг, казалось, рушится, сыпется – и случилось так, что вас в отделе осталось уже только двое: ты да Припалов. На самом деле он жил в деревне, однако ещё числился на работе и был до сих пор прописан на койко-месте в общаге, арендованной вашей умирающей конторой.

Новые хозяева конторы продлевать аренду из-за нескольких человек, фактически там не живущих, нынче не собирались. Вот при таких обстоятельствах ты встретился с коллегой после длительного перерыва.

В тот день Припалов выписался из общаги, уволился из конторы и, получив, к своему удивлению, расчёт в виде некой суммы денег, заглянул к тебе. Все предшествующие, далеко не радостные события, а заодно и вашу встречу, он предложил отметить в общаге, куда вас пустили по старой памяти.

Расположившись в комнате приятеля Припалова, вы выпили и заговорили про жизнь.

– Нам ещё повезло, – рассказывал про свою деревню Припалов, – центральная усадьба не так далеко от трассы…

Деревня твоей матери тоже располагалась рядом с большой дорогой, однако, как населённый пункт, давно уже исчезла с лица земли и всех географических карт. Вспоминать этот факт не хотелось – ты лишь усмехнулся и промолчал.

– А хлеб я не покупаю, – продолжал уже бывший коллега, – двоюродный брат подарил японскую печь – отличная штука!.. Теперь сам себе хлеб выпекаю.

Ты порадовался за него, но заметил уныло и будто между прочим:

– Жениться тебе надо – в деревне одному тяжело… Дом для чего… для кого строил?!

Припалов шмыгнул носом, но ничего не ответил и разлил водку по стаканам. Вы выпили и ты начал соображать: какая всё-таки она, эта водка – настоящая или палёная?

– С этим в деревне туго… – первым заговорил Припалов. – Мне пятый десяток пошёл, а я там самый молодой…

– А в райцентре? – спросил ты и подумал про водку: «Похоже, настоящая…»

– В райцентре один заводик и тот… помрёт скоро, – с обречённым видом произнес приятель. – Я своё, видать, уже отинженерил – жалко!.. Теперь к земле припал… В общем, живу, как все. Работаю на себя… и свою скотину! – он попытался улыбнуться, но улыбка получилась кислой.

Вы замолчали и выпили ещё – торопились, поскольку являлись гостями и не хотели засиживаться в комнате приятеля Припалова.

– Пришел паводок, двор затопило… и свинью зарезали, чтоб она не утонула, – пошутил невесело ты и, заметив непонимание на лице Припалова, добавил: – Так и у нас: создали бардак, затопили им всю страну, и мочат народ потихоньку, чтоб не мучился…

– Да… точно, – с сожалением проговорил Припалов. – И контора наша, видимо, рухнула…

– Не устояла… – словно поправляя приятеля, произнёс ты. – Молодая ещё… Карлик без прочных, глубоких корней, потому нас так и вывернуло.

Припалов, застыв, внимательно взглянул на тебя ещё трезвыми глазами, будто ожидая других, более убедительных слов.

– Это, как в футболе, когда проигрывают… – решил пояснить ты. – Все бросились отыгрываться – получилось, что каждый сам за себя… Вернее, каждый сам для себя, а в итоге почти все залетели – по-крупному… Вот так!

– Короче, как этот… – и Припалов, ожив, улыбнулся. – Как бонсай!

– Да… – не задумываясь, согласился ты и, уставившись хмелеющими глазами в залитое солнцем окно, долго что-то соображал, а потом негромко сказал: – Правильно мыслишь, Припалов… Только бонсай этот наш… доморощенный!

Когда выпив всю водку, вы изрядно опьянели, ты громогласно произнёс:

– Ну, что, инженеры от потомственных батраков – по хатам?!.. Я, Припалов, абориген – поведу тебя коротким, но правильным путём!

Прибрежная, ещё уцелевшая местность, в стороне от холмов с мелколесьем и засыхающего озерка, уже принадлежала частным владельцам и была везде огорожена. Вы потыкались, как подслеповатые щенки, своими нетрезвыми физиономиями в заборы и, вдоволь наругавшись, отправились в обход.

По дороге вас разморило на солнцепёке, и вы решили передохнуть в тенистой посадке. Прилегли и не заметили, как заснули в некошеной, прохладной траве.

Первым очнулся ты, посмотрел на часы и ещё минут пятнадцать взирал на посапывающего рядом приятеля. Голова трещала с похмелья, но у тебя нашлись силы и решительность заорать командным голосом: