Братья Швальнеры - Кончина. Киноповесть о тюрьме без вымысла

• Название: Кончина. Киноповесть о тюрьме без вымысла
• Автор: Братья Швальнеры
• Жанр: Эротика

В этом фильме Вы не увидите ничего придуманного. Отсидевшие в общей сложности пять лет и прошедшие весь ад российской тюрьмы авторы расскажут вам правду, которая ужаснет или рассмешит вас. Так или иначе – это будет правда о людях с их пороками, попавших в место, совсем для людей не предназначенное…

---

Голос 1: Пипец, смотри, кэпэшники дерутся, бухие.

Голос 2: Эх, скорей бы туда.

Голос 1: Тебя когда выводят?

Голос 2: Теперь не знаю, Лещенко выговор повесил.

Голос 1: За что?

Голос 2: А что я карманы на куфайку пришил.

Голос 1: Так ты ж их отрезал.

Голос 2: За это второй, сказали, повесят.

Голос 1: Сфуяли бы?

Голос 2: За порчу госимущества.

Разговор прерывает крик: «Все на собрание!»

Много людей в полосатых робах забегают в актовый зал, занимая места в аудитории. Все похожи друг на друга – одинаковая роба, одинаковые стрижки «под горшок», одинаковые глупые глаза. Место за столом, размещенном на импровизированной сцене, занимает маленький лохматый человечек в больших несуразных очках и кургузой и застиранной синей камуфляжной форме – его зритель видел во время титров. Все внимание приковано к нему.

Человечек: Значит, начинаем собрание. Тут спрашивали, можно ли осужденным носить бороду. Отвечаю, нет нельзя. Значит, вот приказ. Читаю пункт 8. «Осужденным разрешается носить короткую стрижку усов и бороды»…

Голоса из зала: Так, значит, можно?

Человечек: Ну так вот я и читаю… пункт 8… Где же можно?

Голоса из зала: Так можно или нельзя?

Человечек: Ну так вот я читаю… пункт 8…

Смех в зале.

Человечек: Так, все, хорош. Давайте репетировать.

Из зала выходят на сцену несколько человек, встают в ряд за спиной человечка. Он встает со стула. Зал затихает. Человечек вскидывает руки и начинает дирижировать импровизированным хором, который затягивает песню И. Матвиенко «Старый барин». Пока они поют, зритель видит напивающегося Кулакова, то бурчащего что-то себе под нос, то – громко кричащего и бьющего кулаком по столу. В финале песни пьяный в стельку Кулаков падает лицом на стол, водка из стакана льется на пол, а один из спорщиков на стройке бьет второго кулаком в лицо. Тот падает. Остальные смеются, улюлюкая и подбадривая зачинщика.

Сцена 2

Крановщик смотрит на сцену из кабины, снимая ее на мобильный телефон. В окошко кабины стучит один из «оранжевой» толпы. Коля опускает стеклоподъемник.

Человек. Закурить не будет?

Коля. Кури.

Протягивает ему сигарету и зажигалку.

Человек. Душа.

Коля. За что сидишь?

Человек. Да всё к одному.

Коля. Сильно?

Человек. Ну поломал там, малёк. Ну он, вроде, уже оклемался.

Коля. А за что всёк-то?

Человек. Да хэ-зэ, не помню. Бухие были, бутылок 5 опрокинули.

Коля. А он кто такой?

Человек. Терпила? Да сосед мой. Да я еще всёк, а потом сам «скорую» вызвал. Его еще, помню, долго принимать не хотели. Ну хуле – ни паспорта, ничего.

Коля. А что с паспортом?

Человек. А он его отродясь не получал.

Коля. Несовершеннолетний, что ли?

Человек. Прям. Он старше меня, ему уже под сорокет.

Коля. А почему не получал?

Человек. А нахрена он ему нужен, когда он ни читать, ни писать не умеет.

Коля. Нифига себе. Такое бывает?

Человек. По всей видимости (подчеркнуто интеллигентно) … И вызвал я ему вместе со «скорой» и приговор себе – врачи ментам стуканули, меня на пятерик оформили.

Коля. И сколько уже сидишь?

Человек. Двушку уже отпердел.

Пауза.

Коля. Ясно. А звать тебя как?

Человек. Женек.

Жмут руки.

Коля. А у меня…

Договорить не успевает – возле шлагбаума появляется высокий и толстый человек с бешеным красным лицом и с журналом подмышкой, в том же синем камуфляже.

Женек. О, Иваныч пришел, ща орать будет как резаный.

Красномордый приближается к стройке и, согласно предсказанию, начинает громко орать.

Красномордый. Хуле встали, вылупились, мать вашу?! А-ну давай вон ту херню (показывает на сложенные в одном из углов свалки старые трубы отопления) вон туда таскаем (показывает в другой угол. Толпа молча смотрит на него. Он начинает орать еще громче). Хуле стоим, а?! давай бегом, б***дь, жрать не пойдете, пока не перетаскаете!

Толпа нехотя начинает таскать трубы из угла в угол под одобрительные возгласы красномордого.

Иваныч. Во-во, давай, давай. Ништяк!

В обзоре камеры появляется дверь каморки, за которой несколько минут назад скрылся Кулаков. Она открывается, и подполковник вновь появляется на стройке. Шатаясь, он бредет по ней, все еще бросая привычные «Перезвони!» в трубки своих многочисленных телефонов. Внезапно он наталкивается на толпу, таскающую трубы. Останавливается в недоумении. Иваныч подбегает к нему и берет под козырек.

Кулаков (толпе). И че вы тут делаете?

Женек. Трубы таскаем, Федор Кузьмич.

Кулаков. А нахрена они здесь нужны? (Тишина) А-ну, давай назад (громче). Давай назад неси, какого хрена стоите?! Бегом, сукины дети! Совсем офуели! Я за вас возьмусь за всех, мало не покажется!

Толпа было принимается выполнять его указание, когда кто-то кричит «Обед принесли!», и все как один срываются со своих мест и убегают.

Сцена 3

Крик «Обед принесли!» зритель слышит и когда перед ним появляется дверь в виде решетки, из-за которой смотрит молодой казах в синей униформе. Он открывает дверь, в нее входят молодые парни лет двадцати в грязной зеленой робе, напоминающей санитарную, и белых приплюснутых на головах фесках. За собой они тащат низкую телегу с бачками цвета хаки. Казах обыскивает их, бормоча:

Казах. Эх мля, баландеры… Работенка у вас конечно… Стремней, чем наша, а? Ха-ха, вы на воле все братва, а на зоне – повара, да?!

Громко смеется. Разносчики пищи нехотя поддерживают его.

Казах. Что там сегодня? (Приоткрывает один из бачков, вдыхает запах и, скривясь, сразу закрывает его) Фу, ну и параша. Ладно, погнали!

Он открывает еще одну решетчатую дверь. Зритель видит длинный мрачный коридор, по обе стороны которого – двери камер. Окон здесь нет – все освещают тусклые лампы. На весь коридор играет итальянская поп-музыка, раздающаяся из хриплых динамиков радиоприемников, навешанных здесь повсюду. Стоя в проеме решетчатой двери, один из пищеносов кричит:

Пищенос. Ну что, жрать будете, педерасты? Ха-ха!

Рука с ключом открывает форточку в двери одной из камер. Оттуда летит плевок, попадающий на форменные брюки казаха.

Казах. Вы че, попутали?!

Пищенос. Щас, Ержан, погоди.

С этими словами он берет с телеги пятилитровую бутыль с киселем, открывает ее и выплескивает содержимое в форточку.

Пищенос. На, киселя попей!

Из камеры слышатся крики возмущения. Казах смеется и закрывает форточку. Движение кортежа продолжается – зритель видит открывающиеся дверные форточки, появляющиеся на них алюминиевые тарелки, наполняющих их пищеносов. Все это под звуки песни Riccie e Poveri «Sara parche ti amo». В конце песни зритель вновь видит коридор и пищеносов, водружающих бачки на телегу. Один говорит другому:

Пищенос 1. Мля, задолбала эта баланда. Спрыгивать надо.

Пищенос 2. Как ты с нее спрыгнешь?

Пищенос 1. А как Лунтик спрыгнул?

Пищенос 2. Феликсу отбашлял.

Пищенос 1. Я тоже отбашляю.

Пищенос 2. Давай, иди, башляльщик хренов. Быстрей давай, а то обоссу.

Они выходят на улицу. Зритель видит два стоящих друг против друга кирпичных здания, обнесенных колючей проволокой. В них – маленькие зарешеченные окна, из которых раздаются крики «Авое! Жизнь ворам!», «Баландеры – бесы!», «Семен, забирай коня!» и так далее – понять, о чем идет разговор, невозможно. Пищеносы катят телегу молча, глядя под ноги, и движутся между двумя этими зданиями. Внезапно останавливаются. На земле у их ног лежат концы двух веревок, выброшенных из окон двух камер.

Голос из окна. Братиш, свяжи коня, будь другом.

Один из пищеносов поднимает концы веревок, смотрит на другого. Тот качает головой в знак несогласия. Несмотря на это, первый усердно крепким узлом затягивает концы веревок. Поднимает голову – и видит перед собой улыбающееся лицо казаха в форме. Посмеявшись, казах взмахивает кулаком и бьет связавшего в ухо. Тот падает.