Ян Бадевский - Темное время суток. Фантастический роман

• Название: Темное время суток. Фантастический роман
• Автор: Ян Бадевский
• Жанр: Ужасы и Мистика

Однажды ты повстречаешься с вербовщиком. Получишь конверт с деньгами. Твоя новая работа – охотник на перевертов. Платят хорошо, но нужно перемещаться по параллельным мирам – не всегда дружелюбным. Тебя могут съесть. Ты никому не доверяешь. Магия смешивается с технологиями, астрал – с действительностью. Такова Многослойность. Но в чехле за спиной – дробовик. В ножнах – кинжал с серебряным напылением. Так что не все потеряно.

---

Рамон отъехал с десяток метров на задней передаче и заглушил мотор. В зеркальце заднего вида отражалось внимательное лицо Ефимыча и приготовленный им к употреблению обрез. Правая рука Рамона, пошарив по пустому переднему сиденью, наткнулась на «аграм». Молодой китаец застыл, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь стрекотом сверчков у обочины.

– Копали недавно, – сказал Ефимыч.

– Вижу.

Помедлив, Рамон открыл дверцу и выбрался из джипа, держа пистолет на уровне живота.

Ничто не вторгалось в утреннюю идиллию.

Рамон осторожно приблизился к краю котлована. Никаких труб, разумеется, на дне не было. Впрочем, как и стен древних поселений.

– Поехали, – предложил Ефимыч, когда Рамон сел за руль.

– Куда?

– В лес. Объезд искать.

ночь

Полину он встретил год назад. На вечеринке, организованной общими знакомыми. Разумеется, тогда Рамон и не догадывался, что оба они принадлежат профсоюзу. Собрались на даче в Зеленом Бору. Двухэтажный деревянный коттедж, природа, шашлыки… Два десятка пьяных обормотов, орущих что-то под гитару, непонятные, ненужные разговоры… Рамону было плохо. Он переживал свой первый развод и систематично, день за днем, напивался. В его алкогольном марафоне не нужны были попутчики. Он почти ни с кем не общался. Одиночество – он наконец-то понял, что это такое. Ты просыпаешься на надувной кровати в пустой квартире и грустно улыбаешься утру. Вокруг тебя голые стены. Окна распахнуты в неумолимо надвигающуюся осень. Ты идешь на кухню и пытаешься сварганить что-нибудь из останков вчерашней закуски. Твой телефон отключен, никто не позвонит и не нарушит покой. В какой-то момент это начинает нравиться. Рамон покупал банку пива и бродил по иероглифам улиц. Сидел в полупустых кинотеатрах и смотрел экспериментальное европейское кино. Курил марихуану на задворках мегаполиса… У них не было детей. Существенно облегчает процесс, сказал юрист.

В тот день Никита поступил как обычно – забился в дальний угол с бутылкой водки и начал приобщаться к истине. Он не понимал, зачем приехал сюда. «Познакомишься с девчонкой. Расслабишься. Хватит грузиться, Рамон».

– Скучно?

Он перевел взгляд на девушку. MP3-плеер вгонял в уши атмосферу дарквэйва.

– Нормально.

Средний рост, безупречная фигура, стильная прическа. Голубые глаза. Во что она была одета? Что-то брэндовое.

– Ничего, если я посижу рядом?

– Пожалуйста.

– Меня зовут Полина.

– Никита.

– Бывал тут раньше?

– Нет.

– Я тоже.

Рамон понял, что углубиться в себя не выйдет.

Они проговорили чуть ли не до рассвета. О всякой всячине. Сейчас и не вспомнишь. Пересекающиеся интересы, парочка общих друзей… Потом компания переместилась во двор, к костру. Возникли гитара, пиво и жареные колбаски. Сколько лет прошло, все о том же гудят провода…

Девочка с глазами из самого синего льда.

На следующий день компания разъехалась. Он часто вспоминал тот вечер. Ни позвонить, ни написать. Некуда. Не спросил.

В мире Рамона угроза перевертов серьезно не воспринималась. Общество эпохи глобализма не думало о параллельных слоях. Поэтому профсоюз не спешил афишировать себя. Очень давно ведуны, умеющие чувствовать и открывать порталы, объединились с охотниками в мощную организацию, имеющую целью заработать на чужой проблеме. Профсоюз набирал и обучал охотников, брал с них клятву о неразглашении и засылал в срезы, кишащие всякой пакостью. Высшее профсоюзное руководство наладило контакты более чем с полусотней миров. В некоторых слоях имелись аналогичные структуры. Рамон не знал, как производятся расчеты. Он получал в конверте аванс, позже, по возвращении – основную часть гонорара. Детали его не волновали.

Очень скоро профсоюз преобразовался в нечто, напоминающее комитет безопасности. Государственную контору. Потому что переверты были опасны. Они пожирали миры, словно саранча. Стихийное бедствие, биологическая оккупация.

Те, кто знал – боялись.

И правильно делали.

Рамону рассказывали, что повсюду набирают рекрутов. Что где-то существуют тренировочные лагеря с содержащимися в клетках оборотнями и опустевшие города-полигоны. Байки из склепа.

Однажды, в сентябре, Рамон проснулся. В квартире было холодно. Ветер, врываясь в форточку, трепал шторы. Шел дождь.

Он приготовил себе яичницу, поел и спустился на второй этаж. В почтовом ящике лежал конверт. В конверте – деньги.

Ржавчина.

Его отправили туда.

Мир, переживший техногенную катастрофу в середине двадцатого столетия. Глобальная пустыня, разобщенные человеческие племена, пытающиеся выжить. Постиндустриальный коллапс. Конечно, то была Земля, но ведь каждый срез имеет сленговое название. И это подходило великолепно. К рваному, багровому небу, барханам, истошному вою самума, руинам городов и отчаявшимся, отдаленно напоминающим людей существам. Слой безысходности.

Платить им было нечем. К профсоюзу обратилась зародившаяся поколение назад империя, Азиатский Конфедерат. Подобие государственной системы связало воедино территории, известные прежде как Монголия, Корея, Китай и северные регионы Индостана. Оказалось, что перевертов прельстила даже эта израненная помойка. Конфедерат возродил промышленность, наладил оранжерейное сельское хозяйство, создал регулярную армию. Метрополия нового порядка базировалась в Бангкоке, куда и открыли портал для наемников. Вторгшийся авангард оборотней едва не вверг формацию в хаос. Беженцы из приграничья хлынули вглубь страны. Рамону и дюжине его соратников предстояло подготовить и возглавить карательный отряд. Чтобы дать бой «агрессору» в пустошах Великой Красной Равнины. В теории. Но переверты – они как раковая опухоль. Стоит появиться нескольким выродкам, и пойдут метастазы. Большинство тварей перебили, но это ничего не решило. Война стала партизанской. Бесконечные зачистки, ночные вылеты. Запросы в профсоюз, партии новобранцев.

На одной из первых зачисток Рамону довелось работать с Полиной. Высаживались с вертушек. Разбивались на пары, прочесывали каждое здание, каждую хибару, подвалы и чердаки. Пилот терпеливо ждал, пока они закончат.

Тяжелое вооружение нельзя использовать в войне с оборотнями. Эффект, как если бы вы гонялись за тараканами с кувалдой или взрывали квартиру, где поселились клопы. Неоправданно. Именно поэтому индустриальные и высокотехнологичные слои оказываются бессильными против вторжений. Необходимы люди, многочисленная и хорошо подготовленная армия. Антитела. Элитные подразделения спецназа идут в бой, и никто не возвращается. Ведь обычные пули, хоть и разрывные, не годятся. Обычная тактика, основанная на допущении, что противник не лазает по стенам и потолкам, не действует. Рукопашная схватка, пусть и с холодным оружием – заведомый проигрыш. Переверт – зверь. Он силен и быстр. Он хищник, неуязвимый для простого оружия. Он мыслит, даже в шкуре животного. Он превращается, но это не зависит от полнолуний. Каждую ночь. Едва стемнеет. И центральный стержень политики оборотней – ассимиляция. Приобщение все новых и новых особей. Проходят годы, и люди обнаруживают себя в меньшинстве. Вчерашний сосед приходит во тьме, чтобы загрызть. Ты вымираешь. А переверты идеально вписываются в освободившуюся нишу. Они питаются мясом, замыкая собой пищевую цепочку, но низкий уровень рождаемости служит естественным ограничителем. Благостный пасторальный мирок… Царство нежити.

Переучить регулярную армию сложно. Время на стороне оппонента.

Но Ржавчину отбили.

Рамон вспоминал те ночи в трущобах монгольских городков. Было не до любви. Они почти не отдыхали. Изнурительный марафон, где главный приз – биологическое господство. Рамон редко спал. В смысле, после захода солнца. Днем удавалось прикорнуть в отсеке транспортера или на привале. Самое мерзкое – выродки трансформируются лишь в темное время суток. Утро – и перед тобой мужчины, женщины, дети. Живут, работают, покупают в магазине хлеб…

Принято считать, что переверты – исключительно волколаки. Это не так. Их превращения разнообразны, но скованы неким принципом. Никто не брался этот принцип четко сформулировать. Известно, что белый медведь не появится в тропиках, а пума – в тайге. Среда обитания диктует свои условия.

В монгольских пустошах они дрались преимущественно с песчаными котами. Изредка – с варанами-переростками. И почему-то с койотами.

Рамон часто выходил на зачистки с Полиной.

Именно там, на Ржавчине, он обзавелся татуировкой, замысловатым узором на левой лопатке, а Полина – своим мотоциклом. Байк ей собрали под заказ в одной из мастерских Бангкока, и Полина забрала механического зверя с собой. А теперь притащила сюда. Мощный четырехцилиндровый двигатель, приземистая посадка, обилие никелированных деталей. Зачатки навигационной системы. Игрушка, способная разогнаться до трехсот километров за четыре секунды…