Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том II

• Название: История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том II
• Автор: Николай Платошкин
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91244-035-9

Вторая часть трилогии автора о мексиканской революции охватывает относительно неизвестный для российского читателя период 1917–1928 года, когда именно к Мексике и России было приковано внимание всего мира. В обеих странах победили масштабные народные революции и 20-е годы были временем реализации революционных программ на практике. В условиях ожесточенного противодействия Запада (и в случае Мексики – прежде всего, США) Россия и Мексика проводили грандиозные социальные эксперименты, внимательно изучая опыт друг друга. В обеих странах происходили ожесточенные внутренние схватки в стане победивших революционеров – и все это на фоне борьбы с поднимавшей голову реакцией. СССР уделял Мексике очень большое внимание как стране с революционным, народным режимом. Не случайно, что советским полпредом в Мехико была назначена известная в то время во всем мире Александра Коллонтай. 1928 год – год коренного перелома в развитии революционного процесса как в Советском Союзе, так и в Мексике. Произошла смена моделей – в сторону радикализации революции в интересах ускорения индустриального развития и преодоления вековой отсталости.

---

К концу 1916 года Гонсалес был вынужден признать свое поражение. Измученные боями и малярией (большинство солдат были северянами и страдали от непривычного для них влажного климата) войска конституционалистов в декабре 1916 года стали покидать города и селения Морелоса. В январе 1917 года Освободительная армия Юга вступила в столицу штата Куэрнаваку. Победа, правда, омрачалась тем, что правительственные войска отступили в полном порядке. Бойцам не удалось захватить трофеи в виде оружия и боеприпасов, а именно их недостаток и был главной бедой Сапаты. Его армия не контролировала ни одного порта, а до границы с США, откуда в основном и поступало в Мексику контрабандное оружие, простирались тысячи километров.

Однако в январе 1917 года в ставке Сапаты царила эйфория. Там помнили, что после отступления из Морелоса войск Уэрты быстро пал и сам режим генерала-диктатора. Сапата полагал, что и дни Каррансы сочтены. Один из наиболее видных помощников крестьянского лидера Сото-и-Гама уже составил программу неотложных социально-экономических реформ, которые сапатисты намеревались провести после захвата Мехико.

Но надежды Освободительной армии оказались напрасными. Гонсалес не собирался сдаваться. Правительственные войска прикрыли перевалы, ведущие из Морелоса в долину Мехико, и постоянно тревожили партизан боями местного значения. Сапата не мог распустить свою армию на отдых, а содержать несколько тысяч человек в дотла разоренном Морелосе стало практически невозможно. Из многих деревень штата исчезли не только свиньи и коровы, но даже куры. Многие деревни были сожжены, и беженцы наводнили уцелевшие населенные пункты. На почве голода и лишений процветали преступность и бандитизм. Не будет преувеличением сказать, что ни одна мексиканская территория не пострадала так в ходе революции, как Морелос.

Брат Эмилиано Сапаты Эуфемио

Но самым страшным испытанием для Сапаты оказалось принятие 31 января 1917 года новой Конституции Мексики. В ней, как уже упоминалось, было зафиксировано право крестьянских общин на возврат земель, несправедливо отнятых у них во времена диктатуры Порфирио Диаса. У многих партизан Морелоса возник справедливый вопрос: зачем продолжать борьбу, когда основная цель Освободительной армии Юга закреплена в Конституции страны? Конституционалисты всячески поощряли наметившийся идеологический разлад среди партизан. Некоторым сапатистским командирам было предложено перейти со своими отрядами в ряды регулярной армии, причем офицерам оставляли их воинские звания, а солдатам-крестьянам – выделенные им по указам Сапаты земельные участки. И некоторые генералы Сапаты пошли на компромисс.

В свою очередь, это обострило обстановку в штаб-квартире Освободительной армии в Тлалтисапане. Сапата все время опасался предательства. Его характер стал мрачным, а вспышки гнева – более частыми. Возможно, сыграло свою роль и убийство офицерами сапатистской армии, перешедшими на сторону правительственных войск, родного брата вождя – Эуфемио. Сапата хотел снова придать бойцам уверенность, проведя успешную операцию по захвату ключевого железнодорожного узла – Пуэблы. Ходили слухи, что тамошний гарнизон ненадежен и после короткого боя оставит город. Однако сапатистам так и не удалось накопить для примерно пятичасового сражения достаточно боеприпасов, в основном приобретавшихся на черном рынке Мехико у солдат Гонсалеса, и захват Пуэблы пришлось отменить.

Сапата отдал все силы реорганизации системы управления в Морелосе. Была введена широкая выборность всех должностей в деревнях. По образцу древних Афин Сапата стремился, чтобы каждый житель Морелоса занял хотя бы раз в жизни выборную должность. Несмотря на недостаток средств, открывались школы, причем и вечерние для взрослых, что было новым явлением для Мексики. Сапата по-прежнему внимательно следил за тем, чтобы его командиры платили за все припасы, получаемые у селян, и не допускали самовольных реквизиций.

Сапата был единственным вождем мексиканской революции, развернувшим планомерную политическую пропаганду на своей территории. Сото-и-Гама организовал в ноябре 1916 года консультативный центр революционной пропаганды, который проводил лекции и беседы в деревнях, разъясняя цели революции. Многие крестьяне впервые в жизни видели образованных людей из города, которые беседовали с ними на равных.

И все же пропаганда не могла заменить уставшим от многолетней войны людям скромного комфорта повседневной материальной жизни. Поэтому Сапата, всегда чутко следивший за настроениями широких масс, резко изменил свою политическую линию именно в 1917 году Несмотря на кажущуюся полную победу в Морелосе, партизанский командир прекрасно понимал, что в случае очередного наступления Гонсалеса Освободительной армии опять придется перейти к партизанской войне, а этого жители разоренного штата могут уже просто не выдержать. Поэтому Сапата отодвинул на задний план своего основного советника Палафокса, славившегося непримиримостью и некоторым снобизмом по отношению к другим революционным группировкам Мексики. Именно неуступчивость Палафокса помешала Сапате в 1915 году более тесно скоординировать боевые действия с Вильей, что и привело к поражению обоих народных вождей.

Теперь главным советником Сапаты стал Хильдардо Маганья. Родом он был из самого консервативного и католического штата Мексики – Мичоакана.[23] Этот штат поддержал во время войны Хуареса с французскими интервентами именно французов. Лучшей карьерой для мичоаканца считалась стезя католического священника. Однако отец Маганьи, торговец, был упрямым либералом и в таком же духе воспитывал своих сыновей. Хильдардо Маганья перебрался в Мехико, откуда после неудачного восстания против Диаса, в котором он принял участие, бежал к Сапате. В отличие от Палафокса, он слыл мастером компромисса. Именно ему и поручил Сапата установить контакты со всеми оппозиционными Каррансе силами, включая и генералов правительственных войск. Целью борьбы Освободительная армия провозглашала теперь только отставку Каррансы как предателя революции и ради этой цели была готова сотрудничать с любыми политическими силами в стране. Бесспорно, основная ставка делалась на мятеж ключевых генералов правительственной армии против «дона Венуса». К этому мятежу могли бы присоединиться сапатисты, чтобы наконец закончить свою многолетнюю борьбу.

Хильдардо Маганья

Как только Обрегон покинул в мае 1917 года пост военного министра, Сапата велел опубликовать «Здравицу в честь Альваро Обрегона». В августе Сапата возобновил контакты с Вильей, рассчитывая, хотя и безосновательно, на связи последнего с американцами. От Сапаты, очень внимательно следившего за международной обстановкой, не укрылось то обстоятельство, что Вашингтон постоянно подозревал Каррансу (как указывалось выше, небеспочвенно) в связях с Германией. На этом фоне Сапата стремился получить от США признание в качестве воюющей стороны и подчеркивал свои антигерманские настроения.

1 сентября 1917 года Сапата опубликовал манифест к нации. В качестве цели продолжения революционной борьбы манифест определял свержение «предателя Каррансы», который возвращает поместья латифундистам, причем даже таким одиозным, как Террасас в Чиуауа.

Карранса ответил новым наступлением на Морелос, начавшимся глубокой осенью 1917 года, то есть в сухой сезон. Правительственные войска с помощью перешедших к ним ранее командиров Освободительной армии Юга со всех сторон двинулись на Морелос. Восточная часть штата (примерно треть территории) была быстро оккупирована, правительственные силы широко применяли артиллерию для обстрела городов. Столичные газеты предвкушали захват сахарных заводов Морелоса, что должно было резко улучшить финансовую ситуацию правительства.

Однако вскоре наступление заглохло. Некоторые генералы просто не стали принимать участие в скоординированном броске на Морелос. Перешедшие формально на сторону Каррансы офицеры Сапаты вовсе не желали воевать против своего бывшего командира, которого искренне уважали. Они хотели только одного – чтобы их оставили в покое и дали возможность обрабатывать полученную (кстати, по указам Сапаты) землю.

А Маганья между тем продолжал свою секретную дипломатию. В декабре 1917 года он установил контакт с депутатом Конгресса Альфредо Роблесом Домингесом. Этот человек уже упоминался на страницах книги – именно его американские нефтепромышленники рассматривали как будущего президента в случае свержения Каррансы. Домингес был частым гостем в британском и американском посольствах в Мехико. О связях его с владельцами нефтяных компаний Маганья, вероятно, не знал.

В феврале 1918 года он решился на беспрецедентный шаг – через генерала правительственных войск передал условия перемирия непосредственно Каррансе. Манганья предлагал президенту вывести правительственные войска из Морелоса, признать Освободительную армию Юга хозяином Морелоса и санкционировать произведенный Сапатой раздел латифундий. В обмен сапатисты были готовы прекратить вооруженную борьбу и признать правительство Каррансы. Однако разоружаться Освободительная армия не собиралась.