Николай Вокуев - Пастбищный фонд

• Название: Пастбищный фонд
• Автор: Николай Вокуев
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906946-80-5

«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…»

---

– Вон видишь, – обратился он ко мне, – высокую сопку на горизонте?

Я посмотрел в сторону куда указал отец и рассмотрел далеко впереди высокий холм. Он возвышался над всеми остальными и напоминал перевёрнутую лодку. – Да, – ответил я, – вижу.

– Это приметная сопка, «Пыж мыльк», ненцы её ещё называют «Нянь-сядэ». С любой точки Ходыттея, либо с катерной стоянки, эту сопку хорошо видно и она служила ориентиром для путников, которые добирались по тундре пешком до оленеводческих бригад. Был такой случай, – продолжал отец, – дирекцией совхоза было принято решение, с трёх северных бригад выделить слабых оленей и погнать к реке Хадутта для забоя. Для согласования сроков забоя к нам должен был приехать зоотехник совхоза. Лето было очень жаркое. Гнус и овод беспокоили стадо круглые сутки, от усталости пастухи валились с ног. Выбраковка и забой слабых оленей был совершенно необходим. Мы со стадом кослали ближе к сопке «Пыж мыльк» и поставили маленький чум на высоком месте, чтоб могли заметить с большого расстояния. Прождали неделю, но никто к нам так и не приехал. Позже, спустя два месяца, мы узнали, что к нам направляли зоотехника Рапопорт. До устья реки Сябу-яха он добрался на моторной лодке и дальше пошёл пешком. Поднимаясь вверх по Сябу-яхе не заметил, что река делает поворот и по протоке ушёл к вершине реки Паёта. Блуждал неделю пока не вышел к чумам рыбаков.

– А как же сопка, – спросил я отца, – почему он не пошёл на неё?

– Он впервые попал в тундру и не знал, что если заблудишься всё вокруг будет казаться одинаковым. Забыл об ориентирах. Был молод, самонадеян и думал, «что там пару часов и буду в чуме». Отправился в путь налегке, без чайника, ножа и продуктов, всё оставил в лодке. Лодку потом нашли рыбаки и передали в совхоз.

– А кто был директором совхоза в то время? – задал я очередной вопрос ай-бате.

Отец поправил догорающие дрова в костре, минуту помолчал и ответил:

– Очень хороший человек, добрый, требовательный, а иногда строгий, Вануйто Николай Иванович.

– Ты его помнишь? – спросил я, – расскажи о нём.

Отец поднялся и направился в сторону нарты. Взял бинокль и стал внимательно осматривать стадо. Олени мирно паслись на холмах и на обширных участках проталин в пойме реки. То там, то здесь, метались коричневые, чёрные и пёстрые клубочки-это носятся телята, играют. В играх и в беге, они учатся владеть телом, укрепляют ноги, тренируют координацию. Но и хищники- песцы тут, как тут. Их больше десятка. Взрослые олени не обращают на них никого внимания. Песцы не представляют опасности для взрослого оленя, да и телята уже подросли.

Стараясь не опустить шанс, песцы преследуют играющих телят, но мамы, важенки, на чеку и прогоняют надоедливых песцов от своих малышей.

Отец вложил бинокль в кобуру, спрыгнул с нарты.

– Завтра перегоним стадо вон за те холмы, к лесу, – посмотрел на меня и продолжил, – видишь облака с Запада поднимаются, скоро придёт снег, метель.

Я посмотрел на горизонт. С Западной части неба, словно веер, поднимались тёмные, широкие полоски туч.

– Здесь слишком открытая местность, в пургу слабые телята могут погибнуть.

Мы вернулись к костру. Костёр начал прогорать. Отец набрал в чайник свежей воды, подтопил костёр и поставил чайник на огонь. Когда чай был готов, отец продолжил рассказ:

– Вануйто, – не закончив фразу, отец провёл рукой по волосам и покрутил клок волос на макушке. Так он делал всегда, когда надо было собраться мыслями, что то вспомнить, – он 1905 года рождения, родом с Урала. В 1933 году был назначен директором совхоза «Кутопьюганский». Познакомились они с твоим дедом в конце тридцатых годов, при обсуждении пастбищного фонда в Кутопьюгане. В 1936 году Николай Иванович уволился с должности директора совхоза. Твой дед рассказывал, что забирали его в НКВД. На него подписали какие то бумаги работники совхоза. Этих работников отпустили, а Николай Ивановича стали допрашивать как «врага народа». Его год пытали, били, не давали спать. Однажды, рассказывал Николай Иванович, его привезли в камеру, где пол был утыкан гвоздями. Просили признаться, что он «враг народа», а когда он отказался, то следователи бросили его на гвозди. Он страшно испугался и закричал, но оказалось, что гвозди резиновые, то есть хотели напугать человека и подписать признание, что он «враг народа, враг партии». Разные перенёс издевательства этот северный человек. В один из дней к нему в камеру вошли сотрудники НКВД, связали руки и вывели во двор. Скомандовали: «Вперёд, к стене!». Но, ноги не двигались, тело, под влиянием сильного потрясения, охватило оцепенение. Подошли два сотрудника, взяли под руки, грубо потащили и поставили лицом к стене. Зачитали приговор. Конвой прицелился. Раздался залп. Пули со страшной силой вошли в деревянную стену выше головы. От чудовищной силы удара пошатнулась стена. Открыл глаза – «живой». Подошёл сотрудник НКВД, – «подпиши и свободен». Николай Иванович отказался, – «я коммунист, я большевик, за партию, за Сталина!». В сороковых годах его направили директором Пуровского оленеводческого совхоза. За чаепитием отец поведал мне вот такую историю:

Зимой, в середине пятидесятых годов, Николай Иванович Вануйто объезжал на оленьих упряжках бригады совхоза. В одном из отдалённых стойбищ, куда он приехал, тяжело болел малыш. Медлить было нельзя. Николай Иванович срочно направляет отца больного малыша в посёлок за фельдшером. Через некоторое время приехали две упряжки. Какое же было удивление директора совхоза, когда перед ним вместо медика появился начальник оленеводческой бригады Вокуев Андрей Николаевич с мешочком медикаментов в руках. Получилось следующее: Отец больного ребёнка, Окотэтто, оценив ситуацию: до посёлка было более ста километров по тундре и бездорожью, а если метель? И он принимает решение, «Ехать за помощью до ближайшего стойбища». Рядом стояла оленеводческая бригада Вокуева. Малыша спасли, он выздоровел, вырос хорошим человеком, добрым отцом, стал наставником молодёжи по спорту.

В начале 60-х годов в городе Салехард состоялась встреча Николая Ивановича с друзьями, товарищами по работе. Много вспоминали об оленеводах, о тундре. В окружном центре он руководил совхозом «Салехардский». Ушёл на пенсию Николай Иванович Вануйто с должности заместителя председателя Окружного исполнительного комитета Окружного Совета народных депутатов…

Осматривая стадо, осторожно передвигаясь между оленями, мы обнаружили несколько новорождённых телят. Отец прижимал их легонько, в области шеи хореем и вырезал на ухе клеймо четвёртой бригады. Дежурные пастухи ведут ежедневный учёт телят, по окончанию дежурства докладывают бригадиру об итогах отёла за период дежурства.

В июне день достигает максимальной длины, тундра покрывается первой зеленью. Во второй половине июня проводится весенний кораль, просчёт оленей после отёла. Коральные дни, это праздник для нас, для мальчишек. Стадо делят на две половинки, и поочередно загоняют в кораль. При делении стада, часто телята, не произвольно, отлучались от матерей. Потеря мамы для оленят страшная трагедия.

И тогда, в эти весенние дни, тундра заполняется хором телячьих голосов и рёвом важенок, в тревоге разыскивающих своих малышей. Стая телят, не переставая голосить, мечется по тундре. Пробежав пол- пути, останавливаются, сбившись в кучу, они не решались, куда бежать дальше? разворачиваются и бегут обратно. Важенки, гонимые материнским инстинктом, искали своих малышей среди оленей. Уловив чутким слухом голос телят в тундре, рысью устремляются на зов. Волнение важенок за своих малышей не напрасно, на шум телят обратил внимание песец и не прочь попробовать удачу. Заметив телят, важенки ускоряют бег. Воссоединение телят с матерями очень трогательное, не забываемое зрелище. Разноголосый шум усиливается, важенки в сильном волнении обходят всех телят в поисках своего. Наполненные эмоциями радости, возбуждённые и голодные, телята стремятся покушать, но важенка кормить чужих телят сразу не станет, обнюхивая, не переставая звать голосом, она ищет своего малыша. У каждого телёнка с мамой свой язык и из множества малышей она находит своего. Убедившись, что это её телёнок, важенки торопятся вернуться в стадо. Во время коральных работ проводили просчёт оленей с учётом пола и возраста, клеймение новорождённых телят, капали в глаза препарат «новарсенол», взрослым оленям, кроме телят до одного года, ставили противосибироязвенные прививки. Не далеко от кораля, на сухом месте ставили не большой чум. Чум использовали для отдыха и принятия пиши. В дни, когда было много работы, в коральных работах участвовали и женщины. Женщины готовили пищу, чинили одежду, заготавливали дрова и следили за чумом. Создавали домашний уют. Мы, детвора, были в восторге от коральных работ. Практически спали «на ногах». Бегали по загону ловили телят, подтаскивали к взрослым и держали пока взрослые вырезали клеймо бригады на ушах. Я смотрел, как отец ловко вырезал метки на ушах телят. Телята стояли спокойно и не пытались вырываться, застывали в ожидании чего то и лишь незаметная дрожь пробегала по ногам и телу. Сегодня о корале, где, когда то кипела жизнь, паслись олени, напоминают чудом сохранившиеся строения рабочих загонов и дополнительной изгороди.