Светлана Громова - О многом и о главном… Сборник рассказов

• Название: О многом и о главном… Сборник рассказов
• Автор: Светлана Громова
• Жанр: Русское современное

В этом сборнике собраны рассказы на самые разные темы, о чем, собственно, и говорит название этой скромной книги. И, разумеется, они о Главном – о Любви. Во всех её проявлениях – о любви к Родине, к женщине, к природе, к животным, к жизни…

---

…Всё как обычно… Утро… Лёгкий морозец.… Вышли. Много войск, шума, суеты, а толку – мало. Мы на БМДешке приютились. Двигаемся вторыми, перед нами танк с сапёрами. И вот тут возникло такое же чувство, как сейчас: знаю, что что-то случится, только не знаю что. Чувство мерзкое, противное.… Не страшно, нет. Муторно, оттого, наверное, что не знаешь, чего ждать. Получен приказ по радио: «Стой!» Встали. Метрах в пятидесяти за танком. К нам быстро бежит офицер-танкист, орёт дико. Матерится по-чёрному. Не добежал метров десять, показывает нам, удивлённым, чтобы посмотрели вниз, под себя.

Свешиваемся в указанную сторону. Прямо подо мной гусеница на «прищепке», от неё отходят провода к кювету.… Наши рожи надо было тогда видеть…

Зеркало бокового вида у водителя показало ему, что он немного изменился в лице. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Ни для кого. Всё равно никто ничего не поймёт. И возможно уже никогда. Девушка. Красивая, молодая. Немного странно одетая для такого жаркого дня. Немного грустная. Немного бледная. Нечай понял, ЧТО НЕ ТАК! ВСЁ! ВСЁ НЕ ТАК! Он увидел её глаза. И он понял. ОН ПОНЯЛ! Времени на раздумье было мало. Просчитать её действия практически невозможно. Хотя тут же приглушенно зашептал горячо в самое ухо Калиныч:

– Братан, ты тоже врубился? Кажись, писец…

– Врубился… – ответил я ему тихо. – Спокойно, может…

– Что может?! – взвился Калиныч. – Шансов – ноль!

Тот, без имени, который помнил маму и Ирину, подавленно молчал. Я был рад, что не один. Один я бы растерялся. Но Калиныч не даст мне растеряться. Он секунду-две помолчал, видимо оценивая обстановку, потом заговорил быстро, и голос его был так похож на голос Хоря.

– У тебя есть время… Мало, но есть.… Думай.… Думай, Серый. Она ждет, когда подъедем. На автовокзале будет много народу… Короче, у тебя десять минут… Спокойно, – осадил он меня, когда я было дёрнулся. – Шанс не велик. Всё равно рванёт. Разнесёт всех к чертям собачьим! Да, да, и её тоже.… Не косись… – он заметил мой взгляд на спящую девочку. – И вот того пацаненка с мамашей, и бабусю, и вот тех.… И вот этих… Короче, чё я тебе рассказываю, сам всё понимаешь.… Думай!

– Легко сказать: «Думай!» Калиныч, ты охренел что ли? Что я могу? Даже если я её сейчас вырублю, всё равно ведь успеет, сучка!

– А вдруг не успеет? – Калиныч рисковый. – Эх, – мечтательно протянул он. – Нечай, где твой ножичек-то? Эх, тюха-матюха.… А сейчас он бы тебе пригодился бы.… Так ведь?

– Калиныч, ты дело говори…

– Это ты думай, голова, шапку куплю! Время-то тикает. Тик-так, тик-так…. Ба-а-бах! И вы уже в раю… – он заржал. – Думай, Нечай, у тебя голова большая…

Тот, который без имени, вдруг спросил меня:

– Серёга, что погибнут все?

Я удивился, что он вообще ещё тут. Думал, что сразу испарится, когда запахнет «жареным». Ан нет.

– Все… – отвечаю. – Ну, или почти все.… Вряд ли у неё какая-нибудь «пукалка». Ахнет – мама не горюй! Сказал бы тебе: «Вали быстрее отсюда, пока цел!» Но я же понимаю – ты в зеркале. Сейчас как всё это ёкнется, от тебя и пыли не останется вместе со всеми зеркалами, вместе взятыми.

А время тик-так.… Тик-так…

Хорошо, что свободен проход. До неё – мой один прыжок, ну, если хорошо постараться. Только что это мне даёт? А ничего не даёт! Хотя кто знает… Кто знает… Выбор-то всё равно не большой.

Я поднялся. Больше медлить нельзя. Уже издалека видно автовокзал. Ё… Наро-о-ду-у.… У меня две-три минуты.

– Братан, тормозни тут… Я выйду…

Шофёр обернулся на меня. Если он тормознёт, будет хоть какой-то шанс! Она будет ждать.

– Будет… – подтвердил Калиныч. Он собран, похож на взведённую пружину. Вон он, народец-то, на автостанции, а здесь одна твоя морда собралась выходить. Нечай, а ты молодец, соображаешь! У тебя есть шанс! Попробуй вытолкнуть ее из автобуса…

…Надежда Юрьевна опять подошла к окошку, за которым что-то писал дежурный сержант.

– Мамаша, – он поднял голову, – ну я же уже вам объяснил всё! Погуляет – вернётся, ну, а если через три дня не объявится, придёте, напишите своё заявление…

– Да поймите, он не погулять пошёл! Он… он… ну надо же искать его!

Милицейский сержант вздохнул тяжело, чувствуя, что ещё немного, и он не сдержится.

– Гражданочка, шли бы вы домой, может он уже дома давно, а вы тут мозги мне полоскаете!

За его спиной работал телевизор. Жужжала, ударяясь о стекло, муха. Надежда Юрьевна отошла от окошка, но не стала уходить. Опять присела на стул.

– Запарила, блин, тётка… – тихо пожаловался сержант напарнику.

– Да не обращай внимания, тут таких много ходит.… Ну-ка, звук прибавь.… Опять, блин, чегой-то стряслось что ли?

Сержант сделал звук громче.

– … находившиеся в автобусе пассажиры серьезных ранений и травм, к счастью, не получили, но предотвративший взрыв пассажирского автобуса неизвестный погиб вместе с террористкой-смертницей. При нём не было обнаружено никаких документов. Фоторобот составлен со слов очевидцев. Если кто-то может дать какую-либо информацию об этом человеке, просьба позвонить по указанным на экране телефонам или по телефону 02…

Надежда Юрьевна без звука сползла со стула на пол.

– Ё-моё, Андрюха, чегой-то с твоей тёткой? – вскочил напарник. – Давай, звони, блин, в «скорую»! Ещё не хватало, чтобы она тут «коньки отбросила»! Быстрее, чего смотришь?!

За происходящим бесстрастно наблюдало со стены овальное Зеркало. Оно было спокойное. Ему незачем было волноваться. Оно пока не знало, кому ещё показать свои картинки, но кандидатов было много.

Когда сбываются мечты…

Было без четверти двенадцать. Макс стоял у витрины роскошного магазина, не в силах оторвать взгляда от этой радостной феерии разноцветного безумия новогодних огней. Падал снежок, искрясь в ярком свете фонарей, реклам, огней наряженных повсюду елок и елочек. Народ стремительно исчезал с улиц, торопясь, кто в гости, кто домой, в тепло и уют, пахнущий хвоей и неизменными мандаринами. Магазин был круглосуточный и Макс не боялся, что он закроется. Что, что же выбрать в подарок? Он мучительно прикидывал и так и этак, решительно ничего не получалось, подарок должен быть невероятным, особенным, совершенно особенным, но идея, приходящая в голову, через минуту казалась ему нелепой. И вдруг..

…Вдруг ему стало так тоскливо, что как-то сразу стали меркнуть и яркие витрины, и неоновая реклама, и украшенная новогодними огнями елка на площади перед магазином, и разноцветная карусель фонариков. Все потускнело и будто перестало существовать для него, потому что одна мысль, всего лишь одна мысль пришла ему в голову, но такая, что сразу праздник перестал быть праздником, а Новогодняя ночь Новогодней, превратившись в еще одну безнадежную и непроглядную, как все ночи за последний год, такой страшный в его и ее жизни. В его голове всплыли картинки прошлого Нового года, из той, теперь уже почти забытой жизни, когда все было так хорошо и беззаботно. Марианна, в красивом платье, неизменный вкуснейший пирог, радостные счастливые лица… Все разделилось на прекрасное до, и страшное после. Красота, молодость, любовь и жизнь – до и болезнь, и смерть – после. … И уже ничего нельзя изменить. Макс уже знал, что наступающий год – последний год в ее жизни, и именно это сейчас и пришло ему в голову. Он помнил ее другой. Она была у него красавица, высокая, статная, с копной густых темных волос, роскошными волнами спадающими на круглые плечи. Глаза.… Таких глаз больше нет ни у кого, они такие теплые, и такие глубокие, эти два синих озера, в которых Макс тонул ежедневно и ежечасно. Просто даже описать ее красоту Макс не смог бы, потому что у него не хватило бы слов, он просто смотрел на нее и жил каждой черточкой ее лица и тела. Ему стало не по себе оттого, что мысли о ней стали в прошедшем времени. Впрочем, у него было ощущение, что и сам он уже в прошедшем времени.

– Знаю! – он, наконец, оторвался от заворожившей его витрины. – Куплю ананас! Большой, с хвостиком, как она говорила… Она всегда любила ананасы!

Стало совсем уж тошно, вот тебе и необыкновенный подарок, ругнулся тихо, но зло, и шагнул за порог. Девушка за прилавком удивленно оглядела его, усмехнулась, хотела что-то сказать, но промолчала, натолкнувшись на его колючий взгляд. Он бережно прижал ананас, крупный, как ему и хотелось, к груди, пробормотал какие-то слова благодарности, расплатился и, не дожидаясь сдачи, поспешно вышел.

– Странный какой-то… – пожала плечами девушка.

– Почему это? – удивилась ее напарница.

– Да взгляд какой-то у него, не знаю… не нормальный…

– Может обкуренный или успел надраться… – она презрительно хмыкнула, – тоже решил себе праздник устроить, ананас самый большой выбрал!